нет. Что ж вы со мной творите, Артём Александрович!
Протяжно и тяжело вздыхаю.
— Может, хватит меня игнорить, Катя? — произносит волнующий низкий голос. — Что-то случилось? Ты странно смотришь.
Ложка с тихим звоном падает в салат. Упс! Это не глюк. Это реально Царевичев. Сама не понимаю, как так получилось замечтаться, что настоящий мужчина показался фантазией. Совсем уже крыша едет.
Покраснев, я поспешно вскакиваю.
— Здрасте, Артём Александрович!
— Привет ещё раз. Я уже здоровался, но ты не отвечала.
— Я… задумалась. И не выспалась.
— Это заметно, — босс чуть хмурится, окидывая меня изучающим взглядом. — Рекомендую пореже бегать на свидания.
— На свидания мне ходить некогда, — рассеянно отвечаю я, удивляясь его вниманию. Почему-то сейчас он общается со мной на равных и так запросто, что это необыкновенно приятно.
— Даже так? И чем же ты так сильно занята?
Я не готова выворачивать перед ним душу, рассказывая о собственных проблемах. Мне не нужна жалость. Только не от него.
— Это… не важно. Вы хотели о чем-то поговорить?
— Да, хотел… — Артём Александрович как-то задумчиво щурится и умолкает.
У меня возникает странное ощущение, будто тема моего внерабочего времяпровождения представляет для него какой-то острый интерес. Но в следующую секунду это предположение кажется сомнительным. С чего бы боссу интересоваться мной? Разве что в постельном плане… Но мужчины его уровня обычно хорошо разбираются в людях. Он бы сразу понял, что я не из тех, кто заводит романы — ни на одну ночь, ни на несколько.
Царевичев недовольно оглядывает служебную столовку с притихшими официантками, которые обедают по соседству. В данный момент они явно тоже потеряли аппетит от внезапного появления высшего руководства.
— Только не здесь, — в конце концов морщится босс. — Я хотел тебе позвонить на мобильный, но он недоступен.
— Разрядился. Я оставила его в раздевалке.
— Ладно, идём наверх.
Не дожидаясь моего кивка, он уверенно выходит из маленькой столовки. А следом бегу и я, чувствуя на спине множество заинтересованных и завистливых взглядов. В компании нашего босса хотели бы оказаться многие официантки. Они частенько обсуждают его мужские достоинства между собой, не стесняясь в выражениях.
Мы вместе поднимаемся на лифте, не произнеся ни слова. Он думает о чем-то своем, а я смущённо изучаю кончики своих туфель. И попутно гадаю, о чем таком секретном зайдет разговор, что его нельзя ни вести в столовке, ни передать через управляющего, ни отложить на потом, после решения более актуальных дел.
В кабинете Царевичева тихо. Офисный ковер глушит шаги, и через полуоткрытое окно слышно чириканье воробьев. Я останавливаюсь возле него, смотрю на улицу и вдруг чувствую движение за спиной.
Быстро оборачиваюсь… и вздрагиваю.
Артём Александрович стоит передо мной так близко, что в его широкую грудь можно носом уткнуться. Он пристально смотрит на меня… так могут смотреть на запертый сейф, до содержимого которого очень хотят добраться. А ещё больше хотят понять — стоит оно усилий или так, ерунда, на которую жаль время тратить.
Я делаю шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами. Мне и приятно, и страшно от такой близости. Он что, всё-таки рассчитывает… поиграть с банальную интрижку с официанткой?
Не надо так со мной. Пожалуйста… нет.
— Катя, — медленно произносит босс и повторяет, словно смакуя мое имя, провокационно и завораживающе: — Катя…
— Что? — еле слышно откликаюсь я.
— Ты не девушка, а сплошная загадка.
— В смысле?
— В прямом. Как смогла такая малышка, как ты, помешать крупной высокой женщине утащить ребенка? Я видел ее на камерах перед зданием «Дворца». Ты бы с ней не справилась, реши она драться всерьез.
— Вы считаете… — от возмущения у меня перехватывает дыхание. — Вы считаете, что я была с ней в сговоре?!
— Была такая мысль, — произносит Царевичев. — Но сейчас ее уже нет.
Он делает шаг вперёд, снова сокращая между нами расстояние. Этим он загоняет меня в ловушку между собой и подоконником.
Можно, конечно, протиснуться вправо или влево, но это уже будет выглядеть паническим бегством. А мне почему-то кажется очень важным сохранять в его присутствии хотя бы видимость спокойствия. Как перед хищным зверем, чьи инстинкты опасно провоцировать откровенным проявлением слабости.
— Почему нет? — спрашиваю я, пытаясь переключить его внимание на вопрос.
Но моего босса не так-то легко отвлечь. Он с небрежной уверенностью протягивает руку и заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос, скользнув пальцами по моей шее. Кожа мгновенно покрывается мурашками.
— Ты слишком… импульсивная и чувствительная, чтобы скрыть свою реакцию, — говорит он низким тягучим голосом, от которого внутри что-то сладко-сладко трепещет. — Я проверял тебя. И мне нравится то, что я увидел.
Я смотрю на Царевичева во все глаза.
В ушах стоит чье-то частое дыхание, и вдруг до меня доходит, что оно принадлежит мне самой. Лицу становится жарко. Самообладание сдает позиции так стремительно, что я снова хватаюсь за спасительную соломинку разговора.
— Артём Александрович! Честное слово, я никак не замешана в похищении вашего сына. Если вы хотели меня проверить…
— Хотел проверить, — прерывает он меня, наклоняясь ещё ближе. — И проверил. А теперь я хочу… тебя.
Я прижимаюсь к подоконнику, практически сажусь на него, чтобы отклониться подальше. Господи, как же это… невыносимо…
Невыносимо остро. Волнующе. И возмутительно.
Нет, я так не могу.
Каким-то невероятным усилием воли стряхиваю паутину соблазна, которой опутал меня Артём Александрович, и решительно отодвигаю его, уперевшись ладонью в его грудь.
— Не надо. Пожалуйста.
К моему замешательству, он сразу же отступает и, как ни в чем не бывало, садится на край своего стола.
— У тебя есть и более надёжный свидетель, — сообщает Царевичев спокойно.
Я не могу поверить. Все эти намеки на домогательство… Он что, снова проверял меня только что по какой-то своей личной, одному ему понятной схеме?!
Возмущение захлестывает меня, словно жгучие языки пламени. И вместе с тем я чувствую разочарование. Подавив его, сдавленно спрашиваю:
— Какой свидетель?
— Мой сын. Он рассказал мне все в подробностях сразу же, и теперь я склонен ему поверить.
— Насчёт того, что такая маленькая я сумела справиться с мощной высокой алкоголичкой? — саркастически уточняю я. — Если хотите знать, то не очень-то она и боролась. У нее похмелье было сильное. А оно отнимает много сил у таких людей.
— А ты так хорошо знакома с пьющими людьми? Интересно.
— Нет, это совсем не интересно, — реагирую я с неожиданной для себя резкостью. — Это всего-навсего отвратительно.
Босс внимательно смотрит на меня. Долго смотрит. А затем вдруг, к моему облегчению, меняет тему разговора.
— Вот что, Катя… У меня есть к тебе предложение.
— Какое? — сухо
