И опять-таки вряд ли можно согласиться со справедливостью нападок на то, что на пути от Корейского пролива к Сангарскому крейсеры ночью не освещали прожекторами встречавшиеся судовые огни.
С точки зрения автора разбора неосновательно убежденного, что отряду не угрожали превосходящие силы японцев, такие нападки могли казаться обоснованными, но в свете наших знаний нынешнего дня ночные остановки с освещением прожекторами, немедленно вслед за тем как отряду удалось, благодаря мглистой погоде, оторваться от сил Камимуры, нужно признать неуместными.
Дальнейшие действия Безобразова, подвергшиеся критике штаба командующего флотом – отказ от потопления шхун и каботажных пароходов, – шли в разрез с теми инструкциями, которые с самого начала войны были положены в основу деятельности русских крейсеров.
Но, говоря объективно, как это уже отмечалось в прошлых наших статьях, погоня трех броненосных крейсеров за единичными парусными шхунами представлялась несоразмерной и приводила к мысли о русской поговорке: «из пушки – по воробьям».
С точки зрения оперативной целесообразности борьба с каботажным движением вдоль японских о-вов могла быть оправдана только в случае внесения в эту борьбу элемента длительности и непрерывности. А это могло быть достигнуто лишь при наличии большего числа нападающих единиц. При той же системе борьбы которая сложилась в обстановке 1904 г. путем кратковременных единичных набегов к японским берегам, остановка и уничтожение 10-15 японских каботажных судов, имевших место за время активной деятельности русских владивостокских кораблей, никак не могли быть названы непрерывным и эффективным воздействием на японский каботаж.
Что могли значить для хозяйства Японии конфискация и уничтожение такого числа судов из громадной суммы в несколько тысяч малых парусных (и паровых) судов?
Освобожденные после осмотра суда, конечно, могли по приходе в свои порты сообщить о появлении русских крейсеров у берегов Японии. Но ведь появление их у о-ва Окино сима и уничтожение военных транспортов наделало уже столько шума, что очевидно все дальнейшие выходы войсковых транспортов и больших пароходов, могущих явиться ценными призами, были задержаны.
Факт пребывания русских у западных берегов о-ва Хонсю в условиях техники связи того времени вряд ли мог быть своевременно сообщен адмиралу Камимура так быстро, чтобы он успел перехватить владивостокские крейсеры в северных участках их пути от Корейского до Цугарского пролива. Поэтому отпущенные шхуны едва ли могли сильно повредить благополучному возвращению крейсерского отряда во Владивосток.
Автор английского исторического труда приводит следующий вывод об описанном выше набеге русских крейсеров:
«Совершенное в середине июня крейсерство Владивостокского отряда, наиболее дерзкое предприятие из всех проделанных русскими, может быть с их точки зрения оценено, как вполне удовлетворительное. Хотя оно и не имело значительного влияния на ход войны в целом, оно оказалось, как все подобного рода набеги, раздражающим гордость тех, кто атакован. Потеря человеческих жизней и материальные жертвы, без соответствующего им успеха и то, что русским удалось скрыться от эскадры адмирала Камимура, настолько возбудило общественное мнение в Японии, что к морскому министру адмиралу барону Ямамото были направлены специальные депутации.
Ему, однако, удалось оценить трудности, стоявшие перед Камимурой, и объяснить, что при отправке больших масс войск организовывались специальные конвои, но каждый единичный транспорт эскортировать невозможно и некоторый риск является при этом неизбежным. Тем не менее, он уверил своих собеседников (депутатов), что будут приняты специальные меры, чтобы избежать повторения подобных катастроф».[188]
1. Поход крейсеров в Цусимский пролив явился первым за войну проникновением их в район весьма оживленных и важнейших для противника коммуникаций.
2. Здесь, в 40-мильных расстояниях от баз противника (Симоносеки и о-в Цусима), крейсерам удалось напасть на несколько войсковых транспортов и два из них уничтожить.
3. Удар, нанесенный японским коммуникациям, происходивший на глазах легкого крейсера противника и вблизи броненосных крейсеров отряда Камимуры, нужно признать смелым и успешным.
4. Непосредственный успех, выразившийся в уничтожении двух транспортов и тяжелом повреждении третьего, имел еще большее косвенное значение. Вполне возможно, что он повлиял на ускорение выхода в море Порт-Артурской эскадры, а вместе с этим последним лишил японское командование уверенности в безопасности японских морских коммуникаций.
5. Эта неуверенность заставила японское командование отказаться от выгодного для него в этот период варианта морских перевозок воинских грузов – на западный берег Ляодунского полуострова и, вместе с причинами природного порядка (наступление летнего дождливого сезона), привела к задержке дальнейшего наступления японских армий на север и подготовлявшегося ими генерального сражения. Бои при Ляояне развернулись только в конце августа.
6. Непосредственные тактические действия русских крейсеров по транспортам были неудачны. Более решительные поступки могли привести к уничтожению, по крайней мере, еще двух японских судов. Совершенно недостаточно использована возможность захвата пленных, что было столь важно для разведывательной службы русских армий и флота.
7. Возвращение крейсеров вдоль японских берегов на север, а затем во Владивосток подчеркнуло неэффективность воздействия столь большими (и действующими совместно) кораблями на японское каботажное движение.
Операция малых владивостокских миноносцев, произведенная одновременно с походом крейсеров, но в другом направлении, показала, что малые корабли для действия против каботажников и промысловых судов могут быть более эффективными.
8. Успех июньских набегов русских из Владивостока и благополучный их уход из Цусимского пролива (в связи с тяжелыми потерями японского флота под Порт-Артуром за месяц до похода крейсеров) не мог не оказать влияния на усиление недовольства некоторых кругов японского общества действиями своего морского командования.
Глава IX- третий выход к Гензану и второй поход в Корейский пролив. Встреча с эскадрой адмирала Камимуры
(Схемы 7 и 8)
По возвращении из успешного набега в Корейский пролив, отряд приступил к приемке угля и к необходимому ремонту.
Так же, как и перед первым походом к Цусиме, выяснилась необходимость многочисленных, хотя и не крупных, починок. Давнишняя запущенность текущего ремонта, о которой говорилось в предыдущей главе, давала себя чувствовать на всех крейсерах отряда. На «России», например, во время последнего крейсерства обнаружилась течь в холодильнике, лопнула труба в одном из котлов. Потребовалась чистка котлов, вскрытие крышек цилиндров машин, исправление циркуляционных помп, набивка сальников и т. д.
Командующий флотом Скрыдлов 23 июня просил наместника дать отряду 12 дней передышки для ремонта. Однако, обстановка на главном театре войны не позволила выполнить эту просьбу.[189]
В тот же день от наместника пришел встречный запрос:
«Ввиду общего военного положения на Квантуне, прошу сообщить, когда крейсерский отряд может быть готов в крейсерство».
Этот запрос вынудил отряд сократить срок ремонта кораблей. Скрыдлов телеграфировал, что все три броненосных крейсера и транспорт «Лена» могут быть готовы к 30 июня.
Обстановка, вызывавшая необходимость новых активных выступлений Владивостокского отряда, определялась следующими событиями на Манчжурско-Квантунском театре и в Желтом море.
1. Впечатление от успеха владивостокских крейсеров в Цусимском проливе 15 июня было испорчено совпавшим с ним по времени поражением корпуса генерала Штакельберга у Вафангоу.
Это поражение привело к отказу в данный момент (а как впоследствии оказалось и вообще на протяжении всей войны) от непосредственной помощи Порт-Артуру со стороны Манчжурской армии.
2. В середине июня в Порт-Артуре были закончены исправления всех кораблей, получивших повреждения от японских торпед в первые дни войны, и только броненосец «Победа», подорвавшийся на мине к день гибели «Петропавловска», не был пока починен.
«Чтобы помочь сухопутным боевым товарищам защитить Порт-Артур» (так говорилось в приказе адмирала Витгефта), был решен выход Артурской эскадры в море «для нанесения поражения неприятельскому флоту».
23 июня эскадра вышла в море. Однако, обнаружив неприятельский флот в размерах, значительно превосходивших то, что ожидал встретить Витгефт, эскадра повернула и возвратилась в Порт-Артур. 24 июня ее корабли вошли во внутренний артурский рейд.
