Его замысел, разработанный М. Маклярским и поддержанный П. Судоплатовым, основывался на том, что гитлеровцы жаждали найти «пятую колонну» в Москве, и они таковую решили создать. Лучших кандидатов на роль ее руководителей, чем бывший предводитель дворянского собрания Нижнего Новгорода А. Глебов, жена которого была своим человеком при дворе последней российской императрицы, поэт‑монархист Б. Садовский и скульптор В. Сидоров, в свое время учившиеся в Германии и попавшие в поле зрения ее спецслужб, трудно было найти.
Но ключевая роль в реализации замысла операции принадлежала не им, а Гейне. Потомок первого атамана кубанского казачества П. Головатого, сын выпускницы Бестужевских курсов и признанной красавицы Санкт‑Петербурга был известен гитлеровским спецслужбам не только своим аристократическим происхождением, но и связями среди высокопоставленной советской номенклатуры.
Задолго до начала войны Гейне, используя дарованные природой таланты, по заданию органов государственной безопасности стал своим среди московского бомонда. В этой среде активно работала и разведка фашистской Германии, вербуя себе агентов. Вскоре в ее поле зрения попал и А. Демьянов. Весной 1941 года сотрудник абвера, работавший под прикрытием торгового представительства Германии в Москве, вышел на Александра и начал прощупывать на предмет вербовки, но война оборвала их контакт. Теперь, по мнению П. Судоплатова и его подчиненных, пришло время восстановить его. В феврале 1942 года по поручению легендированной Управлением подпольной церковно‑монархической организации «Престол», члены которой жаждали освобождения от «ига большевизма», Гейне был переброшен через линию фронта с заданием «установить связь с гитлеровскими спецслужбами и довести до них информацию о наличии в Москве глубоко законспирированной антисоветской организации церковно‑монархического толка под названием «Престол».
Но в абвере не спешили верить А. Демьянову на слово и подвергли жесточайшей проверке. Его выдержка, безукоризненно отработанная в Управлении легенда прикрытия, а также те старые наводки, которые посольская резидентура Германии в Москве получила на Александра перед войной, позволили избежать провала и выдержать все испытания. После короткой и интенсивной подготовки агент абвера Макс был выброшен на парашюте в районе города Рыбинска с заданием «организовать на базе антисоветского подполья получение военно‑политической информации».
С того дня операция «Монастырь» (такое кодовое название она получила в Управлении) перешла в активную фазу. В целях дальнейшего закрепления положения А. Демьянова в гитлеровской разведке, до нее была доведена информация о его новом назначении на должность офицера связи Генерального штаба Красной армии. О таком в абвере могли только мечтать — перспективный агент Макс начал оправдывать надежды. Вскоре поступающая от него «информация» удостоилась самых высоких оценок в Берлине.
Группа Макса быстро, как это казалось гитлеровской разведке, укрепляла свои позиции, и августе 1942 года в Москву из абвера прибыли два курьера — Станков и Шалов. Их приняли на легендированной квартире сотрудники Управления, выступавшие в роли членов подпольной организации «Престол». Агентов не стали арестовывать, на время оставили на свободе, чтобы не засветить А. Демьянова и проследить другие возможные, помимо Макса, конспиративные явки. После того как все опасения были сняты, Станкова и Шалова негласно задержали.
Спустя два месяца в Москве на легендированной квартире Управления появилась очередная пара курьеров — Злобин и Алаев. С собой они принесли 20 тысяч рублей, радиостанцию для группы Макса и новые фиктивные документы, изготовленные на имя Станкова и Шалова. На этот раз гитлеровским агентам не дали погулять и, как говорится, взяли тепленькими, рассчитывая на их моментальную перевербовку. Расчет оправдался: первым «поплыл» Злобин и дал согласие на сотрудничество.
С этого момента операция, получившая новое кодовое название «Курьеры», велась по двум направлениям: от имени организации «Престол» по радиостанции Макса и группы Злобина — Алаева по радиостанции Злобина. Такая «успешная» легализация курьеров и последующая их «результативная работа» укрепили веру руководства абвера в надежности Макса и созданной им разведывательной сети. В течение 1942–1943 годов гитлеровская разведка с завидным постоянством продолжала посылать к нему и Злобину своих агентов, деньги и радиостанции. Конечным итогом радиоигр «Монастырь» и «Курьеры» стал арест 23 гитлеровских агентов.
В абвере даже не догадывались, что уже давно и успешно работали на советскую разведку, и с гордостью докладывали высшим руководителям гитлеровских спецслужб об успешно действующей в столице большевиков разветвленной нелегальной сети во главе с агентом Максом.
Бывший начальник 6‑го отдела РСХА (внешняя разведка Германии) В. Шелленберг в своих мемуарах также не обошел вниманием результативную работу резидентуры под руководством суперагента Макса. Он отмечал, что она добывала особо ценную информацию. В Главном управлении имперской безопасности не могли даже предположить, что эта «особо ценная информация», в том числе и о ряде крупных наступательных операций Красной армии, носила отвлекающий характер и преследовала цель скрыть истинное направление стратегических ударов советских войск. Так, 4 ноября Макс сообщил в Берлин о том, что 15 ноября 1942 года планируется крупное наступление частей Красной армии, но не под Сталинградом, а под Ржевом. И действительно, в точно указанный им день оно состоялось. Гитлеровцы были к нему готовы и сумели отразить. Зато сокрушительный удар советских войск под Сталинградом для них грянул громом среди ясного неба.
При подготовке к Курской битве, по признанию того же В. Шелленберга, гитлеровское командование, опираясь на информацию Макса, вынуждено было несколько раз переносить сроки своего наступления, что позволило Ставке ВГК накопить необходимые резервы для нанесения ответного контрудара.
«Выдающийся вклад в успехи вермахта» на фронтах своего особо ценного агента руководство гитлеровских спецслужб не оставило без внимания. Он был награжден за храбрость орденом с мечами. Такой высокой награды не удостаивался больше ни один агент абвера и «Цеппелина». Но в данном случае судьба дважды сыграла с руководителями абвера злую шутку. Радиограмма из Берлина о награждении поступила к Максу как раз в канун профессионального праздника чекистов — 20 декабря. И здесь гитлеровцы тоже оказались не первыми: несколькими днями раньше советским правительством Александр Петрович Демьянов был награжден орденом Красной Звезды.
На этом его служба в разведке не закончилась. Летом 1944 года Управлению с участием Гейне удалось реализовать оперативный замысел еще одной стратегической операции, получившей кодовое название «Березино». 18 августа 1944 года он сообщил по радиостанции «Престола», что во время нахождения в командировке в городе Минске «вышел на контакт с представителями немецкой воинской части, попавшей в окружение в Белоруссии».
К тому времени Управлением в лесах, в районе реки Березины, была сформирована из числа бойцов отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР (бывший ОМСБОН) и немецких антифашистов‑коминтерновцев легендированная гитлеровская часть под командованием майора А. Борисова. Для большей убедительности легенды роль ее командира поручили исполнять перевербованному военнопленному, бывшему командиру полка подполковнику Герхарду Шерхорну. А чтобы он не сорвался, при нем безотлучно находился кто‑либо из сотрудников Управления. Непосредственное руководство операцией осуществляли заместитель П. Судоплатова Н. Эйтингон и их подчиненные М. Маклярский, Р. Абель (Фишер) и П. Гудимович.
Это была первая и последняя такого рода и масштаба оперативно‑войсковая операция, в ходе которой П. Судоплатов и его сотрудники рассчитывали сковать значительные разведывательные и диверсионные силы спецслужб Германии. Санкцию на проведение Управлением операции нарком госбезопасности В. Меркулов запрашивал у самого И. Сталина.
В гитлеровских спецслужбах клюнули на такую жирную наживку, и в ночь с 15 на 16 сентября 1944 года группа из трех парашютистов приземлилась в расположении окруженцев. Ее руководитель, кадровый сотрудник абвера К. Киберт, ничего не заподозрил. В разговоре с «доблестными воинами фюрера» он высказал свое восхищение ими и рассказал, что об их героической борьбе доложено самому Гитлеру и Герингу.
При сопровождении группы К. Киберта с места приземления до основной базы части на нее было инсценировано нападение и затем произведен арест гитлеровских агентов. В процессе дальнейшей активной работы сотрудников Управления двое из них дали согласие на сотрудничество и подключились к радиоигре. В отношении третьего члена группы в очередной радиограмме руководству «Абверкоманды‑103» перевербованные гитлеровцы сообщили о его тяжелом ранении при приземлении.
