не краснеет, и по виду не скажешь, что она боится мужа. Забирает ребёнка с рук мужа, садится на диван ставит в подмышку ребенку градусник, не встряхнув. Муж же ее воды в рот набрал. Стоит смотрит на меня, не моргает, и на приветствие не отвечает. Чувствую себя не ловко. Неуверенными шагами подхожу к Альбине, улыбаюсь девочке, которая при виде нас замолчала, и сейчас трет глазки, забираю градусник.
— Ты забыла встряхнуть, — она улыбается, я встряхиваю, протягиваю обратно, — надо время засечь.
— Ренат, — он же ее не слышит, все также стоит, смотрит, рассматривает меня, я от смущения покраснела, и по-моему мои щеки пылают ярче, чем у ребёнка от температуры, — Ренат, я к тебе обращаюсь, принеси телефон, я время засеку. Ренат!!!
— Да, не кричи, я слышу.
— Телефон тогда принеси!
— Я не знаю где твой телефон! — он на нее почти рычит, думаю если бы не мое присутствие, не только бы кричал. Господи, бедные мы- женщины.
Альбина не думая, поднимается, передаёт мне девочку, и уходит, приговаривая, что все должна делать сама! Я спускаюсь на диван, трогаю лоб девочки, она как электрическая плита. Горит.
— Привет куколка, — обращаюсь к ребёнку, поддерживаю руку с градусником.
— Пливет, — она трогает мои волосы, — у меня тоже будут такие волосы. Когда я, выласту.
— Конечно будут, — она горит, я чувствую ее жар, глаза, взгляд полусонный, но она думает о волосах, истинная женщина, думаю и улыбаюсь своим мыслям.
— Здрасти, — Ренат подходит близко, смотрит прямо в глаза, — давайте я ее заберу, она у нас не легкая.
— Мне не тяжело, тем более она с градусником, — не знаю куда ушла за телефоном Альбина, но все это время ее муж стоит на против меня, руки в карманах, и тупо пялится на меня, вводя меня в краску. Я по времени уже понимаю, что можно достать градусник. Достаю и ахаю. Тридцать девять температура! А ее мать ушла с концами. Протягиваю градусник мужчине, — надо вызвать скорую, — мужчина остолбенел, руки начали заметно дрожать, слава Богу возвращается Альбина.
— Дай сюда телефон! — забирает и набирает скоро.
— Пока мы ждем, я принесу сироп от температуры, это опасно, — передаю девочку Альбине, и выхожу, шагаю быстро, почти бегу домой. Марат, его величество, развалился на диване и с кем-то переписывается. При видя меня быстро прячет телефон в карман, — я за аптечкой. У них девочка горит, пока приедет скорая отнесу сироп.
— Ты у нас скорая? — тянет слова, вскакивает, хватает и валит на диван, — там есть мама и папа, сами справятся!
— Марат! Отпусти, они меня ждут! Там ребёнок, и она маленькая! — да, в этой ситуации я думаю о девочке, не о себе. Выскакиваю из его противных объятий, иду на кухню, хватаю аптечку и ухожу. В след слышу отборный мат Марата. Но мне плевать.
— Может Нурофен? — ставлю аптечку на столик, в гостиной соседей, — я, всегда Лине спускаю температуру им, — девочка на руках мужчины, он расхаживает по гостиной и беспрерывно целует ее лобик и щеки, заметно нервничает и переживает, Альбина же сидит на диване, нога на ногу, словно ей нет дела до всего происходящего.
— Я не знаю дозировку, — она пожимает плечами. Я не понимаю, она у них первый раз заболела? Честно я и боюсь и переживаю за малышку. Боюсь дать сироп, вдруг что-то пойдёт ни так.
— Ради Бога! Если вы знаете, дайте ей сами, я сума сойду, пока едет скорая, — грустным голосом говорит мужчина, а я в шоке.
— Сколько ей лет?
— Три годика, — отвечает муж и целует ребенка.
Набираю нужное количество сиропа, подхожу, мужчина садится на диван, чтобы мне было удобно. Девочка послушно открывает рот и пьет сироп.
— Спасибо большое, я Ренат.
— Я Аврора, — заставляю себя отвести глаза от него, а он продолжает пожирать меня, — я уже пойду.
— Я провожу, — отзывается Альбина, — спасибо тебе большое.
— Все хорошо, — улыбаюсь, покидаю соседский двор. Уже у входа в свой двор, встречаю скорую. Ну и славно.
Страшно переступать порог собственного дома, где мой ангелочек еще спит. Шесть лет, последний год садика, а она еще спит днем. Мама говорила, что до второго класса, приходила домой и спала.
Марат меня встречает у входа в дом. Уже одетый. и не в костюм. В джинсы и в футболку, глаза сверкают.
— Ты как раз во время, мне ехать нужно, не ждите меня, поужинайте и ложитесь.
— Хорошо, — я даже не спрашиваю куда так разоделся, надухарился, пахнет на весь дом. Мне все равно, я радуюсь, что не придется терпеть очередное изнасилование. Мне бы узнать, с кем он и куда постоянно едет, моему счастью не было бы предела. Смотрю вслед. и не понимаю, как такой, внешне красивый мужчина может быть чудовищем?
И что у него в голове?
Но с ним явно что-то происходит, он месяц ко мне не притрагивался, а сегодня разошелся. Господи помилуй, если у него появилась женщина, пусть она дает ему каждый раз, как только он просит. Чтобы он вообще забыл о моем существовании. Боже, прости меня дуру, что такого я прошу у тебя?
Поднимаюсь на верх к моей куколке. которая уже проснулась, но не спешит вставать.
— Мамулечка! — тянет ко мне ручки, и бегу обнимать мое сокровище.
— Выспалась?
— Ага, чай хочу.
— Тогда давай спустимся, — она берет меня за руку.
На кухне садится на стул, смотрит в окно.
— Мама, у нас там люди ходят.
— Где у нас? — я нажала на кнопку чайника, достала ее любимую кружечку.
— Вон там, за окном.
Я смотрю и вижу как Ренат, с дочкой на руках ходит по двору. По своему двору. Скорая уже уехала.
— Это чужой двор, не наш.
— Там дядя с девочкой, с маленькой.
— Ага, с маленькой. Ты то сама давно выросла? — целую ее в носик.
— Я сколо в сколу пойду, а она вон, ее на руках носят, ходить не умеет есё! — и при этом делает важное лицо, я ее просто обожаю.
— Она болеет, поэтому на руках носят.
— Болеет? Посли проведаем, — встает и хватает конфет с конфетницы.
— Нельзя, — сажаю обратно на место, улыбаюсь, — когда выздоровеет я вас познакомлю.
— А когда это будет?
— Через несколько дней, — наливаю чай, разбавляю холодной, кипяченной водой, — можешь пить. С одной конфетой.
Я так люблю смотреть как она пьет чай. Присасывается к кружке и пока не допьет не отпускает. В один миг, взахлеб. Телефон вибрирует в гостиной, и я иду на звук. Всегда ставлю на вибрацию, когда Лина спит.
— Алё мам, уже соскучилась? — шучу, и
