Бунгало Бьянки находилось в самой дальней части Энкантадо, всего в нескольких десятках метров от края. Здесь гулял ветер, дующий со стороны открытого восточного неба, и у женщины была возможность повернуться к бойне спиной, чтобы созерцать чистое пространство, оживленное далекими телами юных заратанов. Однако даже здесь, в километре от бойни, витали запахи гниющего мяса. Воздух был полон насекомых и птиц-стервятников, а под ногами постоянно хрустели жуки.
Большую часть времени Бьянка проводила в доме, где воздух был отфильтрован. В бунгало имелись устройства, дарующие подобие комфорта, и за время путешествия Бьянка научилась ими пользоваться, но сейчас их не трогала.
Если не считать саквояжа, который служил шкафчиком, письменным столом, туалетным столиком и чертежной доской, единственными предметами в комнате были плетеный ковер в стиле Лагос Грандес, жесткая, узкая кровать и деревянный стул, не слишком отличавшийся от тех, что стояли в Пунта-Агила. Конечно, там мебель была ручной работы, а здесь ее создавали машины…
Остальная часть комнаты была отведена для технических затей. Инструменты, которыми снабдил ее Валадез, оказались удобными и новыми, настоящее произведение искусства; однако чаще всего Бьянка использовала карманную систему — ухудшенную копию семейной автоматики Назарио.
Система, которую отец Бьянки использовал для вычисления нагрузок в тканях, металле и дереве, аэродинамическая модель крыльев, прибор для измерения давления и температуры в оболочках аэростатов — все это было шестилетней давности. Основательная, надежная схема, появившаяся на свет еще до учреждения лондонского халифата. Она старела вместе с семьей, приспосабливаясь к требованиям авиации Рио-Пикаро.
Бьянка, хотя и была ограничена в возможностях, не испытывала проблем, когда ей приходилось контролировать поверхности, которые поддерживались мышцами и костями и не отличались особой гладкостью — трава, деревья и лианы. Будь заратаны машинами, они казались бы чудесами инженерной мысли, с целой системой газовых оболочек и баллонетов, с пузырями, использующими дождевую воду в качестве балласта, не говоря уже об огромных чувствительных плавниках. Заратаны были выше понимания упрямых, ограниченных систем браконьеров; несмотря на быстродействие и современность, системы капризничали, как избалованные дети, всякий раз, когда Бьянка пыталась использовать их для того, что не входило в круг базовых программ.
А ей это приходилось делать постоянно. Она решала непростую проблему: как поднять левиафана при помощи крюка.
— Мисс Назарио.
Бьянка вздрогнула. Она так и не привыкла к тому, что телефоны не звонят, а сразу начинают говорить, и будто в ее голове.
— Мистер Валадез, — ответила она после небольшой паузы.
— Бросьте то, чем вы сейчас занимаетесь, — проговорил Валадез. — Вы и Фрай. Посылаю за вами анемоптер.
— Я работаю, — ответила Бьянка. — И мне неизвестно, чем занят Фрай.
— У вас пять минут, — отрезал Валадез.
Они летели на анемоптере над спинным хребтом между двумя прозрачными плавниками. Здесь, «в горах», тело Энкантадо было лишено растительности — Бьянка смотрела на гектары серой шкуры, по которой гулял ветер. Кое-где лежал снег. Они прошли в нескольких сотнях метров от огромных брусков, фиксирующих край плавника: колонны плоти высотой в километр, имеющие каплевидное поперечное сечение, а толщиной метров сто. Задний край следующего плавника, по контрасту, быстро пролетел мимо. Бьянке показалось, что она видит натянутую шелковую мембрану с красными прожилками, полупрозрачную, как грязное стекло.
— Как вы думаете, чего он хочет? — спросил Фрай.
— Не знаю. — Бьянка кивнула в сторону фириджа, сидевшего за панелью управления. — А вы спрашивали у пилота?
— Пытался, — ответил Фрай. — Но я не говорю по-арабски.
Бьянка пожала плечами.
— Скоро узнаем.
Потом они стали спускаться вниз, вдоль западного склона. Появился спинной хребет заратана Финистерра. И хотя он находился в двадцати километрах от них, очень скоро занял треть неба.
Бьянка вновь задавала себе вопрос: почему Энкантадо и Финистерра держатся так близко друг к другу. Но скоро анемоптер пошел на посадку, и они полетели между деревьями, над тенистым, заросшим плющом руслом ручья, неподалеку от западного края Энкантадо. Там оказались еще один анемоптер и пара воздушных подъемников, а также огромная белая масса — листы и ленты бледного материала, свисающего с ветвей над плющом. Их складки запрудили небольшой ручей.
С громким всплеском анемоптер приземлился на воду. Быстро спустили трап, и Бьянка сошла в холодную воду, доходившую ей до щиколоток. Она порадовалась, что на ней высокие сапоги. Фрай осторожно последовал за ней.
— Эй, ты! — позвал Валадез Фрая с палубы другого анемоптера. — Иди сюда. Мисс Назарио, я бы хотел, чтобы вы посмотрели на воздушный шар.
— Воздушный шар?
Валадез нетерпеливо указал вниз по течению ручья. Тут только Бьянка поняла, что представляет собой белый материал — это была разорванная оболочка аэростата; и еще Бьянка заметила корзину, которая сейчас лежала на боку. Ее частично скрывала вода ручья. Рядом стоял Исмаил и махал им.
Бьянка по воде двинулась к корзине. Та оказалась два метра в поперечнике и полтора в высоту, она была сплетена из материала, напоминающего бамбук или ротанг. Оболочка — теперь, когда Бьянка рассмотрела ее вблизи, это не вызывало сомнения — сделана из баллонета заратана. Заратан был моложе того, которого убили на ее глазах; оболочку выдубили, но не слишком хорошо, очевидно, у них не было оборудования браконьеров.
Интересно, из-за чего повреждена оболочка, подумала Бьянка. Она знала, что ткани заратанов отличаются удивительной прочностью. Водородный взрыв?
— Хотел летать очень сильно, — прокомментировал Исмаил, когда Бьянка подошла к открытой части корзины.
— Верно, — согласилась Бьянка.
В корзине оказалось несколько шерстяных одеял и пустых кожаных емкостей для воды, вероятно, их использовали как для питья, так и для балласта. Веревки для регулировки клапанов перепутались между собой и со стропами, на которых корзина крепилась к воздушному шару, но Бьянка легко сообразила, как все это работает. Горелки она не обнаружила. Создавалось впечатление, что шар был наполнен чистым водородом; почему бы и нет, подумала она, если водород можно с легкостью получить из вентиляционного клапана у любого заратана.
— Откуда он появился? — спросила Бьянка.
Руки Исмаила заструились, и Бьянка решила, что этот жест соответствует пожатию плеч человека. Один его глаз посмотрел вниз по течению.
Бьянка пощупала материал корзины: плотное шерстяное волокно. Тропический климат, более жаркий, чем на Энкантадо. Она проследила за взглядом Исмаила. Деревья скрывали западный горизонт, но она знала, что находится за ними.
— Финистерра, — сказала она вслух.
Она вернулась по воде к анемоптерам. Люк летательного аппарата Валадеза был открыт.
— Я говорю вам, я ее не знаю! — заявил Фрай.
— Да пошел ты… — рявкнул Валадез, когда Бьянка вошла в кабину. — Посмотри ее документы.
Речь шла о молодой женщине с короткими черными волосами и землистой кожей, в одежде из бумажной ткани под домотканым пледом ярких цветов; сначала Бьянка не поняла, жива ли она, поскольку мужчина, лежавший рядом на полу, также в домотканой одежде, явно был мертв: его глаза оставались полузакрытыми, оливковая кожа посерела.
На низеньком столике лежало содержимое их карманов. Пока Бьянка изучала вещи, Фрай наклонился и взял удостоверение личности, какие выдавал Консилиум.
— Эдит Дин, — прочитал он, бросил удостоверение Валадезу и посмотрел на него: — И что с того?
— Эдит Дин, Экологическая служба Консилиума, — прорычал Валадез. — Выпущено Шаввалом 43. А ты был здесь с Экологической службой от Разджаба 42 до Мухаррама 46. Взгляни еще раз!
Фрай отвернулся.
— Ну, хорошо! — сказал он. — Может быть… может быть, встречал ее один или два раза.
— Ладно, мы понемногу начинаем продвигаться вперед, — заявил Валадез. — Кто, черт подери, она такая? И что она здесь делает?
— Она… — Фрай посмотрел на женщину и быстро отвернулся. — Не знаю. Думаю, она специалист по местному населению или что-то в этом роде. Здесь работала группа ученых, наблюдавшая коренных жителей…
— На Небе нет коренных жителей, — сказал Валадез и ткнул мертвеца носком сапога. — Ты имеешь в виду этих cabrynes[13]?
Фрай кивнул.
— У них есть программа «длительного развития» — сельское хозяйство, лесоводство. Их учат, как жить на Финистерре и не убивать ее.
На лице Валадеза появилось скептическое выражение.
