любим… инциденты, — добавила Лахджа.
— Хотя уже и попривыкли, да? — хмыкнул Клюзерштатен. — Ну ладно, ладно, не буду докучать своим присутствием.
— Ну что ты, ты не докучаешь! — заверила Лахджа.
Но Клюзерштатен все-таки откланялся. Облобызал напоследок руку Лахджи под злющим взглядом Майно, поерошил волосы Лурии, фыркнул в сторону Янгфанхофена, который все это время не отрывал от него глаз, и перешел за стол вексиллариев, где его встретили так же радушно.
— Фух!.. — выдохнула Сидзука. — Я зря, я вот зря согласилась с тобой пойти!..
— Да ладно, — отмахнулась Лахджа. — Мы с ним пытались друг друга убить, так что теперь мы друзья.
— Демоны… — проворчала лучшая подруга. — Не знаю, как ты, а я по Паргорону не скучала. Надо было просто посидеть в моем ресторане. Закрыли бы его на денек, Комацу-кун сделал бы роскошный стол… я ему зря по орбису в день плачу, что ли? Зазвали бы всех друзей… нормальных друзей!..
— Это ничто не мешает сделать завтра, — пожала плечами Лахджа. — Или давай седьмого Вепря. В день рождения Астрид. Она к себе всю группу пригласила.
— Не, мам, я в усадьбу хотела! — заволновалась Астрид.
Ресторан чинской кухни — это хорошо, конечно, но она хотела, чтоб все увидели, что у нее большое поместье и огромный дом. А то Легень — мажор, который живет напротив портала, у Федера папенька состоит в гильдии торговцев, Мелинетта — дворянка из богатой семьи, Копченый внезапно тайный княжич, а Арисса вообще кирова принцесса. В такой компании надо постоянно сверкать перьями, а то не будут преклоняться.
И вообще-то… вообще-то, Астрид — дочь демолорда. Ну да, это не такое происхождение, которым можно хвастаться в приличной компании… но вообще-то можно, только не открыто. Чтобы это была тайна, но чтобы все знали и перешептывались. Мол, ого, ого-го!.. среди нас дочь демолорда, но скрывает, потому что ее происхождение загадочно!
Астрид набрала воздуху в грудь. Вот сейчас. Сейчас она пойдет и поговорит со своим кровным родителем. Вот здесь. Когда он не злится на что-то непонятное и не заперт в магическом круге.
А бояться его нечего. Подумаешь, демолорд. В этом зале их полно. Вот только что один за столик подсаживался, и ничего, и не страшный совсем.
Чего вообще о Клюзерштатене страшилки рассказывают? Он веселый оказался, приветливый.
И Астрид решительно встала и двинулась к столу с Хальтрекароком, Фурундароком, Эммертрароком, Айгасей, Бутылкой, Кукурузиной и какими-то другими демонами. То всё были гхьетшедарии, все — безумно красивые, элегантные, породистые… Астрид вдруг с удивлением осознала, что это тоже ее родня, что повернись колесо жизни чуть иначе, и они бы с мамой сейчас сидели за этим столом.
Она бы тогда не в Клеверном Ансамбле училась, а просто бездельничала целыми днями. Возможно, потом поступила бы в Школу Молодых и вступила в легион. Может, вексилларием бы стала, спалив Лучом Солары кого-нибудь из самых сильных. А потом, когда в тяжелой и долгой войне с Сальваном пал бы смертью храбрых Гаштардарон, совет демолордов единодушно передал бы ей его место, провозгласив, что только Астрид Дегатти достойна возглавлять армию Паргорона…
Ой. То есть не Дегатти. У нее бы в этой ветке событий фамилии бы не было. Она была бы просто Астрид… Астрид Кровавая.
Нет, не Кровавая. Тля, надо что-нибудь получше придумать. Злое прозвище должно быть не такое гоблинное. Хотя бы даже Кровожадная… но тоже нет.
Ладно, она потом придумает. Перед сном. Когда будет лежать в кровати и представлять, как все будет кудесно, когда она добьется мирового признания и успеха, когда все при виде нее будут вопить от восторга и разбрасывать цветочные лепестки, всякие там принцы штабелями падать к ее ногам, а Хальтрекарок — горестно рыдать, что отказался от такой дочери.
— Привет, — сказала она Хальтрекароку, с вызовом глядя прямо ему в глаза.
Демолорд, который как раз вещал, что нагота давно не в моде, и всем гхьетшедариям стоит задуматься о том, что одежда открывает удивительные возможности украсить и разнообразить свой внешний вид, встретил Астрид лучезарной улыбкой.
Узнавания в его глазах не отразилось.
— Я твоя дочь, — напомнила она.
— И тебе очень повезло! — ответил Хальтрекарок.
Фурундарок осклабился и обратился в слух, предвкушая развлечение. Он сидел за тем же столом, что и брат, пил молоко из коробки с улыбающимся гохерримчиком. На ней красовалась надпись: «Крепкие зубы, здоровые кости, дарит могущество и заряд злости!»
Все прочие родственники тоже заинтересовались таким представлением. Барон Гастарок опер подбородок на сомкнутые ладони, красавица Мазедейя перестала перебирать струны крохотного банджо и переглянулась с Сагит, Лаиссална с Оошоной раздулись от злости, Абхилагаша недобро прищурилась, а младенец на ее руках тихо выругался.
— Мама говорит, что я вся в тебя, — добавила Астрид.
— В таком случае тебе повезло вдвойне, — кивнул Хальтрекарок. — Очень рад за тебя. А теперь иди и поиграй где-нибудь… ну вон там, например.
Астрид не стронулась с места. Она только все громче сопела, подыскивая верные слова.
— Ты все еще стоишь рядом со мной, — напомнил Хальтрекарок.
— Дай мне что-нибудь! — подобрала наконец верные слова Астрид. — Ты все еще должен мне хорошее Ме!
— О, теперь я тебя вспомнил, — вздохнул Хальтрекарок. — Ты младая Астридианна, дочка Лахджи.
— Да! — воскликнула Астрид, обращаясь теперь к другим демонам. — Вы знаете, какой он мелочный?! Я сейчас всем расскажу!
— Иногда дети издают ужасные звуки, — пробормотал Хальтрекарок. — Просят что-нибудь, требуют… На, держи, и оставь меня в покое.
И он прищелкнул пальцами. Астрид неуверенно улыбнулась, ощущая новое Ме… она открыла рот — и оттуда показался красный пузырь. Потом желтый. Потом синий.
Ме Выдувания Цветных Пузырей. Отец подарил ей Ме Выдувания Цветных Пузырей.
Кто-то умер и отдал свою душу только ради того, чтобы энергия этой души пошла на создание… цветных пузырей.
— Это не очень хорошее Ме, — сдержанно сказала Астрид. — Я хочу другое. Вместо этого.
— Ох, и ты утверждаешь, что ты в меня? — тоскливо посмотрел на нее Хальтрекарок. — Нет, ты вся в эту ужасную женщину.
— Послушай, давай договоримся, — елейным голоском сказала Астрид. — Если ты сейчас дашь мне хорошее Ме, я буду считать, что ты как бы выплатил алименты. Я прощу тебе все то зло, что ты нам с мамой сделал, и никогда не буду пытаться тебя убить… если ты не дашь серьезного повода, конечно.
— Ты смотри, а! — обрадовался Фурундарок. — И правда, какое хорошее предложение.
Но лицо Хальтрекарока все сильнее искажалось гневом. Он отдыхал, расслаблялся на дне рождения друга. А тут приперлась какая-то назойливая, неприятная девочка, похожая на одну назойливую, неприятную женщину… Хальтрекарок не помнил ее
