нами будет Карл.
— С нами? — Переспросил Джентиле.
— Колонну поведёт фон Финк, в авангарде пойдёт барон и Гренер с кавалерией. Я останусь с вами. — Ответил Волков.
— А, так ты останешься с нами? — Сразу переменил тон Роха, теперь он был доволен.
И эта перемена в настроении старого товарища польстила Волкову.
Роха ценил его как командира и не скрывал этого.
Роха сразу приободрился, чем придал уверенности и ламбрийцу.
Тут прибежал к ним сержант Жанзуан, бесцеремонно встал в трёх шагах от разговаривающих офицеров, стал ждать, пока на него обратят внимание.
Волков обратил, кивнул ему:
— Ну?
— Кавалер, дозволите спросить?
— Спрашивай, сержант, только быстро.
— А мне, что делать?
Вопрос был непростой. Кавалер на секунду задумался. Конечно, было бы правильно оставить гарнизон заставы тут.
Лодок у горцев сейчас нет, продовольствия нет. Но со временем, завтра или послезавтра, они найдут новые лодки. Втридорога, но найдут, и решат возить провиант сюда, на берег, поближе к своей армии. И тут очень будет им мешать эта застава на холме.
Они её непременно возьмут. Потратят время, день или два, угробят людей, но обязательно возьмут. И обязательно убьют всех, кто там окажется.
Жанзуан смотрел на Волков, затаив дыхание. Видно, что очень не хотелось ему оставаться охранять заставу.
— Собирайтесь, — наконец сказал Волков, — пойдёте в роту ротмистра Брюнхвальда.
Он отвернулся к офицерам, а Жанзуан всё понимал, сразу не ушёл:
— Спасибо вам, господин, от всех людей моих поклон вам в ноги. Храни вас Бог, господин.
— Ты ещё тут? — Разозлился Волков. — Бегом к Брюнхвальду, не то передумаю.
***
Когда лагерь был уже почти собран и первые телеги с первой колонной уже пошли на север, пришёл Бертье и сказал:
— Лодки уже ушли, всё лишнее мы в них сложили. Но вот баржи…
— Что с ними?
— Больно тяжело они гружёные. После дождей и снега течение в реке сильное. Тянули их вчера не без труда. Медленно. И сегодня воды прибыло.
Волков и сам это знал:
— Ну?
— Не утянем мы их. Сержант, что тянул их вчера, говорит, что догонят их горцы.
Очень, очень было ему жалко такого хорошего добра, что лежало в баржах, но отдавать столько провизии врагу было категорически нельзя:
— Значит, не утянут баржи ваши люди?
— Нет, кавалер. — Отвечал Бертье. — Не утянут, боюсь, догонят их чертовы собаки.
— Пробейте им днища и оттолкните от берега.
Жалко было, ну, а что ещё можно было с ними сделать?
Тут с запада прибежали солдаты фон Финка из тех, что были в секрете, сразу нашли его.
— Близко? — Спросил он их.
— Близко, господин, — говорил старший, едва отдышавшись после быстрой ходьбы.
— Много их?
— Много, господин, семь сотен или больше чуть.
Вот этому немолодому солдату Волков верил больше, чем молодому офицеру.
— Спасибо, догоняйте своего командира.
Солдаты ушли, а кавалер обратился к Брюнхвальду, Рохе и Джентиле:
— Господа, пришло наше время. Надеюсь, вы готовы.
Стрелков с аркебузами, старшим у них был сержант Хельмут, которого все звали Хилли, он рассадил по кустам, что были севернее Рыбачьей деревни, с ними оставил Брюнхвальда с его людьми. Роха с Вилли и мушкетёрами встали на холм, прямо отличное для них место было. По той самой тропе, по которой Волков ходил в земли Гренера, к нему шёл враг. Как раз он должен был выйти под мушкеты. Мушкетёры должны были начать. А потом по команде враг должен был получить залп из кустов от аркебузиров Хилли. А чуть северо-западнее, в зарослях у оврага, прятался Джентиле, он прикрывал их с фланга, а заодно должен был прикрывать отход на север. Дело должно было выйти удачным.
Волков нашёл себе хорошее место. Холмик, поросший барбарисом. Там ни его, ни Максимилиана, ни Увальня с тропинки видно не было, а ему видно было всё.
Теперь нужно было дождаться врага. Вскоре появились люди, что шли быстрым шагом. Было их шестеро.
— Это наши, — крикнул Роха, он был ближе всего к ним, — люди фон Финка.
— Тысяча шагов за нами, — доложил один раскрасневшийся от быстрой ходьбы солдат. — Идут. Впереди отряд охранения.
— Кавалерия? — Всё ещё сомневался по этому поводу Волков.
— Нету, нету, господин, только офицеры верхом. — Заверил солдат.
— Хорошо, ступай на север за своими.
Тысяча шагов, и начнётся. Кавалер ждал. Увалень и Максимилиан молчали. Волков знал, что они волнуются, хотя сам был спокоен. Если что-то его и заботило, так это его хворь. Кони от нечего делать пытались щипать с кустов оставшиеся на них листья. От реки несло сырым холодом. А он думал о Пруффе и пушках. Это точно было Провидение. Ничем другим своё решение он объяснить не мог.
Ждали не так уж и долго. У него не успели замёрзнуть пальцы в латных перчатках, как на западе, там, где был Джентиле со своими арбалетчиками, послышались крики, началась суета.
— Что за дьявол?! — Зло сказал он.
Думал уже туда отправить Увальня, но увидал ламбрийца, бегущего к нему с арбалетом. Тот добежал и сказал, не переводя духа и тяжело дыша, на ломаном местном языке:
— Сеньор капитан, дозор… Дозор выходил на нас…
— Говори на своём, — произнёс Волков на ламбрийском.
— Синьор капитан, — затараторил арбалетчик, — на нас выскочил их дозор. Дюжина с сержантом. Мы им накидали болтов — они отошли. Но те, что шли по дороге — встали. Они теперь знают, что мы их ждём.
Досада, вот как это называется. И главное — винить-то некого, сам так людей расставил. Впрочем, он понимал это, его вины тут не было, он всё правильно сделал, просто враг-то у него не абы кто. Враг-то у него сильнейший, опытнейший, закалённый своим суровым горным краем и сотнями лет почти непрерывных войн.
Кавалер видел, как на западной стороне Рыбачьей деревни появились солдаты. Выходили осторожно, сомкнутыми группами, как для боя. Пики и копья вперёд. Ожидали атаки. За ними россыпью арбалетчики. Арбалеты взведены, все наготове.
Теперь с ними придётся драться. Настроение у Волкова испортилось окончательно. Нет, драться тут он с ними не будет, он не хотел терять людей. Ни единого человека не хотел тут терять.
— Скажи ротмистру, чтобы отходил не спеша к северной тропе, — сказал он ждущему его решения арбалетчику. — Но пусть не торопится, пусть идёт медленно и сторожит фланг, пока вас Брюнхвальд со своими людьми не догонит.
— Да, сеньор, — сказал арбалетчик и убежал.
— Увалень.
— Да, кавалер. — Отозвался оруженосец.
— Езжайте к Брюнхвальду и Рохе, скажите, пусть отходят к тропе. Но Рохе скажите, пусть идёт не торопясь, пусть даст
