Глава XI. Все те же шифры и коды
Если подходить к операциям ТФП с позиций только или главным образом добычи шифровальных документов, что, безусловно, в прейскуранте ценностей разведывательной информации стоит на одном из первых мест, то в работе внешней разведки в послевоенный период три агентурных операции ТФП должны считаться наиболее важными и ценными: операция «Карфаген» в начале 60-х годов и операции с участием агентов Прайма и Уокера.
С точки зрения значения их для успешной деятельности электронной разведки (ЭР) Советского Союза, все они равнозначны по своим принципиальным результатам. Все три давали такую массу ценнейших криптологических сведений и информационных материалов, что трудно предпочесть значение одной из них.
Операция «Карфаген» снабдила нашу ЭР такими материалами, которые имели как текущее значение для чтения современных тому периоду коммуникаций по линии военных ведомств США и НАТО, так и долговременный характер, то есть в течение ряда лет наши специалисты были в курсе развития американской криптологии и практических усовершенствований в этой области, в том числе современной шифровальной аппаратуры.
Операции Прайма и Уокера в определенной степени явились как бы продолжением операции «Карфаген». В связи с этим вернусь еще раз к операции Прайма, но теперь с точки зрения добычи шифрдокументов, а затем подробно остановлюсь на операции Уокера.
О том, как внешняя разведка завербовала и осуществила операцию ТФП в британскую спецслужбу ШПС, кратко было описано ранее. Сейчас, говоря только о шифрах, можно подробнее остановиться на этом выдающемся разведывательном успехе внешней разведки в Англии. Уже по опыту работы агента Джона Кернкросса внешняя разведка имела возможность полностью оценить значение такой спецслужбы, как ШПС, поэтому постоянно нацеливала свои усилия на ТФП в нее своих агентов.
Для лучшего представления о том, что из себя представляет ШПС, предложу небольшую предысторию.
Действующий в настоящее время ШПС является продолжателем операций, начатых упоминавшейся «комнатой 40», осуществлявшей перехват и дешифровку «чужих» коммуникаций. Она явилась прообразом Правительственной школы шифровки и дешифровки при Оперативном разведывательном центре, созданном в 1937 году.
В 1939 году ПШШД выделилась из ОРЦ и переехала в загородное здание в Блэули-Парк, тогда и стали ее именовать БП.
Начиная с конца мая 1941 года ОРЦ ежедневно получала из БП по телексу расшифрованные немецкие радиограммы.
К концу войны БП вырос до учреждения со штатом в 10 000 человек, в нем уже широко использовались счетные машины. Работа по расшифровке немецких шифров была налажена так, что, например, при расшифровке радиотелеграмм с немецких подлодок англичане «испытывали не больше трудностей, чем их получатели».
В этот именно период материалы, содержащие расшифрованные немецкие телеграммы, внешняя разведка получала через группу Филби, которые добывались сначала Э. Блантом, а затем агентом Д. Кернкроссом. Интересно, что Блант, наряду с материалами БП, передавал и материалы британского агента в абвере Пауля Тюннеля. После того, как в марте 1942 года в БП удалось устроиться Кернкроссу, через него пошел большой поток важной информации о действиях немцев на советском фронте. Именно этот агент внешней разведки каждую неделю приносил работавшему с ним советскому разведчику большую пачку расшифрованных немецких телеграмм. Летом 1943 года он своевременно передал немецкие сообщения о подготовке операции «Цитадель» на Курской дуге, что позволило советскому командованию нанести сокрушительные упреждающие удары по немецким аэродромам и скоплениям танков. За эту информацию Кернкроссу была выражена благодарность Москвы.
Для характеристики БП как источника важной военной информации во время Второй мировой войны для внешней разведки показательна цифра — 15000 немецких телеграмм, расшифрованных в БП.
После войны БП было переименовано в ШПС — Штаб Правительственной Связи, куда и устремился новый агент внешней разведки Прайм (Бизли П. Разведка особого назначения. М.: Прогресс, 1991). Для того чтобы проникнуть туда, ему потребовалось шесть лет целенаправленной работы.
Агент Прайм был завербован внешней разведкой в самом начале января 1968 года в Берлине, когда он работал переводчиком на британской базе электронной разведки в Гатово, в Западном Берлине. Его вербовка была проведена на идейной основе, поскольку он разочаровался в западной демократии и готов был служить делу социалистического преобразования мира. С учетом его данных: знание русского языка, молодость и уже имеющаяся связь с исключительно интересовавшими внешнюю разведку системами британской ЭР, в работе с ним сразу же была взята установка на ТФП в ШПС.
Интересно отметить, что внедрение Прайма в ШПС по времени совпало с началом работы советской внешней разведки с агентом Уокером в США с той же целевой направленностью — ТФП в американские криптологические секреты.
Кроме того, у нашей службы появились еще два ценных агента в США, работавших в АНБ: Эндрю Дальтон Ли и его партнер Кристофер Джон Бойс. Последний занимался обслуживанием шифрованной связи с космическими спутниками и имел доступ к самым «чувствительным», то есть строжайше охраняемым секретам АНБ. Через его руки проходили ежедневно сменяемые ключи к шифровальным машинам, использовавшиеся на всех каналах связи в американских спецслужбах, в том числе от АНБ к ЦРУ и в обратном направлении.
Используя своего партнера Ли в качестве курьера, Бойс передавал внешней разведке шифровальные ключи заблаговременно, на месяц вперед, а также копии сообщений, содержавших наиболее важную разведывательную информацию, получаемую АНБ через спутники.
Поскольку Прайм к моменту вербовки заканчивал срок службы в британских ВВС, ему было поручено устроиться на работу в ШПС, поскольку тот имел опыт в обработке материалов перехвата на русском языке.
Судя по его характеристике в ВВС, можно было рассчитывать на удачу. Так и получилось, Прайм получил назначение в лондонскую группу обработки материалов.
Перед отъездом из Берлина Прайм прошел у нас краткую подготовку по оперативной линии, был обучен шифрам, приему радиопередач, тайнописи, изготовлению микроточек, работе с фотоаппаратом «Минокс». Агент был снабжен всеми необходимыми аксессуарами для поддержания связи: программой радиопередач для него, копиркой с тайнописью, описанием тайников и набором одноразовых шифровальных таблиц. Все эти материалы были надежно замаскированы в дипломате Прайма.
Проработав около шести лет в специальном дешифровальном подразделении — лондонской группе обработки космического перехвата всех советских каналов связи, размещавшейся в Сент-Данстанз Хилл, — он достиг в марте 1976 года главной цели, поставленной перед ним. Сдав экзамены по окончании курса обучения, Прайм получил аттестат высококвалифицированного специалиста по русскому языку и в качестве шифровальщика-аналитика был переведен на работу в самое секретное ядро ШПС — в Челтнем.
Хотя первые шесть с половиной лет он давал внешней разведке меньше криптологических секретов, чем информации о практическом применении их в ШПС, но после 1975 года, когда он достиг поставленной цели, из Челтнема от него стали поступать такие материалы, что он превратился в полноценный источник знаний о британской криптологии и криптографии, а следовательно, и об американских секретах в этой области в силу самого тесного взаимодействия ШПС с АНБ.
Таким образом, с этого момента началось самое плодотворное для внешней разведки сотрудничество с агентом по раскрытию криптологических секретов британской ЭР, ради которого и велась вся целенаправленная работа с Праймом.
Связь с агентом осуществлялась только по конспиративным каналам — к нему через радиопередачи, от него — по почте с использованием тайнописи и микроточек. Изредка проводились личные встречи, но только в других странах, куда Прайм эпизодически выезжал.
Так, после начала работы в Челтнеме, к сентябрю 1976 года, Прайм привез на личную встречу в Вене большое количество заснятых им на фотопленку сверхсекретных материалов ШПС. С этого момента поток материалов от агента все увеличивался. Перерыв в агентурном ТФП в ШПС, создавшийся после ухода оттуда агента Кернкросса, был ликвидирован, и до 1982 года, когда Прайм был арестован, в этом важном объекте постоянно находился наш «крот».
Провал Прайма никак не был связан с какими-либо ошибками и недочетами со стороны внешней разведки, его арестовали из-за отклонения от норм в его личном поведении. И только позже британская контрразведка, в результате доноса его второй жены, перед которой агент неосторожно расшифровался, узнала о его сотрудничестве с внешней разведкой.
