Обитатели лесов в панике убегали от пожара. Над Тандалуком, громко перекликаясь, пронеслась огромная стая попугаев. Опаленные и почти ослепшие от дыма вомбаты вылезали из нор и неуклюже трусили через дорогу, отделяющую Тандалук от лесного массива. Кенгуру огромными скачками мчались вниз по склону холма к спасительным лугам за рекой, которая огибала поселок. На полузатопленных в воде сучьях собирались полчища насекомых. Там, где сучья уходили под воду, они сбивались в черную массу и замирали. Над ними сгущались облака дыма, и небо постепенно закрывала черно-серая пелена.
Поднявшийся ветер сбил направление огня. Пожар, не дойдя до Тандалука, перекинулся через шоссе и углубился в лес, примыкающий на юге к лесопилке. Тандалукские добровольцы — пожарники не смогли его остановить. Их грузовики, громко сигналя, чтобы не столкнуться на окутанной дымом дороге, умчались к поселку.
Ветер крепчал — знойный, дышащий огнем северный ветер. Дымный воздух был напоен смолистым запахом пылающих эвкалиптов. Пожар неумолимо набирал силу. Яркие паучки пламени с трескучим шорохом взбегали по стволам деревьев. Мелкие ветки мигом высыхали и вспыхивали. С гудящим ревом огонь охватывал вершины деревьев. Верхние и нижние волны пламени все чаще смыкались. Вскоре завеса огня стала сплошной — она поднялась на несколько сот футов вверх.
Верховой огонь двигался теперь впереди низового. Рвущийся ввысь горячий воздух, скручиваясь огненными смерчами, обламывал пылающие ветви, и они взлетали над лесом. Ветер валил молодые деревца.
Пламя, словно войско с распущенными знаменами, продвигалось вперед. Огонь победно гудел, уничтожая все преграды на своем пути. Перед пожаром катилась волна раскаленного воздуха, ревущая и грохочущая, как сотня поездов, мчащихся по каменному туннелю. Ветер уносил вперед горящую листву и кусочки коры. Они разжигали огненные озера за милю от основного пламени. Озера сливались в бушующее море, над которым собирались тучи смолистого газа. Настигаемые верховым палом, они взрывались, перебрасывая сгустки огня через гребни холмов. Горел, казалось, сам воздух. Деревья вспыхивали, как просмоленные факелы. Неистовый жар мгновенно высушивал листву, и древесные кроны превращались в огненные знамена.
По лесу мчались красногривые дикие кони. Рев огня, подобно слитному грохоту лошадиных копыт, катился к Тандалукской лесопилке.
Блю услыхал этот рев. Он отбросил кирку, которой прокапывал новое русло для текущего с холма ручейка, и побежал к пансиону. Прихватив на веранде несколько сырых одеял, он торопливо спустился по ступеням крыльца и увидел Пэдди со Стивом — они выскочили из дома Пэдди и смотрели в сторону гряды Сплиттерс, над которой клубились густые облака дыма. Неожиданно Пэдди рванулся к своему дому, потом вдруг замер и бегом вернулся к Стиву. Он озирался, как дикий зверек, попавший в западню. Сейчас, когда надо было мгновенно принять жизненно важное решение, он совсем растерялся.
Стив был по-обычному спокоен. Взяв у Блю несколько одеял, он быстро спросил его:
— Река или убежище?
— Вокруг реки слишком много кустов. Убежище надежней. — Блю глянул на Пэдди и добавил: — Делай, что скажет Стив, Пэдди.
— Мой бумажник! — воскликнул тот. — Он остался дома, там все наши документы.
— Ступай возьми его, живо!
Пэдди бросился к двери и скрылся в доме.
— Я присмотрю за ним, — сказал Стив. — А ты куда?
— Захвачу остальные одеяла. — Кивком головы Блю показал на веранду пансиона. — А потом сразу в убежище.
— Только не задерживайся.
К реке по склону холма бежало несколько рабочих. Один из них, державший в руке клетку с канарейкой, крикнул:
— Спускайтесь к реке! Вы задохнетесь в убежище!
Густой дым, подгоняемый северным ветром, быстро затоплял долину. Люди, едва различимые в дымном мареве, громко перекликаясь, бежали к реке.
— Сюда, Джим!..
— Сюда, у реки не сгоришь!..
В одних голосах слышалась забота о товарищах, в других — только страх.
Блю схватил оставшиеся одеяла и тяжело побежал к лесопилке, где у подветренной стены копошились какие-то смутные фигуры. Приблизившись, он разглядел нескольких рабочих, нагруженных домашним скарбом.
— Бросайте ваше барахло! — заорал он. — Берите одеяла, закрывайте головы. Валите к убежищу. Через пару минут придет черная мгла. Быстрей!
— Дым скоро подымется, — сказал молодой рабочий, который ни разу не видел лесного пожара, — и мы укроемся у реки.
— Да бегите же, так вашу... — рявкнул Блю, стараясь перекричать все усиливающийся рев.
Они побежали к реке. Все, кроме одного.
— А, черт! — вскрикнул Блю. Он схватил человека за плечи и принялся трясти. Тот бессмысленно смотрел на него пустыми глазами.
— Пожар там, внизу. — Он лепетал, как ребенок, потерявший мать.
И в эту секунду их накрыла черная мгла. Она опустилась мгновенно — дымная, душная, непроглядная темень.
Несчастный безумец истошно завопил и бросился бежать. Блю остался во тьме один. Он упал на землю, прикрылся одеялом и, задыхаясь, прижался губами к земле.
Рев огня оглушал его. Он слышал глухие взрывы, треск, тяжелые удары падающих деревьев.
Прижимаясь лицом к земле, он медленно, с трудом, дышал. Через несколько минут темнота рассеялась. Воздух осветился кровавым отблеском огня.
А потом вершины холмов полыхнули открытым пламенем.
Черная мгла застигла Стива и Пэдди на пути к убежищу. Они бежали вдоль узкого, искусственно углубленного ручья, который струился к реке чуть ниже входа в убежище, — над водой дым был не таким густым.
Черная мгла опустилась на них, словно тяжкий, плотный туман. Придавленные знойным удушьем, они легли на землю и свесили головы к журчащему ручью; только тут, над самой водой, оставалась полоска годного для дыхания воздуха. Однако даже и здесь их легкие опалял горячий смолистый дым.
Пэдди не шевелился. Его парализовала тяжелая дымная темень. Он чуть слышно прохрипел: «Помоги», — и неестественно, окостенело застыл.
Стив приподнялся и ободряюще крикнул:
— Не бойся. Держись за меня. Мы доберемся туда ползком. — Он пополз вверх, держа голову как можно ближе к земле. Пэдди, вцепившись ему в пятку, чтобы не сбиться с пути, двигался следом. Рефлекторно подчиняясь Стиву, он безоговорочно и быстро выполнял все приказы. Стив уводил его от смерти.
Они по-пластунски протискивались под дымной завесой, ежеминутно прижимая губы к земле, чтобы набрать в легкие отфильтрованного влажным грунтом воздуха.
Убежище стало заполняться людьми, как только послышался рев пожара, претворивший людские страхи в проворные инстинктивные действия. Люди не разговаривали друг с другом. Они сидели на земляном полу, обмотав головы мокрыми полотенцами, чтобы защититься от дыма, вползавшего в убежище, когда появлялся очередной беглец.
Дымное облако ворвалось в землянку, и какой-то человек нырнул под свисающие с крыши одеяла. В руках он держал собаку; пес был тяжелый, и он с трудом опустил его на земляной пол.
— Закрой эту чертову дыру! — раздался чей-то раздраженный окрик.
— Чуть не подох бедный Старикашка Дик, — проговорил новый беглец. Ему было около сорока лет, и все звали его Черным Алеком. В молодости он был брюнетом, но теперь волосы поседели и свисали с головы, словно пожухшая болотная трава. Алек поддернул мешковатые брюки, но старые подтяжки не держали их, и слишком длинные штанины сразу же сморщились гармошкой. Черный Алек перебивался на лесопилке случайными заработками.
Старикашку Дика, приблудного пса, прикармливали все рабочие. Он был очень дряхлым и двигался с большим трудом, но повсюду таскался за Черным Алеком.
Сейчас пес обессиленно прижался к полу и, широко открыв пасть, придушенно всхрипывал. Черный Алек опустился рядом на колени и обеими руками приподнял ему голову.
— Дайте воды, скорей! — крикнул Алек.
Кто-то протянул жестяную флягу, и он влил немного воды в открытую пасть Старикашки Дика.
— Несчастное отродье, — проговорил Алек. — Совсем его доконал этот проклятый дым.
Пес конвульсивно, дернулся и затих.
— Вставай, Алек, — сказал человек, подавший флягу. — Ты и сам-то едва живой. — Он протянул Черному Алеку мокрое полотенце. — На вот обмотай голову, отдышись.
Но Черный Алек не смог подняться и тогда приник лицом к земле, стараясь глотнуть свежего воздуха. Теперь он думал только о своем собственном спасении.
Хриплые звуки затрудненного дыхания наполняли убежище. Укутанные одеялами, люди прижимали губы к земляным стенам, искали в них трещины, чтобы вобрать в легкие побольше воздуха. Дым выедал им глаза, по щекам ползли медленные слезы.
Когда пришла черная мгла, они повалились на пол. Темнота ввергла всех в панический ужас. Машинист, стоя на коленях и припав лбом к земле, бормотал «Отче наш».
