Если я выезжал на длительные гастроли, Лена ехала за мной и туда. Вот так мы репетировали и в Германии, и в арабских Эмиратах — везде, куда меня заносила моя концертная деятельность.
Каждое выступление на программе «Звездный лед» требовало нового танца, нового зажигательного шоу. Судьи во главе с несравненной Еленой Чайковской были к нам весьма строги. Я сразу попал в любимчики как начинающий фигурист, поэтому мне и доставалось больше всех. Знаете этот тренерский феномен? Если на спортсмена обращают внимание и считают перспективным, ему делают больше замечаний. Я, видимо, особенно полюбился тренерской группе, потому что в мой адрес постоянно поступали какие-то поправки, замечания, нарекания, едкие подколки... и редко — похвалы. Но каким же исключительным счастьем было видеть торжество в глазах Чайковской, а на табло — заветные «6.0»! В этот момент я чувствовал себя так, будто участвую, ни больше ни меньше, в чемпионате мира.
Поначалу я периодически спотыкался во время исполнения наших номеров, но чем дольше мы тренировались, тем меньше возникало подобных ошибок. Я почувствовал себя в своей стихии, вошел во вкус — мне нравилось осваивать техники и придумывать что-то новое, необычное и захватывающее. Я подбирал музыку, изобретал костюмы и сюжеты выступлений, а потом мы с Леной самозабвенно обсуждали каждый фрагмент и измышляли небанальные ходы. Выходя на лед, мы разыгрывали шоу с пиротехникой, изображали космонавтов, прыгали, танцевали... Перечислять здесь все наши придумки нет смысла — все это можно найти в видеоархивах. Апогеем нашей страсти к экспериментам стал довольно рискованный трюк, который мы с Леной поставили на песню Уитни Хьюстон «I have nothing».
Уитни Хьюстон, как вы могли заметить, для меня особенная певица. Это тот кумир, на записях которого я вырос и чей голос, по моему мнению, является одним из лучших в мире. Песня, которую я выбрал для номера, конечно же о любви.
Don't make me close one more door,
I don't wanna hurt anymore.
Stay in my arms if you dare,
Or must I imagine you there. [14]
И вот на словах «stay in my arms» — «останься в моих руках» — я должен был взять Лену за руки и поднять ее над катком на высоту двухэтажного дома. И еще в нескольких местах песни мы собирались выполнить головокружительные кульбиты под куполом — все это без страховки. Я удивляюсь, как Лена согласилась на подобную аферу — она ведь женщина, тем более она в то время была матерью одного чудного малыша и, как оказалось, беременной вторым! Видимо, у спортсменов в крови эта тяга бесконечно испытывать судьбу.
Репетировали мы долго. Для меня приготовили канат, который крепился в области паха — кошмар, до чего неудобно! — и который в нужный момент поднимал меня над катком. Мне следовало зависнуть под куполом и, сохраняя равновесие, выполнять разнообразные трюки. На высоте я делал подобие ласточки, разворачивался, затем опускался, подхватывал Лену и, удерживая ее, выполнял еще несколько элементов.
Во всех предыдущих трюках и я держал Лену, и Лена сама за меня держалась. Но здесь получалось, что я — единственный, кто мог контролировать ситуацию, крепко стиснув руки партнерши. Ее безопасность зависела лишь от меня. А страховки, как вы помните, не было вовсе.
В день выступления мы вместе — я и Лена — сходили в храм поставить свечку Николаю Угоднику. Нам почему-то показалось, что так будет вернее. Причем мы об этом практически не сговаривались — поняли друг друга с пары слов. Молча вернулись обратно, переоделись и так же молча, ни с кем не переговариваясь, в назначенном порядке вышли на лед.
...Когда я схватил Лену за руки и потащил наверх, зал затаил дыхание. Вращаясь, мы пролетели несколько тактов. Я смотрел вниз на Лену и видел, как напряжено ее бледное лицо, как она старается при этом улыбаться — и улыбался в ответ, считая секунды до того момента, когда канат снова начнет движение вниз, к катку. Когда мы, наконец, приземлились, в зале раздались аплодисменты и крики «бис!».
— Если они не поставят нам по шестерке, я вообще не знаю, что еще нужно делать! — на ходу крикнула мне Лена, когда мы снова принялись скользить по льду, заканчивая выступление...
Забавных моментов на Звездном льду» было превеликое множество. Но были и не очень забавные, благодаря которым я мог в полной мере оценить жизнестойкость спортсменов. Ибо они выходили на лед и выступали, несмотря на травмы. В какой-то момент я хорошо понял Женю Плющенко, который не однажды катал свои шоу с перебитыми ногами, и умудрялся при этом демонстрировать высший уровень мастерства.
Поскольку я никогда в жизни ничего себе не ломал и нё растягивал, я почти не боялся таких травм. Падали мы с Леной постоянно. Обнаружив такое дело, Лена специально выделила одно занятие, чтобы научить меня правильно падать, сгруппировавшись особым образом. Не на спину, а вперед, на руки. Однако по иронии судьбы травму я получил вовсе не на катке, а на собственном концерте в Лондоне, когда прыгнул и неловко приземлился, сильно подвернув ногу. В итоге полконцерта пел, сидя на стуле.
Я приехал на выступление в полной прострации.
— Ребята, я ногу подвернул, что делать? — обратился я к Яне с Женей, которые, кстати, были нашими с Леной соперниками на шоу.
— Обычно в таких случаях мне вкалывают обезболивающее, — сказал Женя. — Решай сам, будешь ли ты кататься. Докатаешь номер, потом пойдешь лечиться...
Врачам в медчасти было не в диковинку реанимировать спортсменов. Поэтому мне спокойно сделали два укола какой-то местной анестезии, после чего ногу я перестал чувствовать совсем.
Покатавшись часа два и оценив все неудобства положения, я понял, что хорошо выступить не получится. Просто потому, что я вовсе не профессиональный фигурист. Привыкнуть к бесчувственной ноге было сложно, а кататься стало ощутимо труднее. Я то и дело спотыкался и норовил упасть в изящные руки Лены. А о том, чтобы откатать программу целиком, не было и речи. А мы с Леной как раз должны были исполнять номер на композицию из «Юноны и Авось»...
— Дима, не рискуй, потом с ногой может быть еще хуже, — участливо предложила Лена. — Нас снимут с программы, долечишься, потом вернешься...
— Ну, уж нет! — возразил я со свойственным мне упрямством. — Шоу должно состояться!
В тот вечер мы сумели достойно выйти из положения: я прискакал на каток на костылях, остановился в центре и стал петь песню «Killing me softly», а Лена исполняла вокруг меня соло. Под конец Лениного выступления я таки не устоял и на одном коньке выпрыгнул к партнерше, проехавшись ласточкой метров эдак семь. Лена, увидев такой кульбит, поспешила меня подхватить, а публика при этом ревела от восторга, хохотала и хлопала в ладоши. Номер, конечно, не был засчитан как конкурсный, но, по крайней мере, зрители получили впечатления, а нас с Леной перевели на следующий тур. Да и восторженные болельщики этот выкат оценили — зрители кричали, аплодировали и бросали нам с Леной на лед игрушки. За волю к победе.
Тем не менее день закончился, а нога продолжала болеть. Осмотрев меня, врач покачал головой и рекомендовал соблюдать постельный режим «хотя бы недельку».Но разве я похож на человека, который может целую неделю сидеть дома? А ведь на следующий день — новая репетиция! И, на минуточку, у меня плотный гастрольный график, который ни отменить, ни перенести... Словом, мой образ жизни заболеваний не предусматривает, и я не знаю, что было бы, если бы травма оказалась более серьезной.
До самого конца «Звездного льда» мне пришлось глотать обезболивающие. В голове стоял плотный туман, я постоянно хотел спать. Сосредоточиться на разучивании новых схем было почти нереально. Все свободное время я предпочитал отсыпаться, все меньше появляясь на публике. Отчего, видимо, и пошли гулять смачные слухи: дескать, Билан болен чем-то совсем нехорошим... Нога тем временем заживала очень медленно. Она саднила еще месяца два после травмы. Одна радость — это хорошая партнерша, которая помогала мне во всем, в том числе и собираться с мыслями. А второе место, которое я завоевал на «Звездном льду» несмотря на все мои «технические неувязки»,— неплохая награда за усердие. Я даже не знаю, что было бы, если бы мне не пришлось ковылять на больной ноге — может быть, и первое место бы взяли. Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения.
