— Как, здесь?— удивились мы.
— Да нет — во дворе, конечно.
Я много читал об Америке, смотрел фильмы, слышал различные истории о вооруженных маньяках и дерзких грабителях, но вся эта информация о супервооруженной нации оставалась лишь абстрактным знанием. Теперь, когда я, стоя на поляне и держа двумя руками тяжелый револьвер, методично выкраивая из старого трухлявого пня брызги коричневых крошек, я понял — все это очень серьезно: это очень серьезная страна с очень серьезными законами. Здесь вполне реально, не по-киношному, могут раскроить твой череп, как я раскрошил этот пень. Но, с другой стороны — всякий человек имеет право на защиту самого себя и своей семьи от любого недоноска с винтовкой.
Бездна различных мыслей промчалась в моем мозгу, но главная — как же мы решились ехать автостопом по дорогам страны, где каждый второй обязательно с «пушкой»? Только теперь я понял причитания «монито-ровцев» по поводу нашей затеи. Да, Америка хиппи, пветов и простодушных автостопши-ков безвозвратно канула в прошлое. Каждый день мы натыкались в газетах на сообщения об убийствах и изнасилованиях. Вот откуда этот тревожный взгляд у тех водителей, особенно женщин, кто проезжал мимо нас без остановки. Но теперь ничего не поделать — поворачивать слишком поздно. Просто надо быть чуточку осторожвее впредь, помня о двадцати промасленных черных зверьках в комнате у добряка пенсионера.
Словно в дополнение к этим оружейным эмоциям на следующий день мы столкнулись с настоящей смертью.
Простившись утром с обитателями лесного коттеджа, мы выбрались на шоссе и приступили к своей ежедневной рутинной работе — голосованию.
Из лесу на асфальт выскочил красавец олень, равнодушно оглядел пустынную дорогу. За ним потянулась семья — олениха и трое оленьих детишек. Предстоял обычный переход шоссе — видать, в этих местах и люди, и олени привыкли друг к другу, но глава семьи должен убедиться, все ли в порядке на дороге. Он же первый и начал ее пересекать. Я достал фотоаппарат — до чего красив подлец в своем беге...
На всей скорости из-за поворота выскочила легковушка. Олень как истинный глава семейства тут же повернулся к своим, предупреждая их взглядом об опасности. Своим положением он в тот момент мало интересовался. А зря.
Водитель машины посчитал, что объезжать зверя на скорости — слишком жирно будет, и, не меняя руля, гнал прямо на рогатого красавца. Раздался удар — олень отлетел к обочине, автомобиль отшатнулся в противоположную сторону. Визг тормозов слился с хрустом разлетевшегося по асфальту стекла.
Водитель, крепышок лет пятидесяти, бодро выскочил из машины, внимательно осмотрел поражение, нанесенное оленем, — боковое зеркало сняло начисто (эх ма, долларов на двадцать потянет) — зато стекла целы. На оленя он даже не взглянул.
— Что же ты наделал, гад! — заорал я по-русски, но тот даже головы в мою сторону не повернул. Жена водителя тронула его за рукав и показала на мой фотоаппарат. Он кивнул, быстро сел в машину и резво понесся вдаль.
Оленя я все же снял. Мертвого. Потом мы перенесли его в кювет, чтобы случайные автомобили не превращали его красивое тело в грязно-кровавые лохмотья, как это случается в городах с погибшими под колесами собаками и котами. Теплые оленьи ноги еще простреливали слабые разряды конвульсий, а ясные огромные глаза уже заливала муть неподвижности. Последний взгляд — сигнал тревоги, который получила спасенная оленья семья...
Радостный камень — друг православия
Миннесота стала первым штатом в нашем «черном списке». До сих пор мы не сталкивались с особыми проблемами на дороге — худо-бедно, нас подвозили, не позволяя подолгу простаивать на шоссе. Но стоило пересечь границу шестого штата, как тут же началась невезуха.
Мы постояли около трех часов на окраине Дулута — и никакого результата. Чтобы как-то привлечь к себе внимание, решились на крайнюю меру: спекулировать на происхождении. Уже не первый водитель советовал смастерить плакатик, раскрывающий наше гражданство: «Если люди увидят, что вы русские, они тут же остановятся».
Делать нечего, придется начинать рекламную кампанию. Я быстро намалевал на картонке: «Из Москвы в Северную Дакоту».
Проносившиеся мимо водители стали снижать скорость, чтобы прочесть плакат, но останавливаться никто не спешил. Американцы вальяжно улыбались в окна и скептически кивали, дескать: «Из Москвы, ну-ну, рассказывайте сказки».
Я рассвирепел, надел футболку с английской надписью «Московский университет». Эффект тот же. Не знаю, может, они решили, что мы из Москвы, штат Айдахо? А может...
Когда начало темнеть, мы решили устраиваться на ночлег. Нашли в придорожных кустах крохотную полянку, где поставили палатку (кстати, очень вовремя — начал накрапывать дождик). Стас отправился в маленький поселок неподалеку за водой для чая. Вернулся через полчаса, страшно ругаясь:
— Представляешь, только в третьем доме открыли дверь и еле-еле дали воды. А остальные в замочную скважину что-то мямлили о сломанном водопроводе!
Утром мы решили двигаться по дороге пешком, лишь бы вперед. Через несколько миль показался перекресток с бензоколонкой — отличное место для хитч-хайка. Мы купили по мороженому и сели возле заправки, дожидаясь попутку. Я подобрал с земли вчерашнюю газету — интересно, что там творится на оставленной стороне глобуса. Просмотрев бестолково подобранный блок новостей, я взглянул на телепрограмму и едва не подскочил: оказывается, вчера по местному ТВ демонстрировался старый боевичок «Попутчик» — фильм о маньяке, который ехал автостопом и убивал по дороге своих водителей. Так вот откуда эти осторожно-насмешливые взгляды миннесотцев, проносившихся мимо.
Чуть погодя мои подозрения подтвердил паренек — развозчик мебели, который все же подобрал нас: действительно местные жители — не самые крутые смельчаки в Штатах, мало того, что газеты каждый день долдонят об убийствах на дороге, так еще и этого жуткого «Попутчика» намедни показали. «Так что, ребята — заключил паренек, — пока не доберетесь до следующего штата — Северной Дакоты (а там народ попроще и посмелее), вам удачи на трассе не видать».
Расставшись с мебелевозом, мы решили выбираться из запуганной Миннесоты любыми средствами. К счастью, такое средство подвернулось — междугородный автобус главной транспортной компании США «Грей-хаунд» — «Серая гончая». Водитель «гончей» не должен был останавливаться на развилке, где мы сидели со своими рюкзаками, но его привлек мой необычный плакат. Огромный серебристый автобус остановился прямо возле нас и зашипел дверьми. «Добро пожаловать!» — крикнул водитель.
В салоне полусидели-полулежали несколько человек, порядком истрепанные дальними переездами. Надо сказать, что пассажиры «Грей-хаунда» — это немножко другая Америка, чем та, что пролетает по хайвэю на сверкающих «фордах» и «хондах», они — бесколесное меньшинство великой автомобильной державы. Для среднего американца поездка на междугородном автобусе невыгодна — слишком медленно, не очень безопасно — в салонах «Серой гончей» случается всякая публика, иногда вооруженная, которая не прочь решить свои проблемы за счет попутчиков. И, наконец, эта поездка не слишком приятна в смысле сервиса.
Пробравшись в хвост автобуса, я занял пустое кресло у окна.
— Извините, а вы правда русский? — спросил подсевший человек лет пятидесяти с монголоидным лицом.— Я слышал ваш разговор с водителем.
— Да.
— Вот здорово. Меня зовут Радостный Камень, и я знаю кое-что по-русски.
Неожиданно он довольно складно прочел на русском молитву «Отче наш».
— Откуда вы это знаете, мистер Радостный Камень,— удивился я.— И вообще, откуда такое поэтическое имя?
— Дело в том, что я — индеец племени навахо, — улыбнулся Радостный Камень, — а у нас детей не называют Джонами и Биллами.
Дальше выяснилось, что мой собеседник — житель резервации в штате Монтана. Всю жизнь считал себя правоверным католиком, что не мешало ему иметь семерых жен. Однажды он встретился в Сиэтле с русским священником Вадимом Погребняком, настоятелем местного прихода. Тот поведал Радостному Камню об основных постулатах православия, и произошло чудо — гуляка-индеец, циник и большой поклонник «огненной воды» вдруг в корне решил изменить всю свою жизнь. Он разогнал своих жен (двоих все же оставив), бросил пить и сделался активным прихожанином церкви святого Спиридона в Сиэтле. Путь до Сиэтла неблизкий, однако благодаря своей работе в «Грей-хаунде» Радостный Камень имеет право на бесплатные автобусные поездки.
— Я стараюсь приезжать в церковь всякий раз, когда выдается свободное время, — рассказывал он, — и проводить его вместе с моими русскими братьями во Христе. Их община — самая дружная в Сиэтле.
