спуститься вниз.
— Карим, я не могу, — говорю чуть слышно, так как в соседней комнате мило посапывает мама, не подозревая какими грешными делами занимается ее дочь по ночам. — Мама дома и спит вон там в соседней комнате, — указываю пальцем на соседнее окно, — это раз, а чтобы поехать с тобой мне нужно будет тогда переодеться, а вся одежда в шкафу если сейчас я начну там рыться в поиске чего-либо, то точно разбужу её и тогда мне придёт конец, это два.
— А три будет, — улыбаясь передразнил он меня гаденыш.
— Будет, — ответила ему с его же интонацией. — И вообще-то, как я уже говорила сегодня тебе днём у меня женские дни и лучше будет тебе пока держаться от меня подальше пару деньков. Но я тебя удивлю, — засмеялась я, но тут же закрыла себе рот ладонью и прислушалась не разбудил ли мой смех маму, убедившись, что не разбудил я продолжила говорить. — Будет у меня и четыре. Смотри на улице ночью уже становиться прохладно, а я если ты не заметил я в пижамный шортах и в майке из обуви имеются только домашние тапочки, когда ты в то же самое время одет весьма тепло. — А одет он был ну очень мило и весьма по-простому без всех этих его костюмов и галстуков. Так было не привычно лицезреть на него, когда на нём были надеты простые черные джинсы, серая толстовка из-под которой видна была белая футболка и серо-белые кроссовки завершали его такой я бы сказала молодежный образ. — Это опять же я к тому, что переодеться я не смогу.
И как всегда пока я говорю вроде как весомые аргументы, он смотрел на меня взглядом, в котором отчётливо читалось, что ему плевать на мои эти аргументы.
— Жаль ты читать мысли не умеешь, так бы точно сейчас уже знала, что я думаю по поводу того, что ты только что сказала.
— Я хотя и не умею как ты заметил читать твои и чьи-либо мысли, но я догадываюсь о чём ты думал, когда слушал меня.
— Ну раз ты догадываешься то тогда давай иди ко мне. — И вновь протягивает руки в мою сторону. — Саш, ну давай смелее.
Тяжело вздохнув, я поняла, что этого мужчину от намеченных планов никакие мои аргументы не остановят.
— Ладно, только до шести утра мне нужно вернуться домой чтобы, когда мама проснется я как послушная дочь лежала в кроватке и спала.
— Всё понял будет сделано. А сейчас иди ко мне скорее.
Выключив свет в комнате, я оставила включённым только свой ночник. Затем надев домашние тапки забралась кое как на подоконник сев на него попой я высунула ноги из окна я села практически на край подоконника. И тут уже Карим смог дотянуться до меня, подхватить за талию аккуратно спустить вниз. Но на землю ставить он меня почему не стал, и перед тем, как направится к машине держа меня все еще на руках Карим прикрыл моё окно насколько это было возможным и так чтобы оно не привлекало особого к себе внимание непрошеных гостей. По дороге пока мы шли к машине все это время Карим уткнувшись носом в мои волосы, а затем спустившись чуть ниже в область моей шеи начал жадно вдыхал воздух будто ему не хватает кислорода.
— Карим, что ты делаешь? Ты так щекотно носом водишь по моей шеи и за ушком, что у меня даже мурашки по коже побежали.
— Ты так вкусно пахнешь, что оторваться от тебя просто невозможно. Это что розы?
— Да, — ответила я застенчиво. — Я купила новый гель для душа в нем смешано два запаха это роза и ваниль, но запах роз чувствуется почему-то сильнее и перед сном я как раз принимала душ с этим гелем.
— Купи еще один такой, хочу, чтобы и у меня дома такой стоял, чтобы, когда ты будешь у меня и мы вместе будем принимать душ я лично наносил на губку этот гель и мыл тебя им.
— Хватит меня смущать Карим, — обняла его за шею, и сама точно так же, как и он уткнулась своим носом в его волосы. — А ведь ты пахнешь тоже очень вкусно и возбуждающе.
— Рад слышать. — Говорим Карим открывая багажник машины и усаживает меня прямиком туда. Благо у внедорожника большой и просторный багажник, и пока я наблюдаю за тем, как Карим распаковывает какую-то коробку я сижу, весьма удобно размахивая ногами туда-сюда. — Вот возьми и надень их. — Протягивает мне в руки тонкие женские белые носки. Я, конечно, в шоке, но перечить ему не стала, а молча взяла и надела носки. — Так, а тапочки я твои забираю на время, — говоря это он тут же снимает с меня их и кладет в какой-то пакет и вместо них протягивает мне светлые женские кроссовки. Вот тут я, конечно, промолчать уже не смогла.
— Что это? Только не нужно отвечать мне что это кроссовки Карим, я и так прекрасно вижу, что это кроссовки.
— Тогда зачем задаешь мне глупый вопрос если знаешь на него ответ.
Смотрит на меня держа в руках кроссовки, да еще и смеётся стоит как будто я опять глупость какую-то сказала.
— Я не стану надевать кроссовки твоей бывшей. — Сказала я вполне серьёзно.
— Что? — И тут смех Карима, перешёл в стадию истерического смеха до слёз в глазах. — Господи Саша, вот ей Богу только ты так меня можешь развеселить. Ты реально думаешь, что я буду давать тебе носить обувь бывшей?! Ну во-первых у меня нет обуви от бывшей…
«А, ну так значит наличие обуви бывшей мы отрицаем, а вот самое ее наличие нет. Ну-ну»
— …а во-вторых они новые я купил их лично для тебя, сегодня. Как знал, что они пригодятся. А еще я купил тебе толстовку цвет правда не знал какой твой любимый и взял серую. Ну как тебе? — Спрашивает, демонстрируя мне ту самую толстовку.
— Ты купил это все для меня? — Вылупила я на него свои глаза.
— Да. А ты что так удивленно смотришь на меня? — Положив толстовку рядом со мной, Карим подошёл ко мне, встал между мои ног
