— Старик, ты, видно, не только темный, но и слепой! Шлюха со второго этажа такая же красавица Цуй-цуй, как ты — мисс Гонконг.
— Мысли путаются, господин...
— Бармен! Еще виски!
— Я сам провел его на второй этаж, к красавице Цуй-цуй. Ноги у него длинные, сам высокий, а обличьем — наш, из Гуандуна. Оставил его у Цуй-цуй и присел за дверью. Чтоб свою долю получить, когда от Цуй-цуй уходить будет. Голос его слышал: спорил он с Цуй-цуй, что ли, или, может, ругался с ней. Потом — тишина. Подождал, подождал, да и отворил дверь. Цуй-цуй сидит перед зеркалом, спокойно волосы расчесывает. Посмотрел — в комнате никого. За окно выглянул — волны внизу, под сваями, плещутся. Все вроде спокойно кругом. «Ты чего, старик? Кого ищешь? — спросила Цуй-цуй. — Одна я. Почему гостей не приводишь?» Тут-то и догадался: то Ян У, лис-оборотень был...
Из Гонконга — в Токио. От Оцу для Ко: «Приказание Босса убрать Ромео выполнил. Бейрут поручил мне с двумя курьерами из гонконгской резидентуры доставить в Японию партию слитков — 23 килограмма. Жду ваших указаний».
Из Токио — в Гонконг. От Ко для Оцу: «Отправляйтесь самолетом до Манилы. Оттуда на японском сухогрузе «Кодзи-мару» следуйте в Японию. Капитан судна нами предупрежден. В десяти милях от Хамамацу, префектура Сидзуока, пересядете в яхту, которая выйдет навстречу сухогрузу. На берегу попадете в засаду. Курьеров со слитками арестуют, вам же надлежит скрыться, чтобы играть роль токийского резидента. Во избежание несчастного случая во время перестрелки наденьте ярко-желтую куртку или плащ — этот цвет хорошо виден издалека».
Старший инспектор Хироси Окано приподнялся из-за камня и огляделся. Безлюдная бухта, пустынное в этот ранний час море. Тишину нарушал лишь плеск волн, ласкавшихся к скалам да редкие сигналы далеких автомобилей на шоссе за подковообразным холмом, окаймляющим бухту. Полицейские хорошо укрылись среди загромождавших берег валунов, и с моря их не заметить.
Минуты ожидания тянулись, как недели, и чтоб занять себя, старший инспектор еще раз проверил обойму в своем «вальтере», потер рукавом поверхность ствола пистолета. Он привык к надежному и удобному «вальтеру», не расставался с ним много лет, хотя и мог поменять на новое, более современное оружие.
Вот, наконец, и яхта. Под косыми лучами утреннего солнца треугольный парус отливал золотом. Парус приблизился, стал слышен скрип снастей, четко обрисовывались фигуры — одна у руля, две в середине яхты, у мачты, четвертая, в ярко-желтой куртке, — на носу. В нескольких метрах от берега яхта, развернувшись боком, остановилась и мерно закачалась на пологой волне. Трое спрыгнули в воду — она доходила им до колен — и, высоко поднимая ноги, чтобы не слишком шуметь, побрели к скалам. Яхта развернулась снова, быстро пошла вдоль берега и скоро потерялась из виду. Трое вышли на берег и тот, что был в желтом, дал знак двигаться к холму — за ним пролегало шоссе, но сам отстал, напряженно всматриваясь в валуны. Старший инспектор поднял пистолет, тщательно прицелился в ярко-желтую куртку, отчетливо видную на фоне черных камней, и нажал на спуск.
Выстрел был сигналом для полицейских. Как в театральной сказке, ожили камни, превратились в людей в серой униформе, и двое контрабандистов очутитились в их кольце. Старший инспектор кинулся к тому месту; где упала ярко-желтая куртка. Никого. Только цепочка окропленных кровью следов уходила в море...
...Выстрела он не слышал, почувствовал лишь: что-то ударило и обожгло грудь. Инстинктивно он бросился к воде и, почти не подняв брызг, сполз за длинный камень, который, как волнорез, уходил в море. Волна накрыла его плечи, обдала брызгами голову и руки, распластавшиеся на отлогом боку камня, обращенном к морю.
Когда сознание вернулось, и он с трудом выбрался на берег, там было пусто и безмолвно. Голова кружилась, и он часто падал на острые камни, на мокрую жесткую гальку, и тупая боль сковывала грудь и спину. «Только бы добраться до шоссе! — пульсировала в сознании мысль. — Только бы добраться до людей и связаться с Ко!»
Протекло немало часов — так по крайней мере казалось его ногам и избитому о камни телу, — а он все еще брел, падая и поднимаясь, и холм не становился ближе. Он достиг холма ночью, долго карабкался к вершине. А оказавшись наверху и увидев, что до шоссе со светлячками-автомашинами еще столько же, сколько он преодолел, понял: это расстояние ему уже не под силу. У подножия холма он заметил приземистое темное строение. «Отлежусь там», — решил он и скатился вниз.
Из рапорта старшего инспектора начальнику Токийского полицейского управления: «...В связи с достижением предельного возраста — 55 лет — прошу уволить меня в отставку с выплатой полагающегося выходного пособия. В отставке намерен заняться коммерцией...»
Из иммиграционной карточки, заполненной в полиции Гонконга:
Фамилия — Окано.
Имя — Хироси.
Национальность — японец.
Цель приезда — коммерция. Источник доходов — фирма «Аптекарские товары «Уорлд», Коулун.
Из письма, адресованного в Бейрут Боссу. Написано на фирменном бланке «Аптекарские товары «Уорлд», Коулун, Гонконг».
«...Моя преждевременная смерть не принесет Вам пользы. В Японии мною создана отлично законспирированная сеть. Я подготовил надежных людей, способных выполнять обязанности курьеров. Развертывание Вами в Японии собственной сети потребует много времени и повлечет финансовые потери. Поэтому Вам выгоднее сотрудничать со мной, чем искать способ устранить меня. Последняя партия золота — 23 килограмма — реализована. Перевожу на Ваш счет 3 910 000 иен. Это причитающаяся бейрутскому центру часть выручки...»
Из стенограммы пресс-конференции в Токийском полицейском управлении:
«Вопрос газеты «Токио симбун». По сведениям из министерства финансов, в Японию во все возрастающих количествах ввозится контрабандное золото. Что делает полиция для борьбы с преступным подпольем?
Ответ начальника управления. Сеть доставщиков контрабандного золота и торговцев так умело законспирирована, что мы, к сожалению, до сих пор не можем ее обнаружить. Несмотря на ужесточение таможенного контроля, золото по-прежнему доставляется в Японию. Чувствуется, что подпольем руководит опытная рука. Она действует из Гонконга...»
Владимир Цветов
...Встречь Солнцу идучи, я пошед из Енисейского острогу служить тебе, великому государю, всякие твои государевы службы и твой государев ясак збирал на великой реке Лене и по иным, дальним сторонним рекам в новых местах — на Яне, и на Оемоконе, и на Индигирке, и на Алазейке, и на Ковыме, и на Анандыре (1 Здесь и далее в курсивном тексте написание дано по подлиннику. (Прим. ред.)) реках — без твоего государева денежного и хлебного жалования, свои подъемы. И будучи же на тех твоих государевых службах в те многие годы всякую нужу и бедность терпел, и сосновую и лиственную кору ел, и всякую скверну приимал — двадцать один год...
Из челобитной Семена Ивановича Дежнева
Шел семнадцатый век. Пережила Русь голод великий, Лжедимитрия первого, Тушинского вора и разор шляхетского нашествия.
Из пожженных городов и весей уходили люди в поисках лучшей доли на Дон, хоронились в низовьях Волги и Яика, вливались в вольные казачьи круги. Показачившись , многие двигались дальше — в Сибирь, откуда, как и с Дону, беглых крестьян не выдавали их прежним вотчинникам и помещикам. Из северных русских городов уходили за Камень (Уральский хребет). В Западной Сибири эти человеческие реки сливались в один неудержимый поток, стремившийся встречь Солнцу . Закреплялись на крутоярах сибирских рек острожками и дружинными погостами, надоминающими о друзьях-товарищах, навеки оставшихся в мерзлой земле, открытой и положенной на чертеж неподъемными трудами .
В 1620 году землепроходец-помор Пенда открыл Енисей, а в 1625 году — реку Лену. В 1628 году с верхнего Енисея на Лену пробился прославленный землеописатель и ведомый звездочетец Василий Бугор. В 1632 году казачий сотник Петр Бекетов заложил на Лене острог, названный Ленским; через несколько лет этот острог был перенесен в другое место. Впоследствии на его основе вырос город Якутск. В 1633 году открыл Иван Ребров реку Яну; не позднее 1635 года он же открыл Индигирку. В 1636 году Енисей Юрьев Буза достиг устья реки Оленек.
В 1643 году Курбат Иванов впервые описал озеро Байкал. В том же году Василий Поярков, открыв и обстоятельно изучив полноводный Амур, положил на карту Татарский пролив и остров Сахалин. В 1643 году Михайло Стадухин, лихой казак и забубённая головушка, открыл реку Колыму и построил в ее низовьях Нижне-Колымское ясачное зимовье. Осталось совершить еще одно великое открытие — последнее, прекраснейшее и... труднейшее: дойти до северо-восточного края Азии и, доказав, что она нигде не соединяется с Америкой, открыть северо-западный берег Нового Света. Совершить это довелось Семену Ивановичу Дежневу.
