class="p">По-прежнему ни одного комментария.
– Вы не патриоты, а настоящие мрази. Вы готовы рушить, но никто из вас не будет строить.
В голову пришло хорошее сравнение.
– Вы как будто хотите сделать из старого колодца более новый; но, ломая старый, вы портите воду, которую потом придётся пить.
Я выдержал короткую паузу, перевёл дыхание и продолжил.
– Я тоже против нового правительства. Мне тоже пришлось плохо – вчера я потерял девушку – единственного родного человека, –сглотнув слюну сквозь ком в горле, я продолжил, – но то, что делаете вы – это мразотство по отношению к своей стране.
Слова давались очень трудно.
– Поэтому я призываю всех: с этой минуты мы объединяемся и восстанавливаем полностью то, что разрушили за эти несколько недель.
Я отдал телефон парню, который еле держался на ногах. Наверное, вид моего друга пугал. Да и мне было не по себе.
– Саня, спасибо. Одевайся.
Повернувшись к ребятам, я показал им жестом на выход.
– Свободны!
Оба вышли.
Я положил оружие, сел на пол и закрыл лицо руками.
Воспоминание о Лилии забрало мои силы снова.
Молчание прервал Саня:
– Помнишь, ты когда-то меня спрашивал? Я вот долго думал, что лучше: жить как ты или жить, как я. И знаешь… мы оба скоро умрём, лишь пытаемся угадать, через сколько; мы оба испытываем муки каждый день… Но только ты можешь принести пользу в это общество. Поэтому я хочу пойти вместе с тобой.
Я долго смотрел на него, не отвечая.
– Больница спасала меня от смерти. Я хочу защитить её от варваров. Сколько смогу.
Глава 12
Я молча отдал ему пистолет – он был полегче, чем автомат – и мы пошли вниз.
Две врачихи где-то исчезли.
Снаружи уже узнали о моих убийствах, поэтому нас поджидали с оружием. Их было больше десяти.
Саня неосторожно вышел – мне пришлось дёрнуть его назад. И вовремя: несколько пуль влетело в стену.
У меня появилась мысль о том, чтобы кинуть гранату, но это была больница.
А сам я призвал две минуты назад строить, а не рушить.
– Сколько лестниц в больнице? – спросил я шёпотом.
– Две.
– За мной.
Саня послушался.
Я выпрыгнул и выстрелил в тех, кто уже бежал с другой лестницы. Трое легло, но за ними бежало ещё несколько. Я запрыгнул назад, вытащил отмычку и закрыл двери на второй этаж.
Скорее всего, Валерию не тронут. Да и она им не нужна.
По ступенькам уже бежали. Мой друг явно проиграет в скорости – поэтому он пошёл наверх, пока я выстрелил в двух первых преследователей.
В матовых окнах железных дверей показали тени. Я побежал вверх по лестнице, что было силы.
Через секунду послышался звук битого стекла. Повезло, что двери с решёткой – они не вылезут.
Мы забежали на третий этаж, куда они ещё не успели добраться. Той же отмычкой я закрыл двери и вставил между ручек использованный магазин для винтовки.
Так их выломать будет труднее.
Я помчался к другим дверям, пытаясь сыграть на опережение. И мне удалось: по лестнице уже бежали.
Сделав два выстрела из автомата в стену, я закрыл и эти двери.
Только я отпрыгнул в сторону, стекло посыпалось.
Я подбежал к окну и открыл его.
– Нам только наверх.
Он покачал головой и поднял пистолет туда, где выбили стекло и уже пытались попасть по нам.
У Сани не хватит силы вылезти наверх или убежать внизу.
Я достал два магазина и положил на подоконник. Винтовка осталась там же – она мне только помешает.
Четвёртого этажа у здания не было. Я вылез на подоконник.
Ноги дрожали, но ждать нельзя. Саня дал мне несколько секунд убежать.
Подпрыгнув и схватившись за ливнёвку, я подтянулся. Но схватится было дальше не за что.
Внизу был ларёк. Высоко прыгать.
Я разжал руки и схватился за откос на третьем этаже. Повторив это действие, я уже висел на втором.
Подтянувшись, я стал на откос. Перед мной был пустой коридор.
Повезло.
Выбив стекло, за что почувствовал укор совести, я оказался на втором этаже. Выше было тихо – ни выстрела.
Его жизнь прервалась.
Из кабинета вышел один из врагов, видимо, на звук битого стекла. Я побежал, оказавшись через пару секунд на лестнице, и он меня не успел заметить.
Нельзя стрелять. Это будет знаком того, где я.
Через миг я был уже на первом этаже. Короткая перестрелка – получил пулю в ногу, но положил троих.
Я вернулся на лестницу и поковылял вниз. На автостоянку, на въезде которой стояла сожженная машина.
Послышались шаги на лестнице. Оставалось молиться, чтобы они потратили время, побыв на первом этаже.
Сквозь режущую боль я всё же оказался внизу. Стоянка была пустая, с колоннами, и длинная.
Не успею убежать.
Я скакал на левой ноге, стараясь не нагружать раненую. Буду передвигаться от столба к столбу. Его ширины как раз хватало, чтобы спрятаться.
Мне удалось уйти на метров двадцать, когда услышал эхо приказов.
Они хлынули потоком вниз.
Я передвинулся за следующую колонну и увидел первого из них.
Патронов хватало. Я аккуратно выглянул – они пошли в другую сторону парковки.
Ещё одна перебежка.
Осталось столбов 8 – и я на улице.
Вдруг послышался рёв двигателя. Я вскинул автомат, но не выстрелил.
За рулём голубого седана была Лера. Она подъехала к моему столбу.
Я выпрыгнул из-за своего убежища и окатил парковку залпом. Они спрятались за колоннами.
Открыв дверь, я прыгнул внутрь и приказал ехать.
Девушка выехала задом – пострадало лобовое и заднее стекло, но нас не задело.
Мы оказались на дороге, я лёг между сиденьями. Девушку пропустили и дали выехать.
Она спасла меня.
Эпилог
Был и плюс этой революции – я мог сделать себе липовый паспорт, заплатив небольшую сумму, и отвалить за границу.
Так я и сделал после похорон Лилии.
За то, что Лера подвезла меня домой, она получила большую сумму – хватит стёкла несколько раз поменять.
Поезд вёз меня к границе. Я не брал с собой ничего, кроме нового заграна, чемодана вещей и пары газет.
Со мной в купе ехали трое мужчин, и всю поездку мы не разговаривали.
Ужасно болела нога, хоть я её и перевязал.
Ещё несколько часов – и меня не будет в моей стране больше никогда.
Вдруг, сосед на верхней полке включил видео без наушников. Это был выпуск новостей.
«В сети появилось новое видео – обращение сотрудника полиции к гражданам. Оно было записано в местной больнице…»
Я
