край мохито.
Блин, о чем думаю? Лучше меня отсюда в привычные условия.
Кожа распарилась. Грязь и запахи сошли. Даже плохое настроение улетучилось. И жаловаться на случайный перепихон грех.
Мне полегчало, честно.
Возвращаясь домой, оглядывалась в страхе увидеть бешенную свинью.
Зайдя в дом, направилась на поиски хозяина.
— Карточку теперь верни, — протягиваю руку, удерживая на голове тюрбан из полотенца.
Небрежно посмотрел и вернулся в своему делу, а именно перебиранию бумажек в папке.
— Нет. Когда рабочии все восстановят, тогда верну.
— А зачем ты тогда меня трахнул?
Удивленно оглядывается. В глазах веселящиеся черти.
— А ты думала я подобрею и все прихоти твои идиотские исполнять начну? Пожалею? — выкидывает руку, а в ней сжатый фиг. — Ненавижу вас, городских. При бабках, но такие бедные на мозги. И кстати, думаю тебе понравилось, сюдя по тому как сжималась твоя п…
— Заткнись, придурок! — заорала я, топая ногой. — Сволочь. Я все твоей девушке расскажу.
Хитро улыбнувшись, хватаю с тумбочки его телефон.
— Валяй. Имя помнишь?
— Ты ненормальный? Я говорю что счастье твое разрушу.
Продолжаю трясти телефоном перед наглой рожей Макара.
— Не мельтеши, — отмахивается он какими-то старыми бумажками. — Вот. Нашел. Завтра в город, а там уже и от тебя отделаюсь. Поверь. Это будет настоящим счастьем.
Его противная физиономия (симпатичная, но все равно противная) низко, почти в сиськи смотрит, и беззаботно делает вид, что ничего не случилось.
13
Макар
Убрал документы в сумку.
Хвостик по имени Крис продолжает шарахаться за мной шаг в шаг. И дышит так шумно. Мигеру строит. Или дракониху.
А не деле сладкий цветочек.
Только нехрен было в цветочек этот свое жало пихать, бл*ть.
Но ее кожа такая мягкая. Вроде щуплая, а на ощупь как пластилин податливая. Хрупкая, что все мышцы и косточки можно большим пальцем пересчитать.
Никакого сопротивления.
А как она изгибалась, а. Сколько желания и похоти мелькнуло в ее взгляде, пока поворачивал спиной к себе.
Пошел на кухню, включил чайник и сел ждать.
Ковырялся в телефоне. Блонди щеголяла рядом. Присела на диван.
— Ладно, Макарка. Сколько ты хочешь?
— О чем ты, милая? Мы вроде ни о чем не договаривались.
— Отступных. Я поняла, что не справлюсь. Всего сутки прошли, а меня ваша дыра до слез и истерики довела.
— До оргазма, как же? — угрюмо произношу я, а самого изнутри так и подначивает рассмеяться.
— И это тоже.
Встает и начинает разматывать тюрбан на голове.
А волосы у нее зеленые.
— Ты что с волосами сделала, ведьма?
Непонимающий взгляд. Как же, я оскорбил ее, назвав ведьмой.
— Ты вроде взрослый, а ведешь себя…Ааа, — коснулась собственных волос и прядь за прядью принялась разглядывать их, словно впервые видит. — Что это? Какого хрена?
— Ты чем голову мыла?
— Что стояло, тем и мыла.
— Машкин шампунь брала?
— Я не знаю чей это. Там коробочка, на ней блондинка нарисована. Разве у тебя сестра не блондинка? — лихорадочно пыталась обтереть волосы полотенцем. Но, думаю зря. Машка с зелеными прядями почти месяц ходила.
Следующие сорок минут я слушал рев из Машкиной комнаты.
Простой женский рев бессилия.
Никакого сострадания при этом я не испытывал.
Раздражало, честно.
Нечего чужие вещи брать. Не читая. Не спрашивая.
Ближе к двум ночи угомонилась. Несколько раз выходила из комнаты, телефон просила. Папе позвонить и пожаловаться.
А меня на смех пробивало, только не показывал. Переворачивался на другой бок.
Утром меня ждал еще один сюрприз. Точнее два.
Первый — тачка, новый мерс возле ворот. На крыльце была коробка с ключиками и доками.
Второй — лицезреющая новое авто младшая сестра.
Пожаловала Машка.
— Ты чего тут? — удивился, увидя ее в свитере и розовыми щеками, а так же походным рюкзаком.
Чайник на плите закипал.
— У меня ветрянка. Освобождение. Мак, что за дебилу права выдали? — кивнула на окно, за которым открывался вид на пустующий двор.
— Не съезжай с темы. Ты чего приперлась, а главное на чем? — сканирую взглядом, чтоб малая испугалась и не вздумала юлить.
— На попутках.
— Ты дура? А если бы что-то случилось? — бросился ее обнимать. Та, естественно, пыталась меня отпихнуть. — Тебя никто не обидел?
Страх за сестру скволыхнул родственные чувства. Я как скальной канат. Не дай бог…
— Да шучу. У Натки родители на дачу собирались, до поворота подкинули, а тут идти сто метров, — наконец Машка высвободлась.
На кухню вплыла сонная Крис с опухшим лицом. И болотными волосами.
— Ба, Макар. У тебя что не девка, то страшнее. — Окинув гостью недружелюбным взглядом, узнала свой халат. — Эй, а тебя не учили с ночевой со своими шмотками приезжать?
Крис не отреагировала.
— Кофе есть? — спрашивает у меня.
— Она еще и глухая? — бурчит сестричка.
Ставлю банку перед Кристиной на стол. Машка скрестила руки и ждет ответа.
— Ладно Настя лопоухая, но эта вообще глухая!
— Ну хоть одна заметила дефект твоей амебы, — улыбнулась Крис шутке. — Ты кто?
— Маша. Сестра твоего любовника.
Крис отпила кофе и выплюнула его в воздух при упоминании сестры о наших отношениях.
— Мы не любовники. Ты правильно сказала, я та самая, что к вам в огород приехала. Вот, несу, так сказать, наказание.
— Ты прикольная. Только волосы твои, — Машка фыркнула, придвигая Кристине вазочку с конфетами. Та с радостью взяла одну и отправила в рот.
Надо же, нашли сластены друг друга.
— Кристина, а ты ветрянкой болела? — интересуюсь я, наблюдая как одна разглядывает браслеты другой. Машка блин, сорока.
— Вроде, а что? — забавно поворачивает голову и даже по дружески изображает улыбку.
— Да нет. Не важно.
