Что убивает душу? - Татьяна Пешко

Марья Ивановна болела уже давно. Затянувшаяся болезнь пугала её всё сильнее, когда столбик термометра после значительного улучшения вдруг вновь поднимался к красной отметке сорок. Сейчас обычная простуда могла оказаться страшной каронавирусной инфекцией, которая вот уже второй год лихорадила планету.

Три недели она сражалась с болезнью дома и вот, оказалась в больнице. Продолжительное лечение приводило лишь к кратковременному улучшению, после которого болезнь возвращалась и вот сейчас на снимке обнаружили пневмонию, подтвердился и анализ на каронавирус.

Известие повергло пожилую женщину в шок, ведь у неё был инсулинозависимый диабет, и она входила в группу риска по количеству осложнений, которые вызывала болезнь. Что бы там ни говорили о смерти, но при виде даже тени старушки с косой у твоей кровати, даже самого отважного смельчака всё равно проберёт озноб.

Но появившийся в белом «скафандре» врач, успокоил женщину, сообщив, что анализы у неё не самые плохие и, появившиеся в крови антитела, признак начала выздоровления.

В палате было пять человек. Две женщины дышали с помощью кислородных масок, у них в крови была низкая сатурация.

Соседке Марьи Ивановны сообщили, что сегодня её выписывают. Но как только на освободившейся кровати поменяли постельное бельё, сразу же привезли новую пациентку. Женщина была совсем слабой. С каталки санитары переложили неподвижное тело на кровать. Она была в сознании, но было видно, что жизненные силы покидают человека.

Сразу же появившиеся врачи подключили кислородную маску. Вид новой соседки вновь испугал Марью Ивановну. На лицах других обитателей палаты она тоже увидела тревогу и сочувствие.

Еду развозили по палатам. Вновь поступившей больной, как и другим поставили порцию безвкусного супа, слипшиеся макароны с котлетой и компот.

Женщина с интересом посмотрела на еду на тумбочке, но самостоятельно она не могла взять ни крошки.

Через некоторое время пришла санитарка. Она взяла ослабевшую больную за руки и попыталась приподнять её. Но сил у женщины было слишком мало. Пожилая санитарка отпустила руки, в надежде, что та сможет усидеть на кровати сама, но безвольное тело вновь опустилось на подушку.

— Нет, я вас не покормлю, — безразлично она развернулась и вышла из палаты.

Подобную картину Марья Ивановна и другие пациенты палаты наблюдали каждый день.

Санитарки после смены сменяли друг друга, но ни одна из них не проявила сочувствия. Чёрствость и бездушие оправдывались боязнью навредить и оказаться крайними:

— Она совсем слаба, подавится или захлебнётся — я же и виноватой буду.

По ночам иногда женщины просыпались от сонного бреда умирающей.

— Дед! Дед! Ну, где ты пропал? Я так есть хочу. Дай мне хоть кусок хлеба.

Один раз ослабевшей рукой женщина потянулась за стоявшим на тумбочке стаканом киселя. Но удержать его не смогла. Розовая густая жидкость пролилась на её одежду и постель.

Это случилось в смену злобной и особенно безразличной санитарки, которую все называли Семёновной. И Марья Ивановна, глядя на то, с каким недовольным видом она убирала постель и обмывала изнемогающую бабушку, невольно одобряла провидение за то, что именно её оно наказало за бессердечие и постоянное недовольство.

Дед, собиравший сумку в больницу, видимо, не догадался положить запасное бельё. Санитарка в растерянности думала, как ей поступить и во что переодеть больную.

Марья Ивановна, сочувствуя никому не нужному, брошенному всеми на произвол судьбы немощному человеку, предложила свою рубашку.

Все видели, как медленно умирает человек. Но страх за собственную жизнь, как будто убивал в других всё доброе и человечное. Видимо больная и сама чувствовала близость своего конца. Она шептала в забытьи с трудом различимые слова.

Марья Ивановна не сразу смогла понять и узнать слова молитвы.

А там, на верху услышали невнятный, едва слышный шёпот женщины, провидение послало ей ангела в образе новой пациентки. Когда-то женщина работала в доме престарелых, и поэтому имела опыт ухода за лежачими и слабыми стариками. Из ложечки она стала кормить совсем ослабевшую больную сначала супом, а потом и другой едой.

И, ко всеобщему удивлению, женщина начала поправляться. Человеческая чёрствость и безразличие, страшный каронавирус оказались бессильны перед верой и молитвой. Господь продлил человеку земную жизнь, словно доказывая другим, что он один решает, когда и кому уходить.