В книге отзывов запомнились слова известной летчицы Марины Попович: «Можно было пролетать сто лет и никогда не узнать, как мы богаты». Слова были справедливые. Но стоило нам с Маргаритой Григорьевной покинуть высокие своды института и выйти на улицу, как, увидев знакомые клубы дыма и глотнув пыль, мы заговорили о другой стороне геологических открытий.
— Вы видели отвалы наших комбинатов? — спросила Федотова. И, не дожидаясь ответа, заговорила: — Запасы апатито-нефелиновых руд, конечно, огромны. Но прошло время, когда можно было оставлять без переработки еще богатую рудой породу... На Кольском вообще руды сложные, потому и развивается усиленно у нас химия, однако комплексная переработка — это, к сожалению, еще мечта. А уже пора бы ей превратиться в реальность. Настала пора всерьез думать и о том, чтобы геологические открытия не наносили ущерба окружающей природе...
Мы шли зелеными дворами, через детские площадки с желтым песком, качелями, и по дороге Федотова говорила о том, как беспокоила ее прежде мысль, что город, где так много горняков и геологов, не имел открытого, доступного для всех, а не только для специалистов, музея камня.
— Сейчас мы его создали. Современный, красивый... Здесь постигают азы профессии геолога наши дети.
Когда мы вошли в этот новый музей, первое, что бросилось в глаза, — крупно написанные слова М. В. Ломоносова: «По многим доказательствам заключаю, что и в северных земных недрах пространно и богато царствует натура... искать оных сокровищ некому... а металлы и минералы сами на двор не придут, они требуют глаз и рук к своему поиску».
Лидия Чешкова, г. Апатиты
Льдины медленно плыли по реке. А я смотрел и удивлялся: кончилось лето, на пороге долгая северная зима, и вдруг — ледоход! Хотя такая причуда природы вполне привычна для этих мест. Реки Якутии, да и не только Якутии, а любой территории, лежащей на вечной мерзлоте, имеют свой каприз— «осенний ледоход». Да и смотрятся эти красивые белые льдины необычно в окружении миллионов маленьких прозрачных льдинок, которые зовутся здесь шугой. От нее вода в реке кажется матовой, шершавой, совсем на воду не похожей.
Время от времени на поверхность реки выныривают все новые и новые белые льдины. Они медленно плывут, путаясь в шуге. Наконец останавливаются, а вместе с ними и река. Ледяной панцирь сковывает реку до весеннего ледохода...
Убежден, сотни и тысячи людей видели осенний ледоход, но, глядя на него, вряд ли кто удивился по-настоящему. Беседовал я и со специалистами, и в Библиотеке имени В. И. Ленина провел не один день, выясняя этот вопрос. Но нигде не встретил и намека на то, что кто-то из ученых попытался бы объяснить, откуда берутся эти белые льдины, какова природа осеннего ледохода.
Для меня, экономиста-географа, разгадка осенних льдин стала своеобразным хобби, которым не похвастаешься перед друзьями, как марками или спичечными коробками, зато оно оказалось не менее интересным и увлекательным. Для этого пришлось мне познакомиться с исследованиями по физике, гидрологии, криологии...
Итак, белые льдины осенью выныривают со дна... Как известно, зимой и поздней осенью температура воды на дне реки всегда плюс четыре градуса, вернее, чуть ниже. Но такой температуры недостаточно, чтобы вода превратилась в лед. Откуда же белые льдины? Они ведь появляются именно в этих условиях. Значит, в реке присутствует в очень малых дозах какая-то другая вода, которая по своим физическим свойствам имеет способность замерзать именно при температуре около плюс четырех градусов.
Однажды я отколол кусочек от белой льдины — и в рот. На вкус ничего особенного, вода как вода. Правда, после мучила изжога, а потом началась рвота. Болезненное состояние и слабость несколько дней не оставляли меня. И получалось, что эта вода не такая уж и безвредная для человека. Хотя летом я пил прямо из реки — и никаких болезненных ощущений.
Заметил я и то, что осенние льдины всплывали не всюду, а лишь в тех местах, где русло реки расширяется и течение замедляется. Или где подводные преграды «тормозят» поток.
Но почему осенние льдины намораживаются именно у дна? Может, плотность этой воды в глубине иная, чем у обычной? Известно, что тяжелые частички в воде стремятся вниз, ко дну.
Выходит, что и белые осенние льдины есть не что иное, как своеобразные замороженные «месторождения» странной тяжелой воды. А весной эти «залежи» растают и река их вынесет в океан. Потом на дне Северного Ледовитого океана все повторится сначала. При температуре около плюс четырех градусов опять появятся белые льдины. Они будут медленно нарастать. Затем всплывут и внешне ничем не будут отличаться от других, обычных льдин, которыми так богата Арктика.
М. Аджиев, кандидат экономических наук
Служебно-разъездной теплоход № 765 отошел от причалов Кинешмы и направился вверх по течению Волги к Костроме. Не доходя до города Плеса, в створе деревни Сторожево и дома отдыха «Порошино», капитан судна приказал сбавить ход. В этом месте, по нашим расчетам, должна лежать под водой широкая каменная гряда. Что это? Естественные отложения моренной подвижки или рукотворное сооружение? Если последнее — то кто и зачем его построил на дне Волги? Эти вопросы уже давно не дают нам покоя... Впрочем, расскажем все по порядку.
Наверно, многим знакомы эти строки:
Высота ль, высота поднебесная
Глубота, глубота окиян-моря.
Широко раздолье по всей земле,
Глубоки омуты Днепровские,
Чуден крест Левонидовский,
Долги плеса Чевылецкие,
Высоки горы Сорочинские,
Темны леса Брынские,
Черны грязи Смоленские...
Это зачин многих русских былин и сказаний. Памятен он нам и по опере «Садко» Н. А. Римского-Корсакова. Гимн земле русской, созданный нашими предками в драматичный период отечественной истории, когда объединительная политика московских князей закладывала основы единого Русского государства. Как много и как мало знаем мы о том времени, полном еще для исследователей неразгаданных тайн...
Именно эти былинные строки, а точнее, слова: «долги плеса Чевылецкие» — стали отправной точкой нашего поиска. Более двухсот лет с момента появления «Сборника Кирши Данилова», где был опубликован наиболее полный вариант зачина, эта строка не поддавалась прочтению. Тогда как другие «чудеса земли русской» географически расшифровывались довольно легко: Брянск, Смоленск — запад Руси; Днепр — юго-запад; горы Сорочинские — юг. Отсутствует север и северо-восток. Не там ли следует искать «плеса Чевылецкие»? Тем более что известный филолог В. А. Смирнов утверждает, что «Сборник Кирши Данилова» носит явные следы верхневолжской эпической традиции.
Уже первое наше обращение к верхневолжской краеведческой литературе дало интересные результаты. Исследователи часто упоминают местное предание о древнем городе Чувиле (Чивиле), сожженном в XIII веке полчищами Батыя. Писатель Ф. Д. Нефедов, проводивший в конце прошлого века в этих местах раскопки, записал в своем отчете: «На правом берегу Волги, ниже Плеса, вся местность носит название Чувиль».
Так поиск привел нас в старинный русский город Плес, окрестности которого знакомы даже тем, кто здесь не бывал, по полотнам Левитана. Существует мнение, что этот город, основанный в 1410 году великим московским князем Василием I, не сыграл значительной роли в истории Русского государства. Так ли это?
«Плеса Чевылецкие»... Что они собой представляли? Только ли необычайная красота их отмечена в зачине? Ведь в каждом «чуде» земли русской скрыта тайная угроза для тех, кто мог прийти на Русь с мечом. Вспомним: «темны леса Брынские», «черны грязи Смоленские», «глубоки омуты Днепровские». Но что значит «долги плеса Чевылецкие»? Какую скрытую опасность таило в себе это место? Вопросов возникало множество.
Расспрашиваем старожилов из близких к Плесу деревень.
— Дом мой еще деды строили. Почитай, лет уж двести стоит,— рассказывала нам семидесятитрехлетняя жительница приволжской деревни Русиновка Вера Ивановна Тарасова.— Вода у нас была хороводная, быстрая, чуть зазевался на лодке, попал в винт, трудно из него выгрести. А за Косой грядой остров был Русалочий. Выйдешь в полную-то луну ночью на берег... Глядь, а на острове русалка играет. Или в пене возле острова купается. А на берегу, за перекатами, бесы хороводили. Помню, маленькими были, так ночью-то из дому боялись выходить...
И впрямь, в стародавние времена будто злой дух орудовал здесь, оставив рассыпанные по берегу среди гравия белемниты, или попросту «чертовы пальцы». А чего стоят недвусмысленные местные названия: Чертов овраг, Чертова городина, Чертов поворот...
