class="p1">Вскоре после Первой мировой войны одним из важных источников германского антисемитизма стала странная фальшивка, известная под названием «Протоколы сионских мудрецов». Адольф Гитлер видел в «Протоколах» программное руководство – насколько у национал-социализма вообще было программное руководство – по достижению мирового господства. «Я прочитал “Протоколы сионских мудрецов” – и ужаснулся! Эта вкрадчивость вездесущего врага! Я сразу понял, что мы должны последовать их примеру, но, конечно, по-своему… Поистине, это решающая битва за судьбу мира» [785] [786]. Генрих Гиммлер подтверждал эту связь: «Искусством управления мы обязаны евреям». Он имел в виду «Протоколы», которые «фюрер выучил наизусть» [787].
«Протоколы» были сфабрикованы в России. Они позволили увязать еврейство России с еврейством Германии, в которой жило так мало евреев – в 1933 году их было всего лишь около 500 000, менее 1 % населения Германии. Если российская враждебность к евреям отчасти проистекала из религиозных противоречий, германский антисемитизм, напротив, нуждался в светской мифологии. Полуграмотному еретику-самоучке вроде Гитлера в особенности требовалась некая основа, которой можно было бы укрепить его патологический антисемитизм. У германского антисемитизма и раньше было достаточно приверженцев – Гитлер особенно ценил бешеную ярость Рихарда Вагнера, – но «Протоколы» удачно явились именно в нужное время и в нужном месте, чтобы занять выдающееся положение в этой идеологии. В 1920–1930-х годах по всему миру были проданы миллионы экземпляров разных их переводов.
Эта книга написана в форме лекций и начинается с обрывка фразы, без какого-либо введения, как будто бы ее вырвали из рук зловещих преступников. Чтобы дополнить недостающий контекст, издатели обычно подверстывали к ее тексту пояснительные материалы. В качестве вступления часто использовалась глава из романа «Биарриц», написанного мелким чиновником германского почтового ведомства [788]; глава эта называлась «На еврейском кладбище в Праге». Издатели выдавали эту мрачную фантазию – как и фантастическое содержание самих «Протоколов» – за реальные факты. Историк Норман Кон дает краткий пересказ происходящего в ней [789].
После чего следуют сами «Протоколы». Всего их двадцать четыре – около восьмидесяти книжных страниц. Многое в описываемой системе бессвязно, но «Протоколы» развивают три основные темы: яростные нападки на либерализм, политические методы всемирного еврейского заговора и очертания мирового правительства, которое мудрецы вскоре надеются установить.
Нападки на либерализм были бы смешны, если бы «Протоколам» не нашлось столь ужасающего практического применения. Время от времени в тексте проступает трогательная верность российскому «старому режиму», наверное озадачивавшая европейского читателя.
Короче говоря, мудрецы срежиссировали изобретение и распространение современных идей – современного мира. Все, что появилось после общественной системы Российской империи с царем, дворянством и крепостными, – плоть от плоти их дьявольской деятельности. Что помогает понять, как столь малопонятная дисциплина, как физика, могла оказаться в Германии 1920-х годов частью всемирного еврейского заговора.
Мудрецы работают над созданием всемирной автократии под управлением вождя, обеспечивающего «патриархальную, отеческую опеку». Либерализм будет искоренен, массы отвлечены от политики, цензура будет строгой, свобода печати отменена. Треть населения будет привлечена к слежке на добровольных началах, а огромная тайная полиция будет поддерживать порядок. Все эти методы использовали и нацисты; заимствования из «Протоколов» ясно видны у Гитлера в «Майн кампф» и прямо им признаются.
Документ, внесший вклад в германский антисемитизм, был плагиатом [790] политического памфлета «Разговоры Макиавелли и Монтескье в аду» (Dialogue aux enfers entre Machiavel et Montesquieu), написанного французским юристом Морисом Жоли и впервые опубликованного в Брюсселе в 1864 году. Монтескье выступает там от имени либерализма, Макиавелли – от имени деспотизма. Вероятно, «Протоколы» состряпал глава заграничной агентуры царской тайной полиции, живший в Париже Петр Иванович Рачковский. Заимствуя и перефразируя речи Макиавелли, даже без изменения их порядка, и приписывая их тайному совету евреев, Рачковский пытался дискредитировать русское либеральное движение, представив его еврейским заговором. В 1903 году самая ранняя редакция «Протоколов» была напечатана в нескольких выпусках одной санкт-петербургской газеты [791]. Они были одной из трех книг – двумя другими были Библия и «Война и мир», – найденных в вещах императрицы Александры Федоровны в Екатеринбурге после убийства императорской семьи коммунистами-революционерами 17 июля 1918 года.
Это совпадение привело к возвращению «Протоколов» на Запад. Федор Винберг, организовавший их перевод на немецкий и берлинскую публикацию 1920 года, был полковником лейб-гвардейского полка. Императрица была шефом его полка, и Винберг боготворил ее. В конце Первой мировой войны он бежал в Германию, убежденный, что убийцами императрицы были евреи. С этого момента навязчивое стремление отомстить евреям стало главной страстью его жизни. Он дружил с советниками Гитлера, в особенности с «философом» нацистской партии, Альфредом Розенбергом, который опубликовал в 1923 году исследование «Протоколов».
Выдумка о мировом еврейском заговоре имела для нацистской партии практическую ценность. Как и в случае предыдущих антисемитских партий, пишет Ханна Арендт, присутствовавшая при событиях 1920-х годов берлинской студенткой, она «обладала тем преимуществом, что могла восприниматься как внутриполитическая программа, а условия были таковы, что необходимо было выступить на арене социальной борьбы для того, чтобы добиться политической власти. Они могли выдвигать утверждение, что борются против евреев точно так же, как рабочие борются против буржуазии. Их преимущество заключалось в том, что, атакуя евреев, которых считали тайной силой за спиной правительств, они могли открыто атаковать само государство» [792] [793].
Эта выдумка служила и пропагандистским целям, поскольку позволяла приободрить немецкий народ: если евреям удалось добиться господства над миром, то же смогут сделать и арийцы. Арендт продолжает: «Так, “Протоколы” представляли завоевание мира как вещь вполне реальную, и все дело заключалось только в наличии стимула и в искусном воплощении. Из “Протоколов” ясно также, что на пути германской победы над всем остальным миром нет никого, кроме евреев, заведомо малого народа, который правит этим миром, не обладая инструментами насилия, и, следовательно, противника несерьезного, чей секрет уже однажды был раскрыт и чей метод по большому счету был превзойден» [794].
Однако сквернословие «Майн кампф», бессвязность которого говорит о том, что оно было плодом сильнейших эмоциональных вспышек, а не расчетливой манипуляцией, показывает, что Гитлер патологически боялся и ненавидел евреев. Его мрачная мания величия присваивала умному и предприимчивому народу, преследуемому в течение долгого времени, искаженные черты его собственного страха. И это обстоятельство оказалось чрезвычайно существенным.
В 1931 году один немецкий журналист набрался храбрости спросить Адольфа Гитлера, откуда тот возьмет умы, которые смогут управлять страной, если он придет в ней к власти. Сперва Гитлер рявкнул, что он сам будет таким умом, но потом высокомерно заявил, что ему поможет тот самый класс немецкого общества, который до сих пор отказывался голосовать
