глазами. И для него не существовало другой женщины. Его брак с Нэнси был более чем удачным. Это была сердцевина его жизни. Ничего не было для него важнее отношений с женой.
«Сегодня день рождения Нэнси! — записывал он в дневнике. — Жизнь была тоскливой, если бы она не родилась. Что бы произошло со мной, если бы она не родилась? Я даже не хочу думать об этом».
Рональд Рейган пришел в Белый дом с твердым пониманием того, что он намерен делать. Осуществления этой миссии он ждал двадцать лет. Ни у кого из президентов не было такого исторического оптимизма. Во-первых, он хотел восстановить военное могущество Америки, во-вторых, возродить экономическую мощь. Все остальное имело второстепенное значение. Его обаяние, улыбка, отличный загар, большие окна и много света создавали ощущение, что при Рейгане в Овальном кабинете всегда сияет солнце.
— Я не помню случая, — вспоминал его помощник Майкл Дивер, — когда бы американский солдат погиб при исполнении своего долга и Рейган не встретился с его вдовой, мужем, родителями или, как минимум, не позвонил им домой. Когда случались катастрофы, он сидел и часами обзванивал родственников погибших.
Рейган не был ни циником, ни безразличным к чужим страданиям. Это видно, когда читаешь его дневник, который он вел все восемь лет президентства и который не предназначался для публикации. Вот записи разных лет:
«Вручал сегодня медали молодежи за достойную службу и героизм. Горло перехватило, когда отмечали подвиг восемнадцатилетнего юноши, который пополз по трубе, чтобы вытащить из цистерны двух медиков, которым угрожала смерть от отравления газом. Я вручил его медаль родителям — он погиб…
После обеда позвонил миссис Нельсон — ее сын — «зеленый берет» погиб во время учебного задания в Панаме.
Ему было двадцать пять лет. Он сказал матери, что хочет служить в армии, чтобы помочь мне. Передо мной лежит газетная вырезка с его фотографией. Красивый парень. Хотел бы я найти слова, которые могли хоть как-то утешить его мать. Когда она передала мне его слова, я смутился. Как бы я желал заслуживать такого доверия…
В 18:15 отправились на авиабазу Эндрюс — на церемонию встречи тел шестнадцати погибших в Бейруте. Нэнси и я поговорили со всеми семьями погибших. Мы оба были в слезах. Все, что я мог, — это пожимать руки. Говорить не мог — горло сжималось».
Рональд Рейган хранил материнские заветы и старался помогать людям. Причем занимался этим не за казенный счет. Это была его личная благотворительность. Вот выдержки из президентского дневника за разные годы:
«В утренней «Нью-Йорк таймс» прочитал историю 29-летнего человека (уже год без работы, жена и восемь детей). Он ездил договариваться о работе. На обратном пути увидел, как слепой и пожилой (ему семьдесят пять лет) человек упал в метро между вагонами. Мистер Эндрюс без колебаний прыгнул и спас его. Я позвонил ему. Спросил, получил ли он работу. Он сказал, что пока не знает результата собеседования. Я позвонил в эту компанию. Оператор сказал, что на линии и менеджер, и его мать. Я спросил их, читали ли они статью в газете. Они читали. Мистер Эндрюс получил работу…
Днем позвонил Карлу Россоу и его жене в Коннектикут. Они взяли на воспитание двенадцать детей-инвалидов, тех, кто обычно не выживает. Я поговорил с ними и со всеми детьми. Я почувствовал любовь и радость, царящие в этом доме. Если кто-то хочет удостовериться в том, что у Бога есть замысел в отношении каждого из нас, надо встретиться с этой парой…
Отправил чек (пятьсот долларов) Шейле Петерсен, которая создала программу помощи семьям, в которых детям требуется куда более серьезная медицинская помощь, чем они в состоянии оплатить…
Вечером телевидение рассказало о молодом темнокожем мужчине, который спас 10-летнего ребенка от преступника с ножом. Томас Локс — так его зовут, ему двадцать пять лет, он безработный. Он получит работу, когда выйдет из больницы. Я позвонил ему самому и человеку, который даст ему работу…
Получил письмо от миссис Гарднер из Индианы. Она мне уже писала. Ей сорок два года, она лишилась ног, ездит в коляске. Она не жалуется. Ее 17-летний сын Кевин, похоже, отличный парень. Он работает, чтобы помогать, и учится одновременно. После прошлого письма я отправил ему чек на сто долларов. Но кто-то ему сказал, что на самом деле я не хотел, чтобы он получил деньги. Я позвонил ей и попросил, чтобы ее сын обязательно получил деньги по чеку, а погашенный чек вернул мне на память. Пока говорил, у меня комок стоял в горле. Разговор был чудесный. Какой хороший день».
Еще будучи губернатором, он очень жестко отзывался о Советском Союзе:
— Каждый год мы отмечаем День порабощенных народов. Было время, когда у нас, в Соединенных Штатах, по этому случаю выражалась надежда на будущую свободу тех, кто ныне порабощен. Но мы все больше выхолащиваем эту тему и теперь дошли до того, что используем эту дату, чтобы говорить о мире, не упоминая свободы. Можно ли жалеть взятых в плен и в то же время не обижать захватчиков?
Все, что происходило за железным занавесом, вызывало у Рейгана ужас и омерзение:
— Нам надо прекратить все дела с русскими. Пусть их система рухнет сама, а тем временем надо скупать пшеницу у наших фермеров и держать ее под рукой, чтобы накормить русских, когда они наконец обретут свободу.
Во время предвыборной кампании 1980 года Рейган объяснил своим помощникам, что у него будет простая политика в отношении Советского Союза:
— Мы победим, а они проиграют.
За две недели до избрания президентом Рейган заявил:
— Я думаю, фермеры были бы в первых рядах, если бы в интересах национальной безопасности мы бы в один прекрасный день сказали Советскому Союзу: «Хватит! Изоляция, и никакой торговли! Мы больше не станем торговать с вами, пока вы не сделаете то-то и то-то». За каждой провокацией должно следовать эмбарго. И это могло бы стать ответной мерой на любую агрессию, ставящую под угрозу нашу национальную безопасность.
На первой же пресс-конференции в Белом доме Рейган, отвечая на вопрос корреспондента, сказал:
— Советские лидеры присвоили себе право совершать любые преступления, лгать и обманывать. У нас другие моральные принципы.
Все были поражены — так откровенно президенты не высказываются. Рональд Рейган от души пожелал:
— Марксизм-ленинизм должен превратиться в пыль истории, как и все другие тирании, которые лишали людей свободы.
Выступая перед национальной ассоциацией евангелистов, Рейган назвал Советский Союз «средоточием зла в современном мире». Он обратился к антивоенному движению:
