При этом конец марта отмечен новыми тяжелыми потерями Королевских ВВС. 25 марта в ходе последнего налета британской авиации на Берлин были сбиты 72 самолета. И практически сразу после этого, 30 марта, во время налета на Нюрнберг сбиты 94 самолета из 795, участвовавших в операции.
Спасение пришло с той стороны, откуда его не ждали. В конце марта верховный генерал Эйзенхауэр созвал совещание, на котором присутствовал руководящий состав военно-воздушных сил США и Англии. Совещание пришло к заключению, что «Транспортейшн план» (как тогда именовалась воздушная операция по выводу из строя коммуникаций противника) дает наилучшие шансы для достижения успеха, хотя его реализация будет связана с потерями гражданского населения Франции. При обсуждении этого плана с участием политиков те снова проявили трогательную заботу о гуманизме, совершенно не думая о жизнях собственных солдат. После долгих споров решили бомбить железные дороги и сортировочные станции там, где риск потерь среди гражданского населения от бомбардировок будет сравнительно небольшим (не более 150 человек). Очень интересный норматив, непонятно откуда взявшийся.
Бомбардировки начались в середине апреля, и хотя немцы успевали ремонтировать и восстанавливать железные дороги, объем перевозок значительно сократился, и передислокация войск теперь была связана с серьезными затруднениями. Это создавало большие проблемы германскому командованию, так как оно не знало точно, где именно ждать высадки союзников, и срочная переброска войск к плацдарму стала просто невозможна. Всего бомбардировщики английской и американской стратегической авиации произвели 8800 самолето-вылетов, сбросив на 33 железнодорожных узла, расположенных во Франции и Бельгии, 42 000 тонн бомб. Как мы видим, еще до появления атомного оружия килотонна стала счетной единицей при учете деятельности стратегической авиации. Потери Бомбардировочного Командования при проведении операции «Транспортейшн план» за период с 6 марта по 3 июня были небольшими и составили 203 самолета на 8795 самолето-вылетов, что стало приятным сюрпризом после печальных событий над Берлином и Нюрнбергом.
Кстати, уже после высадки союзников в Нормандии стратегическая авиация наконец-то сумела отличиться в борьбе против немецкого флота. Малые корабли и катера немцев не могли помешать армаде союзников, но создавали постоянные проблемы, и тогда было решено разрубить гордиев узел самым простым образом. 234 самолета союзников ночью 14/15 июня атаковали порт города Гавр, причем были сброшены 22 бомбы «Толлбой». Результат получился потрясающий: немецкая флотилия, базировавшаяся там, просто перестала существовать.
Но попытки поддержать действия своих войск закончились для летчиков провалом, если не сказать резче. 25 июля, во время операции «Кобра» — прорыва американских войск из Нормандии, союзная авиация метким ударом накрыла американские 9-ю и 30-ю пехотные дивизии возле Сен До; среди погибших оказался представитель штаба армии США генерал-лейтенант МакНейр. Но даже если бомбардировщики клали бомбы туда, куда требовалось, ничего хорошего не получалось. Когда 1570 тяжелых и 349 средних бомбардировщиков из состава Бомбардировочного Командования, 8-й воздушной армии США и Союзных экспедиционных ВВС сбросили 7700 тонн бомб, нанеся «наиболее мощный бомбардировочный удар, который когда-либо предпринимался для поддержки наземных войск», они так старательно перекопали местность, что она стала просто непроходимой. Танки союзников застряли там без всякого сопротивления со стороны немцев.
После окончания боев в Нормандии снова начались споры о том, чем заниматься стратегической авиации. Но теперь к ним подключился начальник штаба Королевских ВВС маршал авиации Портал, который принялся выкручивать руки Харрису, убеждая его заняться наконец нефтеперегонными заводами. Это смотрелось довольно странно на фоне того простого факта, что 30 августа 1944 года Германия практически лишилась источников сырой нефти — советские войска заняли город Плоешти.
К этому времени англичане уже настолько осмелели, что возобновили дневные налеты на Германию, правда, не вполне четко представляя, чего они желают добиться этими налетами. Постепенно некогда знаменитые «рейды 1000 бомбардировщиков» стали скучной обыденностью, однако анализ ситуации не внушал совершенно никакого оптимизма. Немцы продолжали создавать одну систему нового оружия за другой. Готовились выйти в море новейшие подводные лодки XXI серии, бороться с которыми союзники не могли. Полным ходом шли испытания реактивного истребителя Ме-262, который мог стать смертельной угрозой для тех же стратегических бомбардировщиков. Начался обстрел английских городов самолетами-снарядами V-1 и ракетами V-2. Гитлер по-прежнему пользовался безоговорочной поддержкой немецкого народа, немецкая армия сражалась с прежним упорством. А тут еще случился конфуз в Арденнах.
25 января 1945 года Черчилль потребовал от своих летчиков закончить разговоры и начать действовать, ему требовался быстрый и зримый результат. По мнению Черчилля, такой результат могли дать только тотальные террористические бомбардировки немецких городов, впрочем, сэр Уинстон, как опытный политик, слова «террористические» избегал… Начальник штаба Королевских ВВС Портал усомнился в мудрости такого решения. Он по-прежнему стоял за экономическую войну — удары по заводам синтетического горючего, верфям, строящим подводные лодки, авиазаводам. Хотя сегодня, задним числом, можно усомниться в мудрости этого решения. Германия в 1945 году уже ничего толком не производила.
В результате долгих обсуждений и споров было решено нанести удар по городам Берлин, Лейпциг, Дрезден, Хемниц. Позднее Черчилль пытался всячески откреститься от начатых по его инициативе бомбардировок, особенно налета на Дрезден, дескать, он даже пытался остановить этот налет. Но, на беду британского премьер-министра, сохранилась его записка, адресованная Порталу. В ней лишь выражается сомнение в разумности перехода к ударам по коммуникациям, если главной целью пока еще считались заводы синтетического бензина. Совместными усилиями англичане уговорили Спаатса, который не желал участвовать в подобных операциях. Вот так мы плавно переходим к попыткам стратегической авиации решить вторую задачу Дуэ: сломить волю к сопротивлению террористическими бомбардировками.
Принято считать, что террористические бомбежки городов с целью подавить моральный дух населения начали немцы еще во время Гражданской войны в Испании, разбомбив баскский город Герника. После этого были бомбардировки Варшавы в сентябре 1939 года, налет на Роттердам весной 1940 года и бомбежка Ковентри осенью того же года. В лексикон человечества вошел новый глагол — «ковентрировать». Я понимаю, что дальнейшие рассуждения могут показаться циничными, но немецкую авиацию обвинили не в том, в чем она действительно виновата. Потери во время этих «ужасных» и «террористических» налетов были ничуть не больше, чем в ходе того же самого «воздушного блица» над Англией, более того, в Лондоне погибло гораздо больше людей, чем в Ковентри. И такие налеты не вызывали никаких других чувств, кроме озлобления и желания поквитаться, что англичане и сделали. Как писал СалтыковЩедрин в своей сказке «Медведь на воеводстве»: «Его прислали кровопролитие учинить, а он чижика съел. Тьфу!»
Точно так же неверным является мнение, что первым по-настоящему чудовищным воздушным налетом стало уничтожение британской авиацией Гамбурга летом 1943 года — операция «Гоморра». К сожалению, это трагическое событие произошло гораздо раньше, причем на Восточном фронте. Однако сначала советские, а теперь и российские историки страшно не любят рассказывать о событиях 23 августа 1942 года в Сталинграде. Именно в этот день, а совсем не в ходе последующих многомесячных боев, город был превращен в груду дымящихся развалин, впервые в истории войны всего за один день в результате воздушного налета погибли десятки тысяч мирных жителей.
В этот день танковый корпус генерала фон Витерсгейма, прорвав оборону советских войск, вышел к северным окраинам Сталинграда. В полном соответствии с доктриной поддержки войск ударами с воздуха 4-й Воздушный Флот подверг город массированной бомбардировке: за день его самолеты совершили около 2000 вылетов. Результаты получились совсем не те, на которые рассчитывали немцы. Дело в том, что в это время Сталинград был просто забит беженцами, в городе находилось, по различным оценкам, более 700 тысяч человек, но Сталин лично запретил эвакуацию гражданского населения. Вот она, главная причина, по которой наши так называемые «историки» не любят рассказывать о кровавом преступлении фашистов. Заметьте, эти слова я не беру в кавычки. Председатель городского комитета обороны Чуянов позднее вспоминал, что лично звонил Сталину и доказывал, что нужно убрать из города лишних людей, на что получил холодный ответ: «Эвакуация — это паника. Мы паники не допустим». Так что господин Исаев сознательно лжет, когда рассказывает об эвакуации жителей города. Скот — да, перевозили за Волгу, людей — нет. Вообще в книге А. Исаева «Сталинград», изданной в 2008 году, вы не найдете ни одного слова о бомбардировке 23 августа.
