Расширялась и совершенствовалась еще одна эсэсовская система, концлагерей. Заключением и наказанием преступников их функции далеко не исчерпывались. Они тоже являлись своеобразными центрами для экспериментов. С одной стороны, там опробовались разные технологии умерщвления людей. С другой, технологии подчинения. Сохранились воспоминания поляков, сидевших в Освенциме – не в лагере смерти, а в обычном, как его называли, «для арийцев». Их гоняли на работы, но существовали и свои «радости». Иногда устраивались футбольные матчи, действовал даже публичный дом. Он был маленьким, 60 женщин принимали клиентов по талонам, по непрерывному конвейеру. Талоны в публичный дом служили средством поощрения, а также внутрилагерной валютой, наряду с сигаретами, за них можно было купить все что угодно.
Причем немцев в лагере было очень мало! Любой немец являлся очень высоким, недосягаемым начальством. Вся внутренняя администрация состояла из заключенных. Эти начальники, капо, распределяли на работы, следили за порядком, наказывали провинившихся. Зачастую и на смерть определяли сами. В лагерь прибывали новые партии узников, их распределяли по баракам, но количество продуктов не прибавлялось, оставалось фиксированным. Старшины и население бараков советовались, прикидывали, сколько человек и кого отбраковать в газовые камеры. Сами же заключенные обслуживали эти камеры и крематории. Срывая злость на собственное положение, издевались над обреченными. В общем, нацисты создавали жуткие механизмы, которые начинали функционировать сами по себе. Оставалось только контролировать и регулировать их.
Между прочим, места для лагерей выбирались не случайные, а особые, «магические». Специалисты-оккультисты обследовали и высчитывали, где лучше расположить лагерь. Где массированные выбросы негативной энергии от человеческих страданий не нанесут вреда рейху и германскому народу, а напротив, пойдут на пользу [97]. Неслучайным было лишение заключенных христианских имен, замена их номерами. Неслучайна процедура сжигания трупов – как положено при жертвоприношениях.
Ну а объединение в едином организме научных институтов, карательных органов и концлагерей позволяло проводить такие исследования, которые нигде больше были невозможны. Кстати, в программах этих исследований довольно откровенно проскальзывали скрытые комплексы Гиммлера. Например, для скорейшего размножения германской расы рейхсфюрер приказал начать в Освенциме эксперименты над женщинами, родившими близнецов. А доктор Покорны развернул противоположные опыты – по стерилизации мужчин и женщин, чтобы сохранить рабочую силу побежденных народов, но не дать им размножаться. Для этого использовались растительные, химические препараты, различные виды облучения [39].
Система «Анэнербе» привлекала виднейших ученых! Например, министр здравоохранения Италии доктор Конти и ученый с мировым именем профессор Шиллинг возглавляли малярийную комиссию при Лиге Наций. По их инициативе начались опыты по заражению людей малярией. Для этого выбрали концлагерь Дахау, поскольку рядом были медицинские кафедры и лаборатории Мюнхенского университета. После этого были приняты программы по изучению воздействия на людей отравляющих веществ, по заражению тифом и гепатитом, искусственному загрязнению ран и провоцированию гангрены, по пересадке костей.
По заявкам люфтваффе в Освенциме развернулась широкая программа экспериментов по влиянию на организм низкого давления – подопытных сажали в барокамеры и откачивали воздух. Изучали и переохлаждение в ледяной воде, в снегу, на морозном воздухе, разные методы отогревания и возвращения к жизни. Доктор Халленворден из медицинского института в Дилленбурге создал огромную коллекцию мозгов убитых людей. А профессор Страсбургского университета Хирт решил собрать коллекции черепов, скелетов и заспиртованных трупов мужчин и женщин, принадлежащих разным народам, – евреев, славян, «азиатов». В проекте участвовал всемирно известный зоолог Эрнст Шефер – тот самый, который возглавлял нацистскую экспедицию в Тибет. Он ездил по концлагерям, осматривал людей, выбирая нужные «типы». 115 человек, намеченных Шефером, привезли в Страсбург, умертвили и передали Хирту для препарирования (кстати, после войны американская комиссия сочла преступления штурмбаннфюрера Шефера «незначительными», его освободили без суда).
Но представление о том, будто преступления творили лишь эсэсовцы, было бы совершенно неверным. Осуществлялся грандиозный эксперимент по «переделке» всего германского народа! Охрану концлагерей несли не только СС, но и армейские части. Они широко участвовали и в карательных акциях. Многие солдаты и офицеры становились палачами очень охотно, при этом любили позировать перед фотообъективами и кинокамерами, собирая коллекции свидетельств о своих «подвигах». Из-за чего и сохранилось так много кадров, где «бравые немецкие парни» расстреливают, вешают, жгут.
Об изуверских экспериментах над людьми было хорошо известно в медицинских кругах Германии. Результаты публиковались в специальной литературе, обсуждались на научном уровне – и никаких протестов не вызывали. Наоборот, многие врачи считали эти результаты уникальными и очень ценными. Скажем, в октябре 1942 г. профессора Хольцлехнер и Финке, написав для ВВС отчет «Эксперименты по замораживанию человека», провели в Нюрнберге научную конференцию по итогам своих работ. Присутствовали 95 ученых, включая знаменитостей. И хотя было ясно, что в ходе исследований много людей было доведено до смерти, вопросы задавались только научного плана. Ни малейших признаков возмущения не было. А в мае 1943 г. К. Гебхардт и Ф. Фишер прочли в Военно-медицинской академии лекцию по провоцированию газовой гангрены у заключенных. Их выслушали с огромным вниманием.
Солидные и добропорядочные германские промышленники вовсе не возражали против использования рабского труда. Наоборот, боролись, чтобы получить побольше дармовой рабочей силы. На заводах Круппа трудились тысячи пленных и заключенных, существовал собственный небольшой концлагерь. Как уже отмечалось, концерн «И. Г. Фарбениндустри» (с которым благополучно поддерживала картельные связи американская «Стандарт ойл») специально построил цеха рядом с Освенцимом, чтобы иметь под рукой резерв рабочей силы. Аналогичное положение было и на заводах других фирм, на шахтах и рудниках. Кстати, германских рабочих, трудившихся на тех же предприятиях, подобное положение не очень трогало. Ни одного факта протестов, забастовок и других проявлений классовой солидарности не зафиксировано. Да и зачем им было возмущаться? Они имели на военных заводах броню от фронта, получали пайки и очень хорошую зарплату (за счет использования рабов).
Другие германские фирмы с энтузиазмом боролись за контракты на строительство крематориев, газовых камер, дробилок для перемолки костей. Компетентные и добросовестные немецкие инженеры, техники, служащие составляли проектную документацию, участвовали в монтаже и отладке этих систем, присутствовали при испытаниях. Несколько фабрик развернули серийное производство дубинок для лагерных надзирателей, плетей, хлыстов. Данцигский технологический институт занялся проблемами использования трупов. Составлял и опробовал методики обработки человеческой кожи, рецепты приготовления мыла из человеческого жира [98, 101]. Как выяснилось, для немецких крестьян «новый мировой порядок» тоже оказывался выгодным. Они отнюдь не отказывались брать в хозяйство невольников и невольниц. Сперва поляков, а потом и из России. Сохранились свидетельства, что фермеры-бауэры быстро входили в роль рабовладельцев, собственноручно пороли провинившихся, а при попытках побега устраивали коллективные облавы с собаками и охотничьими ружьями [98].
Наконец, можно вспомнить и настроения рядовых германских обывателей. Восторженный рев на выступлениях вождей, на массовых действах праздников, бури восторгов на факельцугах – факельных шествиях. Разве эти восторги не выглядели оправданными? Немцев захлестывали волны радости при известиях об очередных победах: невиданных, ошеломляющих победах! Немцы вдохновенно подпевали нацистским маршам, рыдали от счастья, поздравляли друг друга. Поощрительно посмеивались при виде кадров кинохроники или присланных с фронта фотокарточек, где их сыновья, братья, мужья пользовались заслуженными плодами побед: обжирались чужим виноградом, ощипывали чужих кур, заливались чужими винами.
Эти осязаемые плоды побед доставались каждому. Сыновья и мужья присылали посылки с награбленными лакомствами, одеждой, игрушками, чулками, духами. А нацистское государство занималось тем же самым в больших масштабах и централизованно. Из Франции, Голландии, Дании, Греции паровозы тащили длинные эшелоны товарных вагонов. На прилавках магазинов, в ведомственных и партийных распределителях появлялись самые вкусные импортные продукты, товары ширпотреба. Бери, пользуйся! Как тут было не славить прозорливого фюрера, доблестных воинов?
