установкой, поджаривает.
— Ты в прошлый раз так быстро смылась отсюда, что даже поболтать толком не успели, — сладость на огне подрумянивается, и он отправляет её в рот, с наслаждением облизываясь. Смотрит на моё недоумение и не придумывает ничего лучше, чем предложить, — хочешь? — протягивает пакет, наполненный зефиром. — Мне не жалко, бери.
Удивительная щедрость. Наконец я отмираю, закончив с разглядыванием самой сюрреалистичной сцены, что только может быть.
— Смотрю, ты на стиле, — киваю на его одежду. — Эдакий пацан с района.
— Есть немного, ностальгия замучила, так что сегодня я в лесу, недалеко от Байкала. Наслаждаюсь тишиной и комариным писком, — бьет себя по щеке. Потом показывает на придавленную букашку, — совсем, изверги, замучили.
— Говорил, что сам можешь управлять этой своей фантазией, так избавься от назойливых кровососов, — предлагаю очевидное, садясь с ним рядом.
Протягиваю руки к костру. Пламя и правда греет. Нехотя расслабляюсь, пододвигаясь ещё ближе, вдруг комары будут доставать и меня, а, как известно, огня они боятся.
— Тогда это будет совсем не то, — из сумки на боку кресла мужчина вытаскивает буханку чёрного хлеба и раскладной охотничий нож. Щёлкает кнопкой, доставая лезвие, и отрезает щедрый ломоть, который после протягивает мне. — Пожарь хлеб, с солью самое то получится.
Его я беру и глазами ищу еще одну ветку, чтобы нанизать на неё выпечку.
— Как ты материализуешь предметы? — задаю вопрос, когда понимаю, что другого выхода не остаётся, если собираюсь принять участие в трапезе.
— Очевидно, что силой мысли.
Объяснение так себе, но за неимением лучшего, пытаюсь сделать тоже самое, прикрывая глаза. Представляю ветку. С листьями, кое-где с почками и едва распустившимися бутонами.
— Хей, нужен был просто кусок дерева, а не ледяная скульптура! — слышу, как стукается кресло об землю.
Распахиваю глаза. Мужчина уже на ногах, на его лице удивление и пальцем тычет за спину. Оглядываюсь и вижу ЭТО: раскинувшись ветвями в стороны, стоит посреди поляны дуб. Он почти прозрачный, потому что изо льда, а на ветру переливаются колокольным звоном хрупкие листья.
— Что это за черт? — теперь в голосе незнакомца восхищение.
Собираюсь ему ответить, что не хотела ничего такого сделать, как меня вновь вытряхивает в реальность лазарета.
— Сестрё-ё-ёнка, я так за тебя волновалась! — противно растягивая гласные, раздаётся рядом со мной голос.
Кажется, наконец, сестра пожаловала.
— Я вижу, что ты не спишь! — чужой голос, чертовски похожий на мой, режет слух.
Всегда ненавидела, когда меня выдергивали из сна, тем более интересного, теперь же не люблю это ещё сильнее — уже который раз меня лишают возможности пообщаться с таинственным незнакомцем из моего подсознания. И теперь мне ещё любопытнее, кто же он, да и вообще, куда я попадаю, отбывая вроде как в царство Морфея.
— Нивес, милая, неужели не соскучилась по мне?
Приходится все-таки обратить внимание на человека, который так яростно пытается со мной заговорить. Оказываюсь права в собственной догадке — это без сомнений моя сестра-близнец. Мы похожи, разве что у неё волосы покороче, да на лице косметики тонна, в отличии от меня, никогда не любившей штукатуриться. Так странно смотреть на себя со стороны, будто зеркальное отражение — новое для меня чувство.
В голове каша. Не знаю, как реагировать на столь внезапное появление родственницы, не дававшей о себе знать несколько бесконечно долгих недель. В каждом слове пришедшей я чувствую фальш. Интересно, а Нивес знала, насколько сестра её не любит? И «не любит» это ещё мягко сказано.
— Я только недавно очнулась, — решаю изображать дурочку. — Напомни, как тебя зовут?
Дурочку с амнезией.
Девушка подхватывается со стула, приближается рывком к кровати и обнимает меня, сжимая в своих худых ручках. Удивительная сила, однако.
— Да-да, учитель ль'Ву говорил, что сейчас у тебя проблемы с памятью, не волнуйся, милая, всё будет хорошо. Я помогу.
И смотрит кристально честными глазами на меня. Если бы не знала, как наплевательски эта девица отнеслась к пропаже сестры, то, может, и поверила бы, но у меня уже сформировалось заочное первое впечатление.
— Сестрёнка, это я, Олвен, твоя любимая младшая, — представляется, поняв, что ждать от меня начала разговора не стоит.
— Странно, я помню только братишку Луми, — говорю это нарочно и вижу, как девчонка чуть ли не зеленеет от злости.
Она явно рассчитывала на другой эффект, что заявится вся такая сочувствующая и жалостливая, а нерадивая старшая бросится ей на грудь с благодарными рыданиями. Что ж, не всегда же её прихотям исполняться. А то, что Олвен разбалованная, сразу видно хотя бы по гордо вздернутому к потолку носу и ехидному насмешливому взгляду. Такой бывает только у людей, уверенных, что они получат всё, что захотят.
Интересно, как тут осуществляется общение между людьми на большом расстоянии. Магия присутствует, поэтому вариантов множество, но, может, по старинке, и письмами обмениваются. Делаю на это ставку и говорю:
— Да, мелкий прислал мне кучу писем, волновался, что любимая сестрёнка попала в лазарет. Спрашивал о моем самочувствии.
И, видимо, попадаю прямо в яблочко. Мне казалось, что злиться сильнее у близняшки не получится, но, нет, ей удаётся преодолеть очередной предел. Больше на симпатичном личике не написана притворная радость, скорее крайняя степень ненависти.
— Всегда ты такой была. Подумаешь, родилась первой. Всего-то на три минуты раньше. А гонора столько, что наследники других государств обзавидуются.
Пытается перевести дыхание, чтобы продолжить бессмысленные обвинения, но её прерывают:
— Теперь, когда вс-с-се формальнос-с-сти с-с-соблюдены, и ты увидела сес-стру, больше не с-с-смею задерживать, — ль’Ву появляется из-за двери, будто там и находился на протяжении всего моего нелепого разговора с Олвен.
Та покидает нас без лишних слов, лишь хлопает раздараженно дверью напоследок.
— Ни манер, ни воспитания, — говорит об этой выходке наг, подползая ко мне ближе.
Удивительно, но на нем сегодня не рубашка, к причудливой коллекции змея которой я привыкла, а чёрная водолазка, обтягивающая его отлично сложенную фигуру. Темная ткань великолепно подчёркивает достоинства. Я лишь присвистываю, не сумев сдержаться.
— Спасибо, ты меня буквально спас, Даар, от этой чокнутой, — откидываюсь расслабленно на подушки. — Если бы ты не появился, возможно, мне пришлось выцарапать ей глаза, а то не слишком приятно наблюдать в них такую неприкрытую злобу.
— Я к тебе по делу, — радостным ль’Ву не выглядит, наоборот, он чем-то озабочен.
Замолкает на несколько минут.
В воздухе висит предчувствие чего-то плохого. Не выдерживаю напряжения и прошу:
— Выкладывай, не томи.
— Л’Валд созвал Высший совет. Следующую проверку камнем Ки ты будешь проходить в его присутствии.
