Михаил Жданов - Советские разведчики в нацистской Германии

А советская разведка тем временем набирала все новые очки. В середине и особенно в конце 30-х годов начала создаваться агентурная сеть, известная в истории под названием «Красная капелла». Такое название ей дали не разведчики, а гестаповцы, эту сеть выслеживавшие. Ее особенность заключалась в том, что состояла она не из платных или профессиональных агентов, а из немецких антифашистов, для которых сотрудничество с советскими спецслужбами было еще одним способом борьбы с ненавистным гитлеровским режимом.

Одним из первых лиц в этой сети был старший правительственный советник (оберрегирунгсрат) Министерства экономики Арвид Харнак.

Арвид Харнак родился 24 мая 1901 года в городе Дармштадте. Его отец был известным литературоведом, мать – художницей-пейзажисткой. В такой вот интеллигентно-творческой семье мальчик и рос. Его юность пришлась на нелегкое послевоенное время и, подобно многим другим националистически настроенным молодым людям, Арвид поступил в 1919 году в добровольческий корпус, расправлявшийся с «красной заразой». Когда добровольческие корпуса распустили, Харнак вернулся к интеллектуальным занятиям: поступил в университет, а в 23 года получил степень доктора юридических наук (не надо, впрочем, на этом основании считать его гением; докторская степень в тогдашней Германии примерно соответствует российской степени кандидата наук). Он вплотную занялся экономическими вопросами и с удивлением обнаружил, что советская плановая система имеет ряд важных преимуществ перед свободным рынком. Окончательно на политическую ориентацию Арвида повлияла женитьба на Милдред Фишер, американке немецкого происхождения. Брак был заключен в 1926 году. Милдред была преподавательницей современной литературы, магистром искусствоведческих наук и, кроме того, пламенной коммунисткой.

В начале 30-х годов Харнак становится одним из руководителем «Рабочего кружка по изучению проблем плановой экономики Советской России» (АРПЛАН). Члены кружка ломали голову над вопросом: почему весь капиталистический мир бьется в судорогах жесточайшего экономического кризиса, а в СССР в это время происходит невиданный и невероятный подъем? Пропаганда твердит, что это все – за счет рабского труда, но ведь давно известно, что раб не может трудиться эффективно! Тогда же Харнак становится членом Союза работников умственного труда. Эта организация левых интеллектуалов была создана при непосредственном, хотя и негласном, участии коммунистов. Любопытно, что гитлеровцы, придя к власти, не стали запрещать эту организацию, очевидно, надеясь, что безобидные левацкие болтуны сами перебесятся и встанут в ряды сторонников фюрера. Как они просчитались!

В 1935 году Харнак становится сотрудником имперского Министерства экономики. В это же время он устанавливает контакт с советским посольством. Для нашей разведки источник в Министерстве экономики был подарком судьбы, едва ли не более важным, чем источники в вооруженных силах и спецслужбах. Ведь от состояния экономики в гораздо большей степени, чем от состояния армии, зависело, сможет ли страна вести крупномасштабную войну. Даже самые тренированные солдаты умрут от голода без еды, даже самый лучший ас не сможет поднять в воздух свой самолет без горючего.

Первыми материалами, которые Харнак передал своим советским друзьям (а на сотрудничество он пошел из чисто идейных побуждений, не требуя для себя за это никакого вознаграждения), были копии секретных экономических договоров и соглашений Германии с другими странами. Впоследствии Харнак скажет на суде:

Моей целью было уничтожение гитлеровского государства любыми средствами. Я был твердо убежден, что идеалы Советского Союза принесут миру спасение.

В Москве Харнаку дали кодовое имя «Балтиец» и старались всемерно активизировать работу с ним. При этом предполагалось задействовать не только его самого, но и его ближайшее окружение. Связь с «Балтийцем» (в 1937 году из соображений конспирации его кодовое имя было заменено на «Корсиканец») держали через Б. М. Гордона, затем через А. И. Агаянца. Несмотря на постоянную чехарду в берлинской резидентуре, связь с «Корсиканцем» не прерывалась ни на один день. Более того, через Харнака удалось завербовать еще одного агента, Карла Беренса, слесаря спецотдела концерна АЕГ, который принимал участие в выполнении секретных военных заказов.

Беренс происходил из простой рабочей семьи, не понаслышке знал, что такое безработица. Сначала, привлеченный шумной пропагандой, вступил в ряды нацистских штурмовиков, но быстро разочаровался и примкнул к коммунистам. Помимо добычи информации Беренс (или «Лучистый», как его стали называть в оперативных документах) выполнял функции связника.

Харнак к этому моменту успешно продвигался по службе и получал все больше и больше ценной информации. В целях конспирации он вступил в союз нацистских юристов, в полуаристократический «Клуб господ», а затем и в НСДАП. Мало кто знал, что этот блестящий молодой человек на самом деле стал центром группы антифашистов, другими важными действующими лицами в которой были Харро Шульце-Бойзен и Адам Кукхоф.

Харро Шульце-Бойзен родился в 1909 году и к моменту прихода Гитлера к власти был еще совсем молодым человеком. Окончив юридический университет Берлинского университета, он принялся за издание антифашистского журнала «Противник». В 1933 году «Противник», естественно, был запрещен, а его издатель брошен в подвалы гестапо, где подвергся жестоким пыткам. На свободу Харро вышел еще более озлобленным, но понимавшим, что с открытым забралом бороться с нацизмом бесполезно.

С этой минуты он начинает играть роль «осознавшего» и «перевоспитавшегося». Оканчивает училище транспортной авиации, поступает на службу в Министерство авиации, которым руководил в ту пору сам Геринг. Одновременно он женится на Либертас Хаас-Хайе, девушке аристократического происхождения, которая стала для него не только спутницей жизни, но и боевым товарищем. Под влиянием мужа Либертас, сначала разделявшая нацистские идеи, перешла на прямо противоположные позиции.

Харро тем временем получил доступ к важной информации военного характера. Сомнений не было: этими сведениями надо как-то распорядиться. Вернее, как раз не «как-то», а как можно грамотнее. В 1938 году Харро впервые бросает в почтовый ящик советского посольства в Берлине письмо – предупреждение о готовящемся троцкистском мятеже в Барселоне и о связях его руководителей с немцами. Одновременно он делает успехи на служебном поприще. В 1939 году ему присваивается звание лейтенанта, два года спустя – старшего лейтенанта. В 1935 году Шульце-Бойзен впервые знакомится с Харнаком. Оба тайных антифашиста сначала долго и осторожно присматривались друг к другу. Лишь пять лет спустя после первой встречи они договорились о совместных действиях. В начале 1941 года «Корсиканец» организовал прямой контакт Харро с резидентом советской разведки Александром Коротковым, присвоившим ему кодовое имя «Старшина». Об этой встрече Коротков докладывал в Центр:

В четверг встретился со «Старшиной» и беседовал исключительно об имевшихся у него данных относительно антисоветских планов. Впечатление такое, что он готов полностью информировать нас о всем ему известном, на наши вопросы отвечал без уверток и намерений что-либо скрыть. Более того, как видно, он готовился к встрече и на клочке бумаги записал вопросы для передачи нам. «Старшина» произвел вполне серьезное и солидное впечатление. Мы надеемся наладить с ним тесные отношения. Но пока он находится на казарменном положении, в город может вырваться только от случая к случаю, в непредвиденные дни, часто еще засветло и даже в форме, как это было в первый раз. По словам «Корсиканца», «Старшина» читает в Высшей школе НСДАП лекции по проблемам внешней политики. При ответах на инспирированные вопросы протаскивает враждебные национал-социализму мысли. Это может показаться парадоксальным, но, по-видимому, близко к истине. «Старшина» – это «пылкий декабрист», как заметил «Корсиканец».

Впрочем, пылкость Харро была скорее его слабой стороной. Настоящий разведчик должен быть хладнокровным и не рисковать по мелочам, что советская разведка постаралась довести до сведения своего нового агента.

Одновременно со «Старшиной» в оперативных документах появился еще один псевдоним – «Старик». За ним скрывался не кто иной, как известный немецкий драматург Адам Кукхоф – по возрасту действительно едва ли не самый старший из всей группы.

Адам Кукхоф появился на свет в 1887 году в семье рейнского фабриканта. Путь его был достаточно обычный для представителя творческой интеллигенции: в 1912 году стал доктором философии, потом вступил в Литературное общество. Писал в первую очередь пьесы, хотя не брезговал и журналистикой. В 1930 году достигает пика своей карьеры: становится первым драматургом Берлинского государственного театра. О таком можно было только мечтать!