шахты. В Александрии рабский труд находился под запретом, в вот в Рио-де-Ла Плата – колонии испанских идальго – до сих повсеместно использовался.
– В Спрингтоне кто-то остался? – спросил я с надеждой. – Может, кому-то удалось бежать?
– Как знать, как знать, – произнёс Алваро; говорил он степенно и размеренно. – Наверное, кому-то и удалось. Может, судьба над кем-то и смилостивилась. Нам, как видишь, не повезло. Мою дочь и моего старшего сына убили, – мужчина тяжело вздохнул, – а нас держали тут всё это время почти без еды. Ещё раз спасибо, что спасли нас, молодой человек. Значит, власти всё же прислали в Спрингтон армию?
– К сожалению, пока нет, – ответил я. – Мы с товарищами действуем собственными силами. Мы выбили бандитов из особняка, захватили их бронемашину и оружие. Но это не всё. Вчера большой отряд отправился грабить Амаргу. Вернутся они предположительно к полудню или чуть позже. Надо встретить их. Я собираюсь устроить засаду. Нас всего четверо, так что помощь не помешает. Среди вас есть те, кто умеет стрелять? Мне нужно десять-пятнадцать человек, остальные пусть возвращаются в город.
– Я с радостью пущу им полю в лоб, – сказал сын главы городского совета, – я отомщу за своих брата и сестру. Я – с вами.
Отец возражать не стал против участия сына. Он и сам хотел вызваться, но горожане воспротивились: стали уговаривать вернуться в Спрингтон. В итоге всё же нашлось два с лишним десятка жителей, в том числе три женщины, которые заявили, что умеют обращаться с оружием и не боятся сразиться с бандитами.
Всем добровольцам мы выдали трофейное оружие, которого оказалось предостаточно. Двенадцать человек я разместил в особняке, а остальных отправил в город, отдав им станковый пулемёт на треноге – на всякий случай, если грабителям вдруг вздумается снова навестить Спрингтон.
Мы с Кузьмой вытащили трупы из броневика и отогнали его за дом, чтобы машина не была видна со стороны сада. Второй захваченный пулемёт мы разместили в окне на первом этаже, полуторку спрятали в зарослях тростника вдали от дороги.
Я заправлял керосин в бак бронемашины, когда услышал сигнал, поданный Ахмедом, который с крыши наблюдал за дорогой. Кузьма сел за руль, я забрался в башню. Кузьма поддал пару, и наш броневик выкатил из-за дома.
По дороге ехали всадники. Их было около двадцати человек, и теперь они не выглядели столь огромной и жуткой толпой, какой казались вчера ночью. Их лошади шли рысью. Кажется, банда не подозревала ничего дурного.
Однако завидев броневик, главарь натянул поводья, остальные – тоже. Я не стал ждать, пока они сообразят, в чём дело. С помощью плечевого упора повернул башню, прицелился в гущу толпы и зажал гашетку. Следом затарахтел пулемёт в особняке, а потом и пулемёт полуторки присоединился к общей вакханалии. Сквозь грохот очередей захлопали одиночные винтовочные выстрелы.
Всадники не успели ничего предпринять. Расстреливаемые с трёх сторон, они валились, как трава на покосе. Только один никак не падал – тот, который ехал впереди. Это был мужчина с длинными волосами, одетый в европейский костюм. Именно его я видел вчера в Амарге. Пламя объяло человека и коня, и пули оказались бессильны против этой защиты. Колдун развернул скакуна и погнал прочь. Но далеко уйти ему не удалось: огонь вдруг исчез, и человек с лошадью кубарем покатились по дороге. Три пулемёта победили магию.
Отряд головорезов был уничтожен. В Амарге и на фазенде Добронравова в общей сложности мы истребили около шестидесяти человек, но по окрестностям гуляли другие, и было их, если верить словам пленного ещё полторы-две сотни. И у них тоже имелись пулемёты и бронетехника.
Мы могли только догадываться, где они бродят. Я нашёл в кабинете особняка карту, принадлежащую, по всей видимости, банде. На карте кружками были обведены городки вдоль ведущего на север тракта, в том числе Спрингтон, Даймонд и Нортон, и несколько населённых пунктов южнее и восточнее. В каждом из отмеченных городов имелись шахты – их тоже обвели. Видимо, по одному из этих направлений и следовало искать остальных головорезов.
После стычки мне захотелось, как можно скорее попасть в город. Узнав о судьбе жителей Спрингтона, я ещё сильнее стал беспокоиться за Катрин и Таню. Среди пленных их не было. Значит, они могли оказаться среди убитых – этого я сейчас боялся больше всего.
В любом случае, оставаться на фазенде смысла не было: лучше укрепиться в городе. Туда мы и направились. Естественно, обе боевые машины, два паромобиля, которые стояли в гараже поместья, а так же оружие, патроны, продовольствие и всё полезное, что нашлось в особняке, мы забрали с собой.
Только к вечеру вошли в город. Спрингтон представлял собой ужасное зрелище: дома стояли с распахнутыми настежь дверьми и калитками, на улице валялся всякий хлам, вытащенный из жилищ, пухли и воняли на жаре трупы.
Я вылез из броневика и пошёл пешком. Я осматривал лежащие на дороге тела, боясь узнать в них кого-то из своих.
Добрались до центра города. Алваро со своей семьёй и группой вооружённых горожан уже обосновались здании мэрии. Внутри было всё перевёрнуто вверх дном, но жители уже навели порядок в зале совещаний. Здесь Алваро устроил штаб. Пока нас не было, желающих защищать город набралось более сорока человек. Не всех убили или взяли в плен – многим всё же удалось убежать. И это давало надежду, что Катрин и Таня ещё живы. Зато мэру не повезло: его вместе с шерифом и несколькими должностными лицами зарезали прямо перед крыльцом мэрии.
Спрингтон был небольшим городком. Центр, плотно застроенный двух-трёхэтажными каменными домами, пересекали с десяток изогнутых улочек. На главном перекрёстке находилась мэрия, неподалёку высилось белое здание реформистской церкви, перед которой располагался скверик и фонтан. Дороги и площадь
