Насколько я помню, Лапидот посетил Россию, Беларусь и Украину. В каждой из этих стран мы сообщили в Министерство внутренних дел, что приезжает генеральный директор Министерства внутренней безопасности Израиля для встреч с еврейским населением, но будет рад встретиться и со своими коллегами. Наше сообщение повсюду встретили с воодушевлением. Министерства внутренних дел и милиции новых государств жаждали контактов со своими западными коллегами и признания на Западе. Местным правоохранительным органам было важно получить помощь полиций стран Запада. Как и для своего статуса, так и для того, чтобы очиститься от образа наследников советской милиции.
Во время визита было несколько трогательных, волнующих моментов. Например, в Белоруссии, в самом большом зале Минска, собрались несколько сот евреев, которые с восторгом встретили израильского генерала. На тот же вечер была также назначена встреча Лапидота с руководством Министерства внутренних дел Белоруссии. Незадолго до окончания встречи с евреями Минска вдруг в зал вошла группа генералов и офицеров МВД и села на почетные места в первом ряду. Евреи Минска, для которых обычно появление офицеров милиции было, как правило, довольно болезненным явлением, были ошеломлены, увидев входящих. Лапидот поприветствовал своих белорусских коллег и продолжил выступление. Когда он увидел, что вопросы у публики не кончаются, он обратился к залу и, извинившись, сказал, что руководители МВД Белоруссии ждут его и он с сожалением просит заканчивать встречу. И тут встал генерал-полковник МВД Белоруссии и обратился к Лапидоту: «Продолжайте, пожалуйста. Вы – израильский генерал, приехали из еврейского государства выступить перед евреями Белоруссии. Мы с большим уважением относимся к этому. Прежде всего, выполните то, что вы считаете вашей обязанностью перед евреями, вашими соплеменниками. А мы подождем». Люди в зале были поражены. Они увидели, с каким уважением руководство МВД, которое еще совсем недавно наводило страх на всех граждан, относится к ним, евреям и к гостю из Израиля, приехавшему к ним как к своим соплеменникам. Лапидот тоже растроган. Это было одним из признаков перемен и новых возможностей, которых не было ранее.
Произошедшее на следующий день превзошло все ожидания. Когда Лапидот прибыл с официальным визитом в МВД Белоруссии, в честь его был устроен парад. Чеканя шаг, перед израильским генералом прошли рядовые и офицеры внутренних войск. Но настоящий сюрприз был впереди – вдруг ансамбль МВД грянул… еврейские песни на идиш под аккомпанемент оркестра МВД Белоруссии! Это было воистину сюрреалистическое зрелище. Во время визита Лапидота была достигнута договоренность о начале сотрудничества между Министерствами внутренних дел новых постсоветских государств и Израиля. В результате был назначен представитель полиции Израиля в России, который был также аккредитован в Белоруссии и некоторых других государствах, и отдельный представитель на Украине, также аккредитованный и в ряде других постсоветских государств.
Первым представителем полиции Израиля на Украине стал Арье Каплан. Я познакомился с ним в 80-х, во время одной из совместных операций вместе с отделом полиции легендарного Зигеля. Каплан работал в милиции еще в Литве, откуда он репатриировался в Израиль. В полиции Израиля он служил в отделе особо опасных преступлений и уже был майором, когда я с ним познакомился. Немного позже я предложил Каплану быть представителем «Натива» в Узбекистане. И тут мне позвонил Лапидот и попросил вернуть Каплана в полицию, чтобы направить его представителем полиции Израиля в Киев. Я был очень рад и с удовольствием согласился. Вот так и началось сотрудничество полиции Израиля и Министерств внутренних дел постсоветских государств.
Еще до начала массового выезда евреев СССР в Израиль я пытался не раз разъяснить, что желательно и полиции Израиля подготовиться к приезду большого количества евреев. Я говорил, что среди прочих приедут и такие, которые не всегда отличались законопослушанием в Советском Союзе. Поэтому желательно, чтобы израильская полиция знала, как противостоять этим людям, поскольку этот тип правонарушителей разительно отличался от того, который им был известен. Из моего знакомства с израильской полицией в то время я знал, что она была не в состоянии справиться с преступниками из Советского Союза, очень агрессивными, жестокими, изворотливыми, имевшими опыт противостояния одной из сильнейших правоохранительных служб в мире. Как обычно в Израиле, никто не прислушался к нашим предупреждениям, и полиция Израиля не осознала серьезности ожидавших ее проблем и не подготовилась заранее. В результате была наделана масса ошибок и нанесен немалый ущерб и государству, и репатриантам, и самому выезду в Израиль, а также полиции Израиля и ее престижу.
В рамках сотрудничества между полицией Израиля и Министерствами внутренних дел постсоветских государств начался обмен информацией. У «Натива» также установились хорошие рабочие отношения с Министерствами внутренних дел новообразованных государств, что заметно помогало нам в повседневной работе. Одним из удивительных примеров такого сотрудничества стал семинар, специально организованный «Нативом» для работников ОВИРов Украины, занимавшихся оформлением документов выезжающих в Израиль. На семинар, длившийся неделю, из Израиля были присланы лекторы, говорящие по-русски, которые рассказали о различных аспектах выезда в Израиль. Особое внимание было уделено юридическим вопросам. По сути дела, «Натив» разъяснил МВД Украины, как происходит репатриация с израильской точки зрения и как завершается в Израиле процесс, начинаемый в отделениях ОВИРа. Мы хотели облегчить и упростить весь процесс оформления документов и выезда в Израиль. Мы договорились также о предоставлении Украиной, в случае если возникнет необходимость, транзита для перевозки евреев из граничащих с Украиной государств. Был оговорен и вопрос о выдаче проездных документов на основе наших обращений и нашей идентификации выезжающих, если люди прибудут без личных документов.
Первым, или одним из первых, донесением, предоставленным полиции Израиля о проникновении, возможностях проникновения и поездок преступников из России в Израиль, было мое донесение. Это был детальный отчет, суммирующий собиравшуюся у нас информацию из наших источников, в котором было описание каждого, о ком у нас была информация о его связи с преступным миром, или же он подозревался в этом. Как и принято, я указал, что информация, полученная нами, в основном устная и от третьих лиц, а не из первоисточников. Я передал информацию почти необработанной. Не было дано никакой оценки данной информации. Преступность не входила в нашу компетенцию, и мы не занимались проверкой такого рода информации. Она интересовала нас только в связи с евреями и их выездом в Израиль. Мы видели в этих сведениях и подозрениях только ориентировку, и не больше. В наших глазах достоверность этой информации была не очень высокой, и нам и в голову не приходило, что полиция Израиля отнесется к сведениям в отчете почти как к доказательству вины подозреваемых и построит свою политику на таких безосновательных и непроверенных сведениях. Полиция Израиля, как и все израильские структуры, не обладала достаточными знаниями, пониманием и способностями для взаимодействия с советскими и постсоветскими структурами. Представитель полиции Израиля, посланный в Москву, правда, знал немного русский язык – его детство прошло в Польше, но у него не было ни знаний, ни понимания происходящего в Советском Союзе и в России. Это не его вина – он просто никогда этим не занимался.
Во время своего пребывания в Москве он постоянно встречался с представителями милиции, МВД и других правоохранительных структур, что само по себе было нужным и правильным. Неоднократно во время этих проходивших в московских ресторанах встреч ему передавали различные слухи и сплетни, ходившие по Москве и по России. Надо было хорошо разбираться в специфике жизни в стране, чтобы правильно оценить рассказанное, где было мало правды и много фантазии и лжи. В особенности на фоне жестокой внутренней борьбы, бушевавшей тогда и которая сопровождалась распространением лжи, слухов, надуманных обвинений и подозрений, только чтобы очернить соперников. Это называлось компроматом, черным компроматом. Российские средства информации принимали в этом активное участие. Средства информации, частные и не только частные, и многие журналисты были инструментом в этой борьбе и за плату были готовы выдать любую информацию, заказную и сфабрикованную. Были и такие, кто превратил такие публикации в источник заработка. Не раз бывало, что журналист или представитель радио или телекомпании обращался к кому-то и требовал платы за то, что не опубликуют о нем негативную информацию, неважно, правдивую или ложную. Большинство, как правило, платило, но были и такие, которые отказывались. А были и те, кто оплачивал публикации против своих конкурентов или противников. Это были чудеса и прелести новой России, в которой царствовал беспредел, не было ни суда, ни закона и все решали только сила и деньги.
