Питер Хухтхаузен - Военно-морской шпионаж. История противостояния

«АТРИНА»

Возможно, последним критическим событием в психологической конфронтации явилась операция «Атрина» — попытка советского ВМФ обмануть американскую систему слежения за подводной обстановкой. Адмирал Г.Г. Костев дал такое описание операции, которая продолжалась три месяца:

«После 1984 г. началась эра Чернавина. Самым значительным событием тех лет явилась операция «Атрина». Она знаменовала собой начало конца советского ВМФ. Северный флот подготовил пять многоцелевых атомных подводных лодок. Они должны были уйти в Западное полушарие, в район Бермудского треугольника. Секретность сохранялась до самого последнего момента. Даже командиры лодок ничего не знали вплоть до дня своего убытия. Адмирал Чернавин называл операцию «подводной завесой». Помимо лодок, в операции принимали участие два судна типа «Колгуев» с гибкими антеннами и дивизия авиации ВМФ. Координацию действий всех сил осуществлял адмирал Капитанец. В марте 1987 г. из Западной Лицы ушла первая лодка. После этого еще четыре лодки одна за другой покинули свои базы. Вскоре они образовали подобие завесы, двигающейся на Запад. Позднее Чернавин напомнил участникам операции, что ее целью является оценка ситуации в Атлантическом океане, т.е. то, что трудно достигнуть, используя обычные средства разведки. В ходе операции советские подводные лодки имели несколько контактов с американскими и английскими подводными лодками. Вероятно, они также обнаружили наши атомоходы. Американское правительство забеспокоилось. Морские силы США начали охоту за советскими подводными лодками. Однако их попытки оказались безуспешными. Пять лодок вышли к побережью США. Американцы приняли наши многоцелевые лодки за ракетные лодки. Этот факт усугубил ситуацию. По мнению Чернавина, по этой причине американцы бросили па поиск лодок дополнительно три эскадрильи самолетов базовой патрульной авиации и три разведывательных судна с кораблями эскорта. Были также развернуты шесть американских атомных ударных подводных лодок».

«Атрина» продолжалась три месяца. По свидетельству Костева, американские усилия найти участников операции (три ПЛ «Проекта 671РТМ» К-299, К-234, К-502 (по классификации НАТО — класс «Виктор-III») и две ПЛ «Проект 671Р/РТ» К-147, К-488 (по классификации НАТО — «Викгор-1/П») были напрасными. Советские подводные лодки умело использовали эффект слоя температурного скачка воды и прятались в нем. Оценивая итоги операции, командование советского ВМФ пришло к выводу, что ВМС США не располагают достаточными силами, чтобы противостоять широкомасштабным операциям советских подводных лодок в Атлантике и на Тихом океане. С другой стороны, американцы твердо уверены в том, что они никогда не теряли контакта с советскими подводными лодками, просто им пришлось развернуть большее количество средств слежения.

В последнее десятилетие «холодной войны» напряженность в отношениях между Западом и Советским Союзом еще больше усилилась из-за серии тревожных сообщений о неопознанных вторжениях в территориальные воды нейтральной Швеции. Годами эти инциденты оставались неразъясненными, но теперь появились новые подробности об их участниках.

Как всегда, подозревали в первую очередь Советский Союз. СССР традиционно являлся основной «головной болью» для шведской безопасности, и, начиная с первых дней «холодной войны», Стокгольм, несмотря на провозглашенный суверенитет Швеции, был негласным партнером Атлантического альянса. Как безопасное пристанище, шведские воды могли быть использованы обеими сторонами, а территория страны могла послужить для Красной Армии проходом для нападения на Норвегию, которая являлась членом НАТО. Охрана тысяч островов, островков и скал, которые представляют собой береговую линию Швеции, имеющимися у страны скромными силами ВМС, береговой охраны и полиции, почти невозможна. Кроме того, на большинстве островов никто не живет.

Вторжения продолжались почти десять лет, начиная с 1980 года, с отдельными попытками вторжения в 1992 г. и 1993 г. Правительство Швеции учреждало три комиссии (в 1983 г., 1995 г. и 2001 г.) для оценки и переоценки этой проблемы.

 В 1980 г. ВМС Швеции посчитали, основываясь на данных акустической разведки, что они обнаружили в своих водах ударные дизель-электрические лодки советской постройки «Проект 613» (по классификации НАТО — класс «Виски»), принадлежавшие флотам Советского Союза и Польши. В течение нескольких недель марта того же года шведские ВМС еще охотились и за якобы другими двумя неопознанными подводными лодками, действовавшими во внутренних территориальных водах страны вблизи военно-морских баз Карлскруна и Мускё. После долгих размышлений, отчаянных заламываний рук и фальшивых акустических контактов, советский ВМФ был пойман на месте, однако это случилось только через год.

Подводная лодка С-363 (класс «Виски») с тактическим номером 137 на рубке была обнаружена шведским рыбаком севшей на скалу примерно в миле юго-восточнее основной шведской ВМБ Карлскруна. Телеграфное агентство «ЮПИ» сообщило, что командир подводной лодки причиной своего затруднительного положения назвал «неисправную РЛС и плохую погоду». Шведское правительство, однако, быстро отвергло это объяснение как неприемлемое. Морские специалисты заявили, что такое глубокое проникновение в шведские воды требует точной навигации, и потребовали разъяснений.

30 октября премьер-министр страны Т. Фёлльдин приказал вооруженным силам страны держать этот район свободным от посторонних судов и, поскольку на подходе была спасательная группа советского ВМФ, остановить односторонние попытки СССР по освобождению лодки. Шведские силы, состоявшие из трех торпедных катеров класса «Спика», заставили лечь на обратный курс советский буксир-спасатель, который уже находился в 12-мильной зоне шведских территориальных вод. Тем временем па огневой позиции береговой артиллерии, которая находилась поблизости, приборы управления огнем произвели захват целей и навели артиллерийские установки калибра 120-мм и 77-мм на два советских эсминца, которые сопровождали буксир. Советские корабли, которыми командовал вице-адмирал Калинин, быстро ретировалась.

Вечером 30 октября советский посол в Швеции посетил МИД страны и выразил сожаление Москвы по поводу инцидента. Обе стороны согласились относительно того, что командир подводной лодки капитан 3-го ранга Петр Гущин будет опрошен на борту шведского торпедного катера в присутствии двух советских дипломатов, а представители шведских ВМС получат возможность ознакомиться со штурманским бортовым журналом. Контр-адмирал Э. Свеннсон и кэптен Э. Соннерстедт (оба из ВМС Швеции) говорят, что экипажу лодки предоставили четыре дня для «корректировки» журнала и составления правдоподобной истории о случившемся. Потом, 5 ноября, после продолжительной беседы с командиром лодки, Швеция согласилась отпустить лодку, когда позволят погодные условия.

Тем временем Институт военных исследований Швеции произвел серию замеров уровней радиации окружающей среды; измерения выполнялись с борта судна береговой охраны Швеции, пришвартованного рядом с советской подводной лодкой. Сообщалось, что было обнаружено присутствие двадцати двух фунтов (около 10 килограммов) урана-238, что свидетельствовало о наличии на борту советской подводной лодки торпед с ядерной боевой частью. Это было плохим знаком, поскольку Швеция, СССР, Финляндия, Норвегия и Дания являлись участниками договора о безъядерном статусе Скандинавии. В конце концов через неделю лодку освободили, и она присоединилась к советским кораблям, поджидавшим ее поблизости. Министр иностранных дел Швеции заявил, что, насколько это касается Швеции, инцидент закрыт и «протестов больше не будет». Москва отвергла предположение Швеции относительно того, что подводная лодка могла быть вооружена торпедами с ядерной боевой частью, а американское правительство, в свою очередь, выпустило заявление, в котором говорилось, что боевые корабли советского ВМФ обычно имеют на борту ядерное оружие.

 В воспоминаниях о своей морской службе капитан 1-го ранга в отставке Сергей Апрелев излагает «русский взгляд» на происшествие с подводной лодкой С-363, основанный, частично, на его предположениях и догадках. Апрелев, сам подводник, заслуживает того, чтобы познакомить читателя с тем, что он назвал началом «перископного синдрома»:

«В тот вечер на лодке С-363 (тактический номер 137) ничего не предвещало каких-то событий. Очередной день патрулирования; еще полторы недели до возвращения на базу. Район, в котором лодка действовала в подводном положении, находился в центре Балтийского моря. Монотонность плавания время от времени нарушалась шумом больших паромов да рыбацкими суденышками, сновавшими вдоль берега. Лодка едва не запуталась в трале. Через какое-то время им удалось освободиться, не получив серьезных повреждений, если не считать погнутой антенны гониометра, которая была нужна штурману для снятия акустических пеленгов. Это было началом серии ошибок, которые привели их к злоключениям. Начнем со штурмана: это был молодой, но уже опытный лейтенант, которому командир лодки, сам по образованию специалист по торпедному оружию, полностью доверял. Как бы там ни было, святой долг командира проверять штурмана, который на данном типе дизель-электрических лодок работает в одиночку... Другим фактором, усложнявшим ситуацию, было присутствие на борту лодки старшего начальника, которым был командующий флотилии... Статистика свидетельствует: когда на борту два начальника, происшествия случаются чаще...