Джен нетерпеливо перебила:
— Дозвонился?
— Конечно. Благодарят за службу…
— Ну не мотай ты нервы!
— Сейчас, — сказал Мазур, извлекая из внутреннего кармана шуршащую карту. — Где у нас пятый квадрат… где у нас условные значки… Ага. Нам надлежит добраться до этого вот городка и пойти в тамошнюю военную комендатуру. Там я назову свою фамилию, ту, что в удостоверении, — и все наши мучения кончатся. По крайней мере, так выходит в теории… За практику стопроцентного ручательства не дам.
Она заглянула в карту:
— Это далеко отсюда?
— Километров сто, ежели по прямой, — сказал Мазур. — Не забыла еще, чем отличается километр от мили? Прекрасно… Город с поэтическим названием Вишнегорск. Черри-Таун, чтобы тебе было понятнее. Интересно, какой идиот его так назвал, откуда вишни в наших широтах… Может, был Вешнегорск, а неграмотный картограф потом перепутал?
Посмотрел на нее — Джен было явно не до каламбуров, тем более на непонятном ей языке. Выглядела не лучшим образом, но все же в обморок падать пока не собиралась, джинсы на вид сухие. «Черт бы побрал это равенство полов, — сердито подумал Мазур. — Впервые за четверть века послала фортуна напарника женского рода, у которого начались специфические хлопоты…»
— Ничего, все в норме, — сказала она, перехватив его взгляд.
— Орешков хочешь?
— Этих? — она оглядела пакетик. — Лучше выкинь, это же «третий список», для слаборазвитых стран, видишь индекс?
— Нам, казакам, нипочем, что бутылка с сургучом… — проворчал Мазур по-русски, кидая в рот орешки. Добавил по-английски: — Нас ни Советская власть, ни десятилетняя перестройка угробить не смогли, что уж тут бояться орешков для слаборазвитых… Номер той машины запомнила?
— Пятьсот шестьдесят три. Впереди — «эм», такая же, как у нас, сзади — «эйч» и какая-то непонятная буква, «а» навыворот, и последняя «ти»…
— А марка? — тут же он спохватился. — Ладно, как она выглядела?
Судя по описанию Джен, вишневая «девятка». Номер местный — Мазур успел заметить, что тут подобных множество.
— Рация не пищала? — спросил он. — Никто твоего резидента не вызывал?
— Ни разу.
— Ну, понятно, — сказал Мазур. — Они нас засекли, но делиться не спешили, хотели сначала выпотрошить сами. Так что лежать ему спеленутым еще долго. А мы, соответственно, можем на этой машине и дальше кататься, хоть и с оглядкой на милицию… Давай прикинем. Кассеты им нужны больше, чем мы. И потому брать они нас не станут как можно дольше, будут гадать и прикидывать, то ли мы запрятали где-то поклажу, то ли собираемся кому-то здесь передать… Логично?
— Логично. Я бы тоже не спешила с арестом. В такой ситуации.
— Ага… Выставят засады везде, где мы, по их разумению, можем появиться, — скажем, здешний военкомат…
— Кто?
Он объяснил наскоро и продолжал задумчиво:
— И над моим звоночком будут ломать мозги до скрипа, ребус хороший. Поди догадайся, велели мне уходить из города или ждать здесь. Но мы-то знаем, что убираться следует как можно быстрее, не может нам везти до бесконечности…
— На вокзалы нельзя…
— Да уж, — кивнул Мазур. — И на этой тачке я бы из города выбираться не рискнул. На первом же постовом погорим.
— Значит, либо автострада, либо садимся на поезд где-нибудь на маленькой станции?
— Молодец, — сказал Мазур. — Начинаешь читать мои мысли, словно супруга со стажем…
— Не так уж и трудно. Можно подумать, вариантов бегства у нас масса…
— Люблю я тебя за скромность…
— Ну, так что мы делаем?
— Я, конечно, дилетант, — сказал Мазур, — но, на мой взгляд, в городе не заметно ничего даже отдаленно похожего на чрезвычайные меры милиции…
— Ну, я плохо знаю, как работает ваша милиция в чрезвычайных ситуациях, однако, на мой взгляд, ты попал в десятку…
— Значит, милиция вне игры, — сказал Мазур. — Уже лучше. А посему пусти-ка меня за руль, покатаемся по городу— у восточной окраины…
…Около восьми вечера он вошел в вестибюль гостиницы, белого здания сталинской постройки, именовавшейся без затей и лишней помпезности «Центральной». Правда, как он мимоходом выяснил, центр города давно уже переместился гораздо южнее, и там была еще одна гостиница, поновее, — но название менять не стали. И Мазура вполне устраивал именно этот старомодный отельчик: из-за удобного расположения окон, а также отдаленности…
Справа, у входа в ресторан, уже начиналась обычная вечерняя суета провинциального городка. Толпились невыносимо крутые ребятки в китайской коже, при отечественном низкопробном золотишке, столь старательно изображавшие из себя боссов мафии, что даже человек случайный понял бы: высшим достижением для этих сопляков было бы — обчистить коммерческий киоск на окраине, да и то из тех, что по недосмотру не охвачены «параллельной налоговой службой». Девочки были соответственные — то ли начинающие путанки, то ли не разбиравшиеся в тайнах высокой моды старшеклассницы. У окна уже кого-то хватали за грудки, кого-то не пускали в задымленный зал и он яростно качал права, мелькали вездесущие китайцы и столь же непременные кавказские люди, порой проходили неброско одетые мужчины, чуть брезгливо косясь на всю эту тусовку. Судя по тому, как уверенно они прокладывали себе путь и как льстиво ухмылялся вышибала, это и был местный серьезный народ.
Мазур показал Джен на кресло в левой половине зальчика, где было потише. Там располагалась за стеклянной перегородочкой крашеная блондинка, а у ведущей в номера лестницы скучал за столом верзила в камуфляже и синем берете с загадочной эмблемой. Оглядев стоящих у гостиничной стойки — мужик с чемоданом то ли въезжал, то ли съезжал, а парочка столь же кожаных ребят болтала с крашеной администраторшей, — Мазур уверенно направился к ним. Ребятки были трезвехонькие, и оба вертели в руках связки ключей — то ли прижившиеся при гостинице таксисты, то ли местные плейбои. Его устраивали оба варианта.
Он решительно положил ладонь на локоть ближайшего:
— Можно тебя на минутку? Дело есть…
Парень, не особенно и удивившись, отошел за ним к чахлой пальме в крашеной деревянной кадке. Окинул оценивающим взглядом:
— Какие проблемы? Может, тачку до аэропорта?
— Номер нужен, — сказал Мазур.
— Земляк, если есть бабки, этого добра…
— Погоди, — сказал Мазур. — Ты не понял. Оглянись, — он показал на Джен. — У нее здесь муж. А у меня самолет в полночь.
— Питерский, что ли?
— Ага, — сказал Мазур. — И планы у нас простые, как перпендикуляр, — провести часа три в полном уединении, чтобы ни одна живая душа в дверь не колотила. А документы предъявлять никак не хочется — останется след, карточку заполнят, а если мужик моей подруги по следу пойдет, он меня и в Питере достанет, улику предъявит…
— Шибко крутой?
— Да не то чтобы, — сказал Мазур. — Но в этом плане не хилый, так что мне нужно часика три пожить на полном нелегальном положении. А вот потом-то мне твоя тачка и понадобится — закинем ее домой, и поеду я с тобой в аэропорт…
— С финансами у тебя как?
— Да уж получше, чем у правительства, — сказал Мазур с нахальным видом залетного микробизнесмена. Если любовь, кто ж бумажки-то считает?
— Золотые слова, — он оглянулся на Джен. — Ну, ты знаешь, телушка стоит всей этой нелегальщины… Пардон, дама — у тебя ж любовь, извини, с языка слетело…
— Ладно, — сказал Мазур. — Ну что, начнем цифры декламировать? Я сейчас одурел, поскольку влюблен и от нетерпения на месте прыгаю, отстегиваю всем, кого покажешь и сколько скажешь — начиная, понятно, с тебя…
— И шо я в тебя такой влюбленный? — осклабился таксист. — Посиди возле Джульетты минут пяток, сейчас оформим, как в лучших домах Лондона. Мы ж тут не звери, про любовь понимаем…
…Мазур прекрасно понимал, что доят его по максимуму, — грех не попользоваться таким случаем. Но отчитываться за командировочные денежки ему ни в коем случае не грозило, и он метал сотенные не жалея — крашеной блондинке, распорядителю-таксисту, дежурной по второму этажу. И видел, что они ничегошеньки не заподозрили, — возможно, и зашевелились бы в их сообразительных головушках кое-какие мысли, будь он один и требуй номер на ночь без всяких документов. Однако Джен стала весомейшим аргументом в пользу его версии. Деньги, мужик и красивая девочка — идеальное сочетание аргументов, способных задавить любые подозрения в зародыше…
— Ну вот, — сказал проводивший его до номера таксист, открыл дверь ключом и распахнул ее с таким видом, словно великодушно предоставлял собственную квартиру, а сам уходил спать на чердак. — Буфет вон там, если что, Танька снизу звякнет Эльке, — он кивнул на дежурную, старательно смотревшую в другую сторону. — А уж Элька тебе моментом в дверь стукнет. Тук-тук, тук-тук-тук… Ты у нас не первый такой Ромео, и не десятый даже…
