хочу, чтобы Арсений снова сломал мое «нет» и поцеловал. Чтобы я была снова «как бы не при чем», но получила это ощущение падения в сладкую темноту.
- Ты ведь не против… да, детка? - самодовольно ухмыляется парень, щекоча дыханием мои губы, а я в ужасе осознаю, что даже глаза прикрыла!
Щеки начинают полыхать.
- Это от страха! - Восклицаю, приходя в себя, и упираюсь руками в его плечи. - Хорошо, - сдаюсь, чтобы не опозориться ещё больше, - поехали. Только недалеко.
- Здесь близко, - кивает Величко и берет меня за руку, утягивая к машине.
Щёлкает сигнализацией и распахивает дверь.
- Прошу…
Он будто играет. То ли на моих чувствах, то ли на публику, потому что усадив меня на переднее сидение, вдруг наклоняется и сам пристегивает ремень безопасности.
- Комфортно? - спрашивает, конечно же, случайно скользя ладонями по моим бёдрам, и дёргает рычажок лифта, поднимая сиденье повыше.
Я вжимаюсь в кресло и облизываю пересохшие от волнения губы. Хочется пить, но кофе, что купил Арсений, я принципиально не трогаю.
Величко садится за руль и плавно выезжает с парковки. Ловлю в зеркале заднего вида отражение местной «курилки» и наблюдаю, как, глядя в след машине, психует Ирма. Просто бьет со всей дури по мусорке, и та переворачивается, совершив кульбит.
Арсений же спокоен, как удав. Мне вообще кажется, что он более чем доволен происходящим. Легко крутит руль, пьёт кофе, как порядочный человек, тормозит на знаки светофора и не привышает скорость.
- Куда мы едем? - решаюсь я на вопрос. Выходит хрипло и нервно.
- В одно место, - уклончиво отвечает парень. - Прежде чем мы поговорим, хочу тебе кое-что показать.
- Мне не понравится, - фыркаю.
- Такой цели и нет, - пожимает он плечами. - Это конструктива ради.
Я распахиваю рот и несколько секунд смотрю на профиль Арсения. Конструктива? Чего? Его что? Подменили, пока мы до машины дошли? Глядя в окно, опасливо запоминаю дорогу. Мало ли что ждать от человека, который караулит в тёмных парках?
Через пятнадцать минут мы сворачиваем с магистрали в какой-то спальный район, где я раньше никогда не бывала. Просто повода не было. Проезжаем мимо типовых школы с детским садом, заворачиваем за ряд магазинов и останавливаемся на парковке старого спортивного комплекса, который явно раньше принадлежал какому-то заводу.
Мне становится одновременно интереснее и спокойнее. Признаться, я ждала от парня чего-то более пошлого.
- Ну, пойдём? - помогает он мне выйти из низкой машины. - Кофе можешь взять с собой.
- Пойдём… - настороженно смотрю на наши сплетеные руки и переставляю ноги.
Мы проходим охранный пост с турникетом. Арсений прикладывает к нему пропуск. Пересекаем широкое, гулкое фойе и выходим на улицу с другой стороны здания, где теперь хорошо становятся видны трибуны и большой гоночный трек.
- Это картинг? - удивительно спрашиваю Арсения.
- Да, - он делает глубокий вдох и с улыбкой кивает. - Каталась когда-нибудь?
- Нет… - качаю головой.
- Тогда пока посмотришь, - решает Величко и снова заставляет меня идти, только на этот раз к трибунам. Усаживает на самую нижнюю лавку возле борта, забирает из моих одеревеневших пальцев несчастный стакан и открывает у него крышечку, пробуя кофе на вкус.
- Ещё не остыл, - возвращает мне. Снимает с себя куртку и накидывает ее мне на плечи. - Ветренно здесь, объясняет мне свой поступок.
И вдруг со стороны прохода между трибунами раздаётся радостный детский голос.
- Арсений пришёл!
- Где? - другой голос.
- Арс! - это третий.
Величко резко разворачивается и, ничего не объясняя, убегает в их сторону, скрываясь от меня за ограждением.
- Привет, - теперь до меня доносится только его голос, - Как дела, пацаны?
Любопытство оказывается сильнее взлелеянной обиды. Я тихонько встаю с лавки и подкрадываюсь ближе к борту.
- Ты же сказал, что тебя на дневных тренировках пока не будет? - спрашивает Арсения рыжий мальчишка в защитном костюме и с шлемом под мышкой. - А Константин Семенович опять кому-то бассейн сдаёт и без него запретил начинать.
- Да, - говорит второй парень чуть повыше предыдущего, но тоже лет десяти - максимум. - Мы вчера так всю тренировку прождали. Пока прокат не пришёл.
- И нас выгнали, - обиженно добавляет третий.
Четвёртый молча снимает перчатки и протягивает их рыжему пареньку.
- Не забудь…
- Ясно, - хмурится Арсений и тут же хлопает в ладоши. - Так, давайте, не расслабляемся. Каждый по пять кругов на время. Оценивать буду принципиально все. - Вано проходит первый, раз уже одет, - хлопает по спине рыжего паренька. - Остальные внимательно смотрят и запоминают ошибки.
Увиденное не желает укладываться у меня в голове. Величко и счастливые дети. Восхищённо смотрящие дети и Величко. А всем известно, что плохих людей дети не любят. Вот и как с этим теперь прикажете жить? Как понимать?
Забываясь, следующие сорок минут я с интересом смотрю детские заезды. Радуюсь вместе с рыжим Вано, потому что сегодня он смог пройти дистанцию на целых три секунды меньше обычного. Расстраиваюсь и очень переживаю за четвёртого паренька, который нарушив технику, не вписался в поворот и разнёс кладку шин. Слушаю разбор тренировки и поражаюсь на сколько грамотно Арсений объясняет ребятам их ошибки и успехи, а некоторые вещи даже подкрепляет физическими примерами для наглядности. Обнаруживаю, что давно выпила весь кофе и теперь стою, уютно кутаясь в кожанку Величко, и слушаю его голос. Бархатный, прокатывающийся мурашами по рукам и отдающийся вибрацией где-то в районе копчика.
В голову сама собой закрадывается и располагается мысль, что Арсений на самом деле не такой уж и плохой парень. Добрый, красивый, сильный, умный, рисковый, пусть мажор, но так что? Всем теперь от зарплаты до зарплаты жить? Ооо! Это что это со мной сделали? Что за запрещённый приём пикапа?
Так ясно что. Эффективнее детей может быть только какой-нибудь кошаче-собачий приют. Алиса, соберись! Мало ли какие у богатых причуды. Может быть, это он так баланс добра и зла в своей жизни соблюдает. Просто до строительства церквей пока не дорос, а может, так сильно грешить пока не доводилось. Сердце, ты уж прости, но сегодня ты жестоко ошибаешься, как-нибудь в следующий раз постучим. В честь более выдающегося персонажа.
Чтобы избавиться от эмоционального наваждения, решительно снимаю с себя кожанку Величко и кладу ее на лавку. От
