Срок военной службы 12 месяцев.
Вооруженные силы Голландии существуют в настоящее время только на бумаге.
Люксембург имеет менее одной дивизии.
в) Северные страны (без Швеции)
Дания намечает создание двух неполных дивизий, Норвегия – двух бригад. Все это запланировано пока только на бумаге.
г) Средиземноморские державы (без Испании)
Италия имеет в настоящее время восемь бригад, которые должны быть реорганизованы в дивизии. Позднее намечается довести число дивизий до двенадцати. Вооружение и оснащение недостаточное и устарелое. Имеются еще три альпийские бригады.
Греция – отрезанный полуостров – в счет не идет.
д) Морские державы – Англия и США
Следовательно, для эффективной обороны Западной Европы можно наскрести: восемь слабых итальянских дивизий и три альпийские бригады на итальянской территории (на других театрах войны не могут быть использованы); семь французских и одну бельгийскую дивизию в Центральной Европе; одну датскую и одну норвежскую дивизию на скандинавской территории, а всего восемнадцать слабых, плохо вооруженных европейских дивизий, находящихся на континенте.
То, что оборона Центральной Европы не может быть обеспечена имеющимися здесь восемью дивизиями, не нуждается ни в каких пояснениях.
Следовательно, главная тяжесть этой обороны ложится на морские державы. Из них в Западной Германии находятся в боевой готовности:
от США – 1 -я пехотная дивизия и полицейские силы, равноценные одной танковой дивизии;
от Англии – 2-я пехотная и 7-я танковая дивизии.
Эти дивизии представляют собой лучше всего вооруженную и наиболее способную к сопротивлению часть оккупационных войск, к тому же только они имеют в своем распоряжении значительное количество боевых самолетов.
Благодаря этому вкладу общее количество войск в Центральной Европе повышается до двенадцати дивизий.
Даны заверения, что американские и английские войска будут усилены. Подкрепления должны прибыть морем. Сколько на это понадобится времени, показывает Корея. При этом нужно учесть, что в настоящее время Великобритания не имеет ни одной дивизии на Британских островах; ближе всего расположена ее 1-я дивизия (в северо-восточной Африке). По слухам, в 1952 г. число французских дивизий должно быть доведено до девяти-десяти, английских – до пяти-шести. К этому могли бы прибавиться еще несколько бельгийских и голландских дивизий и, если будут доставлены из США материалы и оружие, такое же число дивизий второго эшелона. Однако до весны 1951 г. первые контингенты этих запланированных подкреплений не смогут прибыть на западноевропейский материк.
е) Нейтральные государства (Швейцария, Швеция, Испания)
Кроме упомянутых государств, к Западной Европе относятся еще Швейцария, Швеция и Испания.
Эти три страны обладают сильнейшими армиями Европы (одна только Швейцария, по сообщению газеты «Нейе Цюрихер цейтунг» от И октября 1950 г., имеет девять пехотных дивизий, три горно-стрелковые и три легкие бригады). Их население полно решимости стойко защищать землю своей страны, однако участие в какой-либо коалиции зависит от того, нарушит ли агрессор их нейтралитет. Что касается Испании, то здесь имеет еще значение недовольство западных держав «тоталитарной» формой правления, почему они и не поддерживают отношений с каудильо [5]. Только в самое последнее время США сочли возможным предоставить небольшой заем отщепенцу западноевропейской семьи народов; будем надеяться, что и здесь сознание необходимости победит злопамятство. Португалия, член Атлантического союза, пока в счет не идет.
Теперь следует обратить свои взоры к человеку Запада, чтобы сравнить его физические и духовные качества с качествами человека Востока. Мы увидим, что эти качества многообразны. Разносторонние склонности и дарования, несомненно, составляли преимущество западного мира, однако в суровые годы борьбы, когда нужно единство, это многообразие оказалось большим недостатком. По сравнению с жителями Востока люди западной культуры являются менее способными к сопротивлению внешним влияниям, менее закаленными против стихийных явлений природы, изнеженными мягким морским климатом, избалованными хорошими жилищами с отоплением, обильным питанием и хорошей одеждой. Поэтому они оказались весьма чувствительными к тяготам войны, когда внезапно, без всякой подготовки, попали в условия ведения военных действий на востоке.
Человеку Запада трудно составить себе правильное представление о трудностях, связанных с распутицей во время русской весны или осени, о суровой зиме, о недостаточно густой сети дорог, о плохих условиях размещения и передвижения, если он этого сам не пережил. В психологическом отношении западноевропеец также менее решителен и устойчив, чем представитель Востока.
Но, не говоря уже о физической и духовной уязвимости людей Запада, разнообразие их языков, обычаев и образа жизни – все это делает невероятно трудным руководство войсками западноевропейских союзов. Груз тысячелетних традиций и обычаев сковывает тело и мозг такого составного организма вооруженных сил и создает невероятные трудности для полководцев, несущих за них ответственность. В такой пестрой коалиции невозможно устранить влияние отдельных правительств. На примере ООН, ее Совета безопасности и медлительности, с которой оказывалась на деле военная помощь Южной Корее (к США это не относится), мы можем представить себе, как будет функционировать этот аппарат.
Быть командующим такой коалиционной армией, значит, поистине идти по тернистому пути. У восточного блока все это значительно проще и потому надежнее.
Если мы позволим себе, опираясь на скудные сведения, проникающие из Фонтенбло, сделать выводы относительно стратегии западных держав в случае войны, то они будут находиться в полном соответствии с той картиной духовного склада западноевропейского населения, которую мы только что набросали.
Говорят только об обороне. И это понятно, так как Западная Европа в стратегическом отношении находится в обороне против Востока. В таком же положении стратегической обороны против Востока, в каком сейчас оказалась вся Западная Европа, в течение столетий находилась Германия. Западная Европа, независимо от того, хочет она этого или нет, должна взять на себя ту роль защитника, которую играла по отношению к Востоку Германия и бывшая Дунайская монархия. Здесь как будто все в порядке. Однако дело состоит в том, как понимать эту стратегическую оборону и как ее организовать. То, что доносится из Фонтенбло, отнюдь не обнадеживает.
Там, особенно во французских кругах, говорят, что хотят сперва сделать самое важное, а самое важное – это оборона. Поэтому стремятся найти такую форму организации армии, которая больше всего подходит для обороны. Следовательно, становятся на точку зрения организации обороны путем создания оборонительных рубежей, как это было у французов перед 1939 г. с их «Линией Мажино». Новая «линия» должна проходить по Рейну. Хотят защищать пространство между Альпами и Северным морем протяженностью в тысячу километров. Для выполнения этой задач» имеются двенадцать дивизий, число которых со временем можно будет увеличить в лучшем случае до двадцати. Нет никакого сомнения, что с наличными силами или с теми, которые надеются создать, эта задача невыполнима, даже если войска, как предполагают французы, будут хорошо оснащены противотанковым оружием, зенитной артиллерией и транспортными средствами повышенной проходимости. Положение ничуть не улучшится, если «линия» будет перенесена на Эльбу или в Пиренеи. Эльба на всем протяжении, кроме маленького отрезка в нижнем течении, находится у Советов, а не у западных держав; она течет не с юга на север, как это необходимо для организации обороны, а с юго-востока на северо-запад. Агрессору с Востока нет необходимости форсировать ее для достижения своих целей; он может наступать вдоль реки. Что же касается Пиренеев, то для обороны на этой линии пришлось бы пожертвовать всей Западной Европой, за исключением Испании и Португалии.
Такую стратегию обороны нельзя назвать иначе как стратегией слабости. Она заранее обречена на неудачу.
Пусть западноевропейцы довольствуются такой филантропической мозговой акробатикой. Мы, немцы, во всяком случае не придаем никакой ценности подобному способу нашей «защиты».
Впрочем, до сих пор еще ничего не сделано, чтобы эти рубежи, хотя бы один из них, стали обороноспособными, если не считать смехотворных и вызвавших беспокойство населения случаев подготовки к взрыву мостов. Приготовления, которые проведены до сих пор, можно назвать скорее мерами для того, чтобы замедлить продвижение преследователя, чем серьезными оборонными мероприятиями. Они не отражают непоколебимой решимости устоять и разбить врага.
Стратегия, которую избрали для обороны Европы, нам не нравится. Разумеется, эта стратегия зависит от инструмента, который она получит в свое распоряжение.
