у дороги перед амбаром. Тогда старик стал чаще задыхаться и прекратил выходить во двор. Ииль снова приложил все имеющиеся у него способности, чтобы удалить с горизонта не предвещающие ничего хорошего световые блики. Свечение снова пропало, на этот раз на долгих полгода. Потом оно появлялось на краткие мгновения перед воротами, в воротах, на лужайке двора. И каждое такое явление сопровождалось внезапным визитом сорок, которые на перебой стрекотали свои пулеметные очереди недобрых вестей. Ииль с тревогой взирал на это видение и чувствовал свое абсолютное бессилие. В этой игре в прятки ему никогда не победить, таковы законы сего мира.
И вот Ииль вновь наблюдает сияющую полосу с яркими световыми шарами со сладко сочащейся карамелью из них уже у самого порога дома. Он нервно расхаживал прямо перед крыльцом, заложив руки за спину и отчаянно думал, как остановить продвижение нареченного конца. Конца старого-доброго хозяина. Старик Милий уже несколько дней как мается в беспамятстве. Соседка с травницей по очереди приходили проведать старика, а Ииль старался заставить их сделать то тот отвар, то этот, то накормить его тем, то этим, но надвигающаяся полоса продолжала нависать дамокловым мечом над входом в дом.
В полночь Ииль натянул свою нить в проеме двери, решив тем самым задержать приближение неминуемого. Но на утро светящаяся полоса беспрепятственно вошла в дом и застыла в сенях, освещая сумеречное пространство тесного помещения. Тревога внутри Ииля усилилась еще и тем, что он увидел, как в хозяйской спальне, где страдал Миляка, стали с шелестом переворачиваться страницы невидимой книги. Перед глазами домового лежала Книга жизни хозяина. Его потери и приобретения, его грешки и откупы. Ииль схватился за голову и стал бешено бегать по потолку рассыпая тревожные сигналы направо и налево, призывая соседей, лекаря, травницу и добрых знакомых по селению. Особенно яростно он взывал к Юстинию. Ему казалось, что внук должен успеть, что он станет тем рычагом, который сломает гнусные планы Сущего.
В доме стало слишком тихо. Ииль уставился на Милия, который, кажется, не дышал, совершенно затерявшись в оказавшейся несоизмеримо огромной кровати. «Ну, нет!» – провопил он и с разбегу бросился на грудь хозяина, впервые всеми четырьмя конечностями впиваясь в бледную кожу несчастного старика. Ииль неистово стал колотить по его иссохшей грудной клетке, щипать за прохладные запястья и сотрясать обмякшее тело. Он залез в его голову, стал рисовать жуткие картинки, заставлял смотреть хотя бы внутрь себя и не прекращая вопил голосом сирены: «Давай же! Давай! Очнись же!!»
Когда хозяин слабо простонал и неглубоко вздохнул, Ииль покрылся всеми сортами инея и холода. Ему казалось, что он прыгает тут уже несколько часов кряду, а прошло всего долгих четыре минуты. Сияющая полоска на пороге сеней исчезла, а в кухне появилась травница, которая прошествовала к старику в спальню с новой порцией лечебного отвара. Ииль устало заполз на полати, прижал свои лохматые коленки к спутанной бороде и несколько минут смотрел в пустоту, осознавая, что следующий раз будет последним. У хозяина больше не осталось шансов. Он угрюмо завыл, а кухонная утварь на полках шкафа задрожала и вибрируя стала падать на пол. Одна за другой. Превращаясь в осколки. Травница вышла на шум и перекрестившись покинула дом. Ииль остался один на один со своим горем. Мы приходим в этот мир в одиночестве и покидаем его не оглянувшись.
Светящаяся полоса с яркими, до боли режущими лучами появилась этой же ночью на пороге спальни старика, она залила дом светом, оплавила свечи у икон и растворилась также внезапно, как и появилась. Ииль все это время сидел в позе идола в самом углу подпечника 61, окруженный тьмой и стылой отчужденностью. Отвернувшись спиной ко входу и закрыв усталые глаза, он читал про себя присказку, которую однажды увидел во сне.
В ярость друг меня привел —
Гнев излил я, гнев прошел.
Враг обиду мне нанес —
Я молчал, но гнев мой рос.
Я таил его в тиши
В глубине своей души,
То слезами поливал,
То улыбкой согревал.
Рос он ночью, рос он днем.
Зрело яблочко на нем,
Яда сладкого полно.
Знал мой недруг, чье оно.
Темной ночью в тишине
Он прокрался в сад ко мне
И остался недвижим,
Ядом скованный моим. 62
Дом наполнила тишина и пробирающий до костей холод одиночества, который Ииль щедро рассеял по всему периметру на долгий срок погасив тепло в своем собственном сердце.
В ту ночь старик Миляка умер. Ровно через год после отъезда внука в город. Оставив на поруки соседей и Ииля небольшое хозяйство.
Утрата истинного хозяина тяжело отразилась на Ииле. Он погрузился в какое-то замершее состояние, в котором мог находиться неделями совершенно не шевелясь и обрастая паутиной. Пауки особенно любили тянуть свои сети между его острыми, лохматыми ушами, так что, когда он пришел в себя, с возвращением наследуемого хозяина, в углу его излюбленного топчана скопился целый моток наверченной паутины.
Он нехотя стряхнул непрошеных жителей со своей пыльной шерсти, лениво распушился и размял затекшую шею от долгого сидения в одной позе. За время его забвения дом слегка запустел, покрылся пылью и мусором, мыши без стеснения устраивали балы прямо посреди зала в двух метрах от Ииля, а он уныло за ними наблюдал и ничего не делал.
В доме появилась хозяйка, которая очень быстро перетянула часть обязанностей Ииля на себя, освободив его от рутинной необходимости содержать дом в порядке. У него появились другие цели и идеи, которые он непременно транслировал в голову Юстиния. Таким путем хозяйство обзавелось обновленной баней и кладовыми, а затем подворье наводнил разномастный домашний скот, шумные птицы и веселый щенок-сторож.
Шло время, семья разрасталась, жизнь кипела, а Ииль не находил себе места от охватившего его теплого чувства покоя. Наверное, так выглядит счастье. Он мягко подталкивал хозяев, освещал выгодные пути, подбрасывал идеи и усмирял конфликты. У него был свой уютный угол на полатях, где он мог пересматривать свои вещички и перекладывать хозяйские секретики.
Но мирная жизнь длится не вечно. Однажды хозяин сообщил домочадцам, что этой весной, как только сойдет снег, им придется перебраться на новое место жительства. Юстиний стал заведующим колхоза в недавно восстановленном селении и ему предложили переехать поближе к месту работы. Ииль сначала напрягся. Покидать насиженное место, где он десятилетиями по кусочку восстанавливал баланс, было страшно и досадно. Но вслушиваясь в разговоры хозяев он решил, что на новом месте будет ничуть не хуже.
