Тут хранитель пристально посмотрел на них. Он не казался рассерженным, но он молчал и даже не шевелился. Просто смотрел.
Мальчики стояли без движения — ждали.
Потом, когда Ральф уже почти достиг предела своей способности не шевелиться, хранитель встал и в упор взглянул на Алекса.
— Итак, тебя беспокоит сама идея убийства? — его голос звучал спокойно. — Несерьезное и пренебрежительное отношение к живому?
Ральф посмотрел на Алекса. Брат не ответил, он даже не кивнул. Он казался загипнотизированным.
— Да, — кивнул хранитель, — я думаю, меня тоже это волнует. — Он поправил галстук и решительно шагнул к двери. — И я больше не могу и не хочу быть робкой овцой в стаде. — Он взглянул на ребят. — Вы оба, — сказал он твердым голосом, — пойдемте со мной.
Ральф, все еще держа руку на плече Алекса, вышел из кабинета следом за хранителем. У Ральфа мелькнула мысль, что можно побежать к выходу — они бы легко удрали. Но сейчас было правильно следовать распоряжениям взрослого человека.
Они прошли за хранителем назад через Зал простейших. Алекс смотрел в одну точку на спине идущего впереди хранителя, совершенно не глядя по сторонам. Он не обращал внимания на своих любимых «звериков»! Хранитель вышел из туннеля, пересек фойе и проследовал в игрозал.
Ральф и Алекс затерялись в группе детей и здесь, под защитой толпы, наблюдали, как хранитель подходит к пульту «Стрелка» — прямо к началу очереди.
— Эта игра испорчена, — заявил он.
Ральф услышал крики: «Ну-у!», «Почему это?» и «Вот облом!».
— Боюсь, — сказал хранитель, — что игра закрывается надолго. Навсегда.
Волна недовольных восклицаний и жалобных «ну почему-у» поднялась и схлынула. Дети разбрелись к другим играм, оставив Ральфа и Алекса без защитного окружения.
Хранитель жестом пригласил их подойти поближе к «Стрелку», но мальчики нерешительно топтались поодаль и не сразу выполнили просьбу.
Сбоку из игрового автомата выходил толстый силовой кабель, его вилка будто бы вросла в большую розетку в стене.
— Выдерни шнур из сети, — велел Алексу хранитель.
Алекс сморщил нос и поднял глаза на взрослого.
— Давай-давай, — кивнул тот, — на время назначаю тебя тут главным. Берись за шнур и тяни.
Алекс переглянулся с Ральфом, потом послушно наклонился, поднял толстый кабель и потянул, но вилка оставалась в розетке.
— Ее специально сделали, чтобы она тяжело вынималась, — сказал хранитель. — Дергай сильнее.
Алекс крепко ухватил шнур двумя руками и снова потянул. Но кабель, прямой и упругий, по-прежнему питал «Стрелка» энергией, и огоньки на экране все так же ярко светились.
— Сильнее, — подбодрил хранитель, — ты сможешь!
— Я не могу.
— Сможешь! — убеждал хранитель. — Тяни!
Алекс закусил нижнюю губу и изо всех сил дернул провод. Но «Стрелок» все так же тихонько жужжал, насыщаемый электричеством.
— Еще разок! Я уверен, ты справишься!
Мальчик уперся ногами в пол и всем своим существом вступил в борьбу с неподатливым толстым кабелем, даже вскрикнул от напряжения. Вилка внезапно отщелкнулась, и Алекс отлетел назад, все еще сжимая в руках черный шнур. Хранитель подхватил мальчика, не дав ему врезаться прямо в игровой автомат.
Дисплей «Меткого стрелка» погас, электрическое жужжание внутри постепенно стихло — и Алекс вдруг заплакал.
— Все в порядке, — хранитель взъерошил волосы мальчика. — Все в порядке, — тихо повторил он. — Можешь больше об этом не волноваться.
Снова Ральф почувствовал прилив зависти.
Ночью, когда Алекс взобрался на верхнюю кровать, Ральф потянулся и выключил свет. Уже почти год, как у каждого из них есть своя комната, но около месяца назад Алекс попросился обратно, чтобы спать на своей старой кровати. Мама подумала, что это неплохая идея. Ральф покапризничал для виду, но прекрасно понял, что никого этим не обманул. Здорово, что Алекс вернулся на верхнюю койку — как раньше, когда они были совсем маленькими.
— Ральфик, — позвал сверху Алекс.
Ральф перевернулся на спину:
— Что?
— Когда ты достигнешь разумного возраста?
— Уже достиг. Так мама сказала.
— А я достиг?
— Нет еще.
— А когда я узнаю, что достиг?
— Я тебе скажу. — Ральф перевернулся на живот и зарылся лицом в подушку.
— Ральфик!
Ральф поднялся на локтях:
— Алекс! Спи уже! — и шлепнулся обратно на подушку.
— Мне понравился хранитель, — сообщил Алекс приглушенным голосом.
Ральф знал, что отвечать не надо. Просто его маленький брат беседует сам с собой перед сном.
— Бедные парамеции, — вздохнул Алекс. — Почему они должны умирать? Они не сделали ничего плохого.
Несмотря на то, что комната была все еще теплой после дневной жары, Ральф поплотнее закутался в одеяло. И закрыл глаза.
— Боженька, благослови мамочку… — донесся до него голос Алекса.
Ральф открыл глаза и сморщил нос. Это странно. Алекс перестал молиться вслух еще в семь лет.
— …и Ральфика. И благослови папу… И Парри тоже благослови, и всех других парамеций.
В темноте Ральфу предстало внезапное видение: яркие вспышки бомб, разрушающиеся дома, ощущение дрожащей от взрывов земли, ужас в криках людей… В крике отца.
Он вытер глаза рукой, размазав соленую влагу по щекам и губам. Он перевернулся и вжался в уголок между краем матраса и стеной. «И благослови, Господи, всех ни в чем не повинных парамеций», — прошептал он в темноту.
Перевела с английского Татьяна МУРИНА
© Carl Frederick. Prayer for a Dead Paramecium. 2005. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog».
Вернор Виндж
Комплексная интуиция
Когда-то игры предназначались для домашнего употребления. В них играли настоящие тюфяки и детишки с непомерно развитыми пальцами. Теперь все игры происходят на свежем воздухе. Весь мир — игра.
Майк Виллас любил ходить в школу с близнецами Рэднерами. Фред и Джерри дурно, по мнению старших, влияли на Майка, но эти парни были отличными игроками. — Майк! Есть дело, — сказал Фред. — Ага, — подтвердил Джерри, ухмыляясь. Он всегда ухмылялся, когда речь шла о какой-нибудь пакости.
Троица шла привычной дорогой вдоль водоотводного канала. Канал, сухой, бетонно-серый, проходил по дну каньона на задворках района Лас-Меситас. Нависающие холмы были покрыты ледяником и толокнянкой, впереди высилась рощица чахлых дубов. Каких еще ожидать пейзажей в начале мая в северном округе Сан-Диего?
По крайней мере, в настоящем мире.
Каньон не был заброшенным. Ни в коей мере. Местная Служба предупреждения наводнений поддерживала этот район в порядке, и культурный слой был не тоньше, чем на улицах города. Так что Майк пожал плечами и дернул уголком рта. Стойкости сигнала хватало аккурат для того, чтобы поддерживать Явление на должном уровне. Картинка дернулась, поплыла, стала похожа на японский комикс. На мангу. Ростки толокнянки превратились в колышущиеся щупальца, дома по краям каньона стали бревенчатыми. Над крышами развевались знамена. На самом высоком холме стоял замок Великого Князя Хоуи Фенна — местного паренька с богатой фантазией, большого любителя аниме. Близнецов Майк наградил комбинезонами, как в комиксах, огромными глазами и чудовищными прическами. Тоже как в комиксах.
— Смотри, Джерри! — сигнализировал Майк и подождал, пока близнецы перестроятся на его волну. Он целую неделю выстраивал эти картинки.
Фред огляделся, осваиваясь с Майковым видением мира.
— Господи, мужик, это же ужасное старье. К тому же, — он критически взглянул на замок, — Хоуи Фенн — придурок.
Майк со вздохом распустил картинку. Настоящий мир медленно въезжал в поле зрения: сначала небо, потом пейзаж, затем и одежда.
— Но на прошлой неделе вам понравилось! — В тот раз, вспомнил Майк, Фред и Джерри пытались сбросить Великого Князя с престола.
Близнецы переглянулись. Майк был уверен, что они обменивались сообщениями.
— Ну мы же сказали тебе, что сегодня у нас совсем другие планы.
Теперь они шли сквозь дубовую рощу. Отсюда можно было видеть туман, наползавший от берега. В ясный день (а также в любой другой, если ты подписался на ясновидение) можно было увидеть и сам океан. На юге располагалась школа. На севере… На севере находилось самое интересное место, какое Майку Вилласу доводилось видеть за его недолгую жизнь.
Пирамидальный холм возвышался над долиной. На нем располагался парк — парк Пирамидального холма. Когда-то, в стародавние времена, Холм покрывали орхидеи; их и сейчас можно было увидеть, подключив рекламный канал парка. Но невооруженному взгляду открывался совсем иной вид. Деревья, лужайки, особняки и огромная дугообразная конструкция, на много сотен ярдов возвышающаяся над Холмом. Самый большой аттракцион с настоящей невесомостью, сооруженный на территории Калифорнии.
