Поначалу Синтия выдерживала дистанцию. Острый язык Джона славился на всю школу, в любой момент его юмор мог перерасти в насмешку.
— Уже в том возрасте у него был очень сложный характер, — сказала она английскому радиоведущему Алексу Белфилду, — а все из-за трудного, поломанного детства.
Когда он предложил ей встречаться, она сперва отказала, потому что была помолвлена с другом из Хойлека, приличного пригорода, где жила ее семья.
— Я же не прошу выходить за меня замуж, правда? — заорал Джон, как обычно, подмешивая к обаянию угрозы.
Вскоре Синтия бросила жениха и начала меняться, чтобы соответствовать Джону, чуть ли не извиняясь за «благородный» говор и выкрасив волосы, как у любимой актрисы Леннона Бриджит Бардо.
Марк Дэвид Чепмен мог и не знать, что имя «Чепмен» уже вписано в историю «Битлз». В 1960 году в группе какое-то время играл Норман Чепмен, которого Джордж Харрисон считал лучшим барабанщиком из всех, кто у них был. Потом он пошел в армию, и за ударной установкой его сменил Пит Бест.
Несмотря на протесты тети Мими, Джон бросил художественное училище. Она понимала его творческую натуру, но полагала, что карьера художника, или даже дизайнера, всяко лучше, чем гитарист. Он так хорошо рисует, убеждала она, почему бы не получить диплом?
— Я и без бумажек разберусь, куда пойти и чем заняться, — ответил Джон.
Он собирался хотя бы ненадолго съездить в Западную Германию.
17 августа 1960 года в Гамбурге состоялся первый концерт группы «Битлз», в клубе «Индра» на Репербан, центральной улице квартала красных фонарей. Пит играл на барабанах, Джон, Пол и Джордж на гитарах, а Стю Сютклифф на басу. Турне обернулось тяжелым испытанием — ребята давали многочасовые концерты. Чтобы выдержать темп, они стали принимать амфетамины.
Вот на сцену выходит Леннон, еще более яростный, чем обычно, с выпученными глазами и стучащими зубами, в старомодном купальном костюме и с сиденьем от унитаза на шее. Но фреляйнам нравились «Битлз», так что в ветхом жилище ребят не смолкали визги фанаток. Потом Леннон расскажет репортеру Тому Снайдеру, что эти девчонки вешались на любого, кто выступал перед публикой: «Им было все равно, кто это — комик или глотатель шпаг».
Для Битлз Гамбург стал курсом молодого бойца, он превратил новобранцев в закаленных поп-музыкантов, четко понимающих, чем и как завоевываются сердца аудитории. Спустя два дня после рождества 1960 года «Битлз» во всей красе выступили в танцевальном зале ратуши Ливерпуля. Впервые толпа ломанулась на сцену. Так в землю упало первое зерно «битломании».
Потом два года «Битлз» сновали между Гамбургом и Ливерпулем. В обоих городах у них образовались фан-клубы. К сожалению, в нагрузку к славе пришла ревность; молодые люди ненавидели «битлов» за то, что те изливают на их девушек волны сексуальной энергии. 30 января 1961 года, когда после концерта в ливерпульском Лэтом-холле ребята грузили аппаратуру в машину, на них напала местная банда. В драке Сютклиффу проломили череп.
В Гамбурге Сютклифф познакомился с Астрид Кирхер, художницей и фотографом, и влюбился в нее. Та своим восприятием культуры и моды сильнейшим образом повлияла на группу. Джон называл Астрид и ее друзей «Экзи» — его личное обозначение экзистенциалистов.
— Совсем еще дети, мы придерживались простой философии: вырядиться в черное и бродить по улицам с угрюмым видом, — сказала она на радио Би-Би-Си в 1995 году. — Естественно, мы знали, кто такой Жан-Поль Сартр. Мы черпали вдохновение у французских художников и писателей и стремились одеваться как французские экзистенциалисты.
Сегодня те черно-белые фотографии «Битлз», что Астрид делала в Гамбурге, считаются историческими артефактами. Но важнее другое: она изменила внешний вид «битлов», попросив Стю «смыть бриолин с волос». Тогда у молодых немецких художников в моду вошла прическа моптоп. Именно так Астрид и подстригла своего парня. Вскоре Джордж присоединился к нему. Пол с Джоном тоже не заставили себя долго ждать, подставив головы под ножницы друга Астрид, когда были в Париже. Только Пит Бест оставил прическу под Элвиса, потому что, как сказала Астрид, «у него кучерявые волосы, ничего не выйдет».
Поселившись у Астрид, Стю часто одалживал ее вещи, в том числе и пиджак без воротника, который надевал на концерты. Недовольный Джон спрашивал друга, мол, «пиджачок с мамы снял?»
Когда Стю ушел из группы, чтобы жить с Астрид в Германии, его место на басу пришлось занять Полу, как он ни сопротивлялся. Однако, если верить Полине, сестре Стю, больше всех возмущался Джон. По пьяной лавочке Полина рассказала писателю Ларри Кейну, что Джон сильно избил ее брата, даже пнул по голове: «Тогда он спросил меня, разве стал бы Джон бить Стюарта, которого так любил? Я предположила, что Ларри не понимает суть любви, и что можно любить человека и все равно его бить».
По мнению Полины Джон набросился на Стю с кулаками, негодуя, что его в очередной раз бросает самый близкий человек.
Джон и Стю остались друзьями. Когда «Битлз» 13 апреля 1962 года вернулись в Гамбург, он только и ждал встречи с Сютклиффом. Но прямо у трапа Астрид огорошила его печальной новостью. Несколько месяцев Стю жаловался на мучительные головные боли. Три дня назад на уроке рисования он потерял сознание и умер в карете скорой помощи на руках у любимой. Официальная причина смерти: церебральный паралич, вызванный кровоизлиянием в правом полушарии мозга.
До сих пор никто не знает, что послужило причиной кровоизлияния: врожденный порок или травма, полученная в драке у Лэтом-холла. Как бы то ни было, Леннон не забыл ни друга, ни горечь утраты. В Дакоте имя Стю всплывало в среднем раз в неделю: Джон рассказывал Йоко об их дружбе, утверждал, что чувствует его дух рядом. На обложке «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band», вышедшего в 1967 году, по требованию Леннона было и лицо Стю.
Таким образом, Стю снова очутился среди «битлов» и музыкальных инструментов. К сожалению, это не помогло избыть навязчивый страх Джона перед тем, что любимые люди так и будут исчезать из его жизни.
— Рядом со мной много кто умер, — сказал он Дженну Веннеру.
Глава 6
Джон, я простой фанат
Дакота всегда казалась домом с привидениями. Еще до выхода «Ребенка Розмари» по городу бродили легенды, что там видели призрака. В 1960-х маляры, работавшие в квартире недавно усопшей Джуди Холлидей, утверждали, что им являлся дух мальчика в костюме Бастера Брауна — с телом мужчины и лицом малыша. В другой раз группа рабочих якобы встретила бледную девушку с длинными светлыми волосами. Та, в платье другой эпохи, играла в мяч в коридоре. Соседи Джона рассказывали, что в пустых комнатах раздаются шаги, и мебель двигается сама. Сюда же надо отнести горгулий. По разным версиям твари, украшающие ограду, либо действовали заодно с привидениями, либо отгоняли их.
Марк Дэвид Чепмен, стоя на холодном ветру, изучал тех самых горгулий. В их чертах явственно сквозило нечто языческое, но это не задевало религиозных чувств ярого христианина. Внимательно рассмотрев «porche cochere», то есть ворота для экипажей (раньше конные кареты заезжали прямо в дом, чтобы состоятельных пассажиров не мочил дождь), Чепмен открыл «Над пропастью во ржи».
«Одна надежда, что когда я умру, найдется умный человек и вышвырнет мое тело в реку, что ли». Сколько бы Чепмен ни перечитывал книгу, ему каждый раз казалось, что Холден Колфилд обращается именно к нему. Он так увлекся, что совсем забыл про суету вокруг. А когда пришел в себя, испугался, что Джон Леннон вполне мог пробежать мимо и запрыгнуть в такси.
К половине первого перед Дакотой кроме него осталось всего два человека: какая-то фанатка и Пол Гореш, фотограф-любитель из Северного Арлингтона, Нью-Джерси, двадцати одного года отроду. Гореш влюбился в «Битлз» в семь лет, когда услышал «Rubber Soul». Впервые он вломился домой к Леннону обманом, заявив охране на входе, что он ремонтник, пришел чинить видеомагнитофон.
У Гореша отвалилась челюсть, когда дверь открыл Леннон собственной персоной. Бывший «битл» удивился незванному мастеру, особенно с учетом того, что видеомагнитофон работал исправно. Не выходя из образа, Гореш достал фотоаппарат, но Джон объяснил, что не хочет видеть свои фото в прессе; общественное внимание мешает ему заниматься семьей. Зато он дал автограф. Гореша такое свидетельство встречи с кумиром вполне устроило, он решил, что снимок можно сделать и позже, на улице.
Через пару дней Джон заметил перед домом Гореша с фотопринадлежностями и сильно разозлился. Так это обманщик, а никакой не мастер! Леннон, кипя от негодования, бросился к Горешу и стал отнимать камеру.
Тот оттолкнул Джона.
— Аккуратнее! Вы же ее разобьете.
Тот, кто тайком проник в здание, и даже в квартиру, где играл и спал Шон, в глазах Леннона не заслуживал вежливого обращения.
