уехать из Москвы в Усть-Ужопинск и пойти работать в систему, чтобы встать на сторону обвинения в судопроизводстве. В системе ценностей Меншикова сегодня случился конкретный такой разрыв шаблона.
— Так что видите, Роман, какая штука, — произнес я, доставая портмоне. — Вы вроде бы правы. Но не во всем. Информация, конечно, зависит от того, как ее преподнести. Но в нашем случае детали оказались слишком существенны.
Я положил на стол деньги за себя с чаевыми сверху, встал и ушел, не дожидаясь ответа от Меншикова. Впрочем, вряд ли бы он мог что-то мне сказать — парень пытался примириться с новой картиной мира.
А спустя четверть часа я встретился с Иваном у входа в огромную аудиторию, по габаритам напоминавшую кинотеатр, где первокурсники нескольких факультетов, и мы с бояричем в том числе, должны были заслушать вводную лекцию по теории магии.
— И чего хотел Меншиков? — без предисловий и реверансов спросил Новиков с видом самым серьезным и сосредоточенным.
— Жениться, — усмехнулся я.
Иван удивленно моргнул, прежде чем до него дошел иносказательный смысл моих слов.
— А ты?
— Отказал, — пожал плечами в ответ. — Я ж не по этому делу.
Кажется, боярич облегченно выдохнул на мои слова. Но это не точно, потому как двери в аудиторию распахнулись, впуская студиозусов, и человеческий поток внес нас внутрь.
Конечно, каждый вправе выбирать религию и политику по себе. Да и Меншиков так-то правильно сказал, аристократы практически наследуют места во фракциях вместе с титулами и деньгами. И перекрестить левого в правого или правового в левого практически невозможно — они ведь впитали эти идеи с молоком матери. Но я живу вторую жизнь и не собираюсь отказываться от принципов, что принял для себя еще в том мире.
Я выбираю защищать свою страну, а не разрушать ее.
Как и всякое замкнутое пространство, в котором вынуждены находиться представители разных сословий, студенты в лекционной аудитории предмета «Общая теория магии» мгновенно стратифицировались. Точнее, разбились на группы по интересам.
Первые ряды заняли представители неблагородного сословия, сохраняя традиции моего мира. Ближе всего к преподавателю старались разместиться те, у кого образование было единственным шансом на социальный лифт. И чем выше и дальше от кафедры с доской были ряды парт, тем выше был социально-экономический достаток и сословие студентов.
Если на первой парте наверняка размещались дети каких-нибудь не слишком успешных сельских жителей или разнорабочих, то на галерке были все сливки общества. Просто хрестоматийная иллюстрация фразы «преимущество у тех, кто сверху».
По идее, согласно этой негласной иерархии, мне стоило занять первую парту или даже лучше сесть перед ней на пол. Но я предпочитал сидеть в центре аудитории, а потому уверенно двинулся туда. Иван так же уверенно шагал за мной.
Усевшись, я окинул взглядом аудиторию.
— Она сидит справа впереди, — подсказал Иван.
На первом ряду правого сектора действительно сидела Василиса, оживленно обсуждая что-то с темноволосой девушкой. Словно почувствовав, что я смотрю на нее, Василиса подняла глаза и, встретившись со мной взглядом, очаровательно вспыхнула.
— Ты бы мог присмотреть себе кого-нибудь среди боярышень, — заметил Новиков. — С твоим разрядом, я больше чем уверен, со временем ты получишь титул.
— Возможно, — не стал отрицать я, продолжая смущать девушку взглядом. — но в чем смысл такого брака? Богатая жена со связями рода вряд ли сделает меня счастливым. А с хорошей женщиной и вверх карабкаться как-то веселее и задорнее. Лестница наверх приобретает смысл.
— Глубоко мыслишь, — усмехнулся боярич.
— Тебя это удивляет? — я перевел взгляд на парня.
— Пожалуй, — медленно кивнул тот. — Мало бы кто из наших сверстников на твоем месте отказался от легкого пути и радужных перспектив.
Мало у кого из наших сверстников за плечами брак, дети, перестройка, девяностые и пекло целой жизни.
— Ну, может быть, я просто наивный романтик? — хмыкнул я.
Новиков в это не поверил ни на секунду, но в аудиторию уже зашел лектор, и студенты притихли.
Это был мужчина неопределенного возраста за пятьдесят. Высокий, с весьма солидным брюшком, характеризующим скорее уровень материального благополучия, чем возраст, с короткой стрижкой, скрывающей залысины на абсолютно седой голове, и недельной щетиной, ухоженной местными брадобреями по последней моде. Он окинул аудиторию не особенно радостным взглядом и произнес:
— Меня зовут Андрей Нестеров, и я попытаюсь вложить в ваши головы понимание магической материи.
Голос у мужика был приятный, речь хорошо поставлена, но лекция вводная, и говорил он, в принципе, общеизвестные истины.
Магия в этом мире существовала за счет мозговой активности. Я бы отнес это к определенному виду мутаций, когда в мозгу зарождались не только электрические импульсы для нервной системы, но и некоторое излучение, способное формировать магию. Инициация была направлена на то, чтобы принудительно создать нейронные связи для работы с магией. Эдакая обратная лоботомия.
Так что технически магию даже можно было отнести к интеллектуальной деятельности, если бы не фактическое ее применение. А применения у магии было всего два — силовое и артефакторика. Первым регулярно пользовались только войска или выясняющие отношения аристократы, а второе относилось к жесткой монополии государства, так что существовало где-то за пределами обывательской реальности. На артефакторов даже не учили в открытых учебных заведениях. В местной классификации секретности это было где-то в районе ключей от ядерного чемоданчика.
По сути, эффективность у пожарного расчета и высококвалифицированного мага огня одинаковая, только первое дешевле в содержании, обучении и восполнении состава. Напастись профессиональных магов огня в необходимом количестве было физически невозможно, особенно с учетом 9 часовых поясов Российской Империи.
На сегодняшний день магия была изучена на довольно высоком уровне, что лично меня несказанно радовало. Хуже было бы, если бы я попал в какое-нибудь средневековье, где и понятия о науке-то еще не существовало.
Итак, первой стихией открывалась Вода. И открывалась по той простой причине, что человеческое тело на 60% состоит из воды. Следующей стихией был Воздух, поскольку кислород все-таки даже здесь основа жизнедеятельности. Дальше шли Земля, Дерево и Огонь, тем самым образуя классическую во всех мирах пентаграмму стихий. И, как правило, большинство магов этим-то и ограничивалось.
Но после стандартного набора, естественно, начиналось интересное и, самое главное, практически недоступное простым смертным.
Шестой стихией было Электричество, и если раньше оно включало в себя только метание шаровых молний и попытки оппонентов придумать способы защиты в качестве заземления, то с расширением использования электричества в повседневной жизни этот дар начинал приобретать популярность.
После Электричества открывался Металл, применение которого тоже весьма сильно изменилось с веками, оставаясь, тем не менее, одним из наиболее желанных и недоступных стихий.
Дальше можно было покорить Свет и Тьму со всеми вытекающими из этого способностями по оптике, а вишенкой на этой стихийной конструкции лежал Эфир, отвечающий за природу самой магии, которой тут пользовались.
То есть, по сути, магия была эдаким подразделом физики. Ну, могла бы быть, при иных обстоятельствах. Собственно, Тесла здесь — это графский род, стабильно работающий со стихией электричества. И чтобы в его графстве из кранов сыпались электрические искры, не надо палить генераторы, достаточно выпустить юное поколение магов порезвиться.
Заканчивал свою лекцию господин Нестеров статистикой о частоте максимально открытых стихий. Если первые пять были широко распространены, шестая и седьмая — считалась высшим пилотажем, а восьмая и девятая — настолько редкими, что их обладателей, наших современников, можно было пересчитать по пальцам рук, то последняя, десятая стихия была легендарной.
Легендарной! То есть, по сути своей, теоретической!
— Вопросы? — произнес Нестеров, окинув взглядом сонно дремавшую аудиторию.
Надо было бы, конечно, промолчать, но человек технического прогресса во мне так и рвался напороться на дискуссию.
— Да? — кивнул мне лектор, не скрывая своего удивления.
Наверняка я один из немногих за всю его карьеру, кто на вводной лекции умудрился придумать вопрос.
— А как определили существования Эфира?
— Простите? — с максимально вежливой миной произнес Нестеров.
— Вы сказали, что Эфир — легендарная стихия, — принялся я развивать свою мысль, стараясь казаться максимально уважительным. — То есть ее существование не запротоколировано компетентными документами. Ее вывели теоретически? Или опирались на какие-то исторические факты?
Не то чтобы мне это было принципиально. Все-таки я не особенно планировал убиваться на магических тренировках, меня больше интересовала юриспруденция, чем колдовство. Но удержаться было просто невозможно.
Лектор совершенно по-простецки потер щетину на подбородке, размышляя над моими словами.
— Вопрос по существу, — медленно
