Открытий здесь сделано уже немало. Обнаружены ранее засыпанные комнаты — всего их теперь насчитывается сто пятьдесят; раскопана дверь — нижний выход из замка на берег Дыи; выявлена насосная система, которая подавала воду из реки на высоту 80 метров; раскрыт многоликий фасад замка...
Непривычно видеть «под одной крышей» элементы готики, барокко; классицизма. Многие реставраторы считают, что, только сняв чуждые наслоения и оставив первоначальное — как правило, наиболее ценное — ядро, можно говорить о возвращении памятника к жизни. Какой же стиль — а следовательно, и время — станет здесь ведущим, основным?
— Для Вранова этот принцип не подходит, — отвечает доктор Паукерт. — Ядро готической крепости уничтожено пожарами и осадами еще в XVII веке. В последующее время замок несколько раз подвергался перестройке и обновлению. Нет, «чистота стиля» здесь противопоказана. Напротив, мы выявим и сохраним все историко-архитектурные слои, и для людей, приходящих сюда, история крепости станет зримой, явной. Мы расскажем и о знаменитой фабрике врановской керамики, которой жил город в прошлом веке...
Идея реставраторов понятна. Замок для них — не только огромное вместилище сокровищ, собранных на протяжении веков магнатами Лихтенбургскими, графами Алытаннами, графами Стадницкими и другими владельцами, а прежде всего живая, движущаяся история этой земли...
Вранов — один из двадцати предназначенных к восстановлению замков Южной Моравии. Несколько крепостей уже реставрированы, другие еще ждут своей очереди, потому что главное в области сегодня — это Вранов. Политика сосредоточения сил на одном объекте проходит испытание на практике... В замке работают около ста специалистов, на его восстановление выделено 50 миллионов крон. В 1978 году двери града откроются снова.
Посетители увидят то, что сейчас только выступает, прорисовывается, оживает в гулких залах: документальное прошлое Моравии.
...Два мастера кладут тканые обои. Мелькают руки, дробно стучит молоточек, глаза придирчиво сверяют совпадение рисунка. Обита лишь одна стена, а комната уже сияет золотисто-зеленым мягким светом старины.
Старший обойщик отводит от стены внимательный взгляд и что-то долго втолковывает молодому, который поведет сейчас полотнище под потолок.
— Антонин Комарик, наш самый опытный мастер, — замечает Карел Яничек. — Несколько лет назад в Эрмитаже работал...
Директор берет под локоть пожилого обойщика и подводит его к массивной дубовой двери. Они долго ощупывают ее, водят пальцами по резьбе — видно, что-то здесь не так, требуется доводка.
Мы идем дальше. Звенит в руках Карела Яничека огромное металлическое кольцо с полусотней ключей. Это скорее лишь вещественный символ директорской власти, потому что пользоваться ключами нам не приходится: двери везде открыты. В залах работают люди.
Пока директор обследует с художниками настенную роспись в покоях графини Пинателли, прохожу вперед — и останавливаюсь, пораженная. Из ниш огромного зала на меня смотрят горделивые, надменные лица. Зал предков. Фрески, пол, подобный шахматной доске, мраморные фигуры представителей некогда могущественного рода Альтганнов... Триста лет назад создали это творение известный архитектор Ян Бернард Фишер из Эрлаха, художник Роттмайер и скульптор Краккер. Современные художники воскресили не только детали одежды Альтганнов — шлемы, плащи, шляпы с перьями, латы, ботфорты, цепи; не только атрибуты деятельности этой семьи — воинов и торговцев, — но в первую очередь тонкую работу мастеров, превративших несколько веков назад пустеющую крепость в пышную дворянскую резиденцию.
На южной террасе замка солнечный свет падал на каменные плиты пола, на миниатюрную пушку, выстрелы которой когда-то отмечали полдень, на солнечные часы... У самого края террасы одиноко высилась старая акация. Ее ствол, цвета тусклого серебра, и темные узловатые ветви оплетал зеленый плющ, который не давал дереву рассыпаться в прах и исчезнуть...
Мост. «Собор переехал...»
В Северной Чехии есть старый шахтерский город Мост. Точнее, не есть, а был. Я видела его в тот момент, когда он исчезал с лица земли...
Над утонувшими в низине крышами висит густое облако пыли. Основная дорога перекрыта, поток тяжелых самосвалов движется в объезд. Улицы пустынны. Двери одно-, двухэтажных домов заколочены досками. Ветер гонит по тротуарам клочки афиш, зияют темные, без штор и жизни, окна. Ни души...
Из поколения в поколение добывали шахтеры Моста бурый уголь, разрабатывали богатые залежи близ города. Но геологи определили, что пласт качественного, сырья мощностью около 100 миллионов тонн лежит и под его улицами. На угле стояли дома, магазины, ратуша, готический собор. Что делать? Если снести здания и снять слой почвы, то можно начать открытую добычу. Экономисты успели подсчитать: уголь многократно окупит расходы по сносу старого города и строительству нового.
Но ведь Мост возник в XIII веке... Поддается ли экономической оценке его исчезновение? Не будет ли нанесен невосполнимый ущерб национальной архитектуре? Хранители старины тоже взвешивали шансы и оценивали предстоящие работы — со своей точки зрения, пользуясь своей мерой значимости. Нет, наконец сказали они, традиции градостроительства не канут в безвестность с исчезновением Моста: подобных городков немало на земле Чехии. Но вот костел XVI века, которым славится город, — дело иное. Это огромное трехнефное здание — истинный шедевр поздней готики. Сомнений в том, надо ли его сохранять, не было. Решали, как спасти его.
...Чем ближе к центру города, тем сильнее нарастают гул и грохот. В окружении развалин домов — площадь с темной громадой стоящего в глубине собора. Центр огорожен решеткой. К ней приникли любопытные, стараясь разглядеть все детали титанической работы. На площади громыхают бульдозеры, беспрерывно движется цепочка самосвалов. Блестят рельсовые колеи, подведенные под храм. Металлическая решетка лесов наполовину закрыла высокие стрельчатые окна. Фундамент обнажен, видна его мощная кладка. Собор славно приподнят над землей, опутан стальными нитями — как Гулливер, который пытается сдвинуться с места, а его до поры до времени не пускают...
Собор готовят к переезду. Надо подвинуть на 843 метра кажущуюся хрупкой, но тем не менее очень тяжелую — 12,5 тысячи тонн — каменную махину. Мировая практика перемещения зданий, пожалуй, не знала столь трудной задачи.
Рядом с площадью в старом доме помещается контора организации «Трансфера — Прага», которая разработала проект «путешествия» и теперь реализует его. В конторе много народа, все заняты, и мне не сразу удается завладеть вниманием, главного экономиста инженера Яромира Фальтиса. Этот полный уставший человек — «Видите, какой момент? Как перед космическим стартом...» — достает из шкафа шахтерские каски:
— Пошли.
С высокого бугра по соседству с собором хорошо видны ярко-красные гидравлические тележки с маркой «шкода», установленные на рельсах.
— Проектов было много. Одни специалисты предлагали оставить собор на месте: крутом начнут добывать уголь, а он будет стоять, словно на острове. Согласитесь, это не слишком привлекательное зрелище. Другие считали, что можно разобрать здание на части и воздвигнуть его где-нибудь рядом... Третьи предложили переместить собор целиком, но только башню снять до переезда, а потом вновь установить ее. Этот проект мы и одобрили.
Сейчас вокруг собора возводят стальную, кое-где усиленную железобетоном «клетку», — продолжает инженер Фальтис, — которая будет точно копировать линии здания и поддерживать нарушенную за века кладку. Затем всю конструкцию поставят на 53 тележки — грузоподъемность каждой 500 тонн — ив путь, по четырем рельсовым колеям. Гидравлические тележки дадут возможность двигаться строго горизонтально, но, конечно, с черепашьей скоростью — примерно три сантиметра в минуту. Так что переезжать собор будет около месяца...
Центральные улицы Моста еще живут, светятся окна ресторанчика, толпится народ у кинотеатра. Но дальше, за этим обитаемым кварталом, снова темные улицы, покинутые дома. Старый Мост падает под натиском бульдозеров, а рядом, в двух-трех километрах, на холмах поднимается Новый Мост — современный шахтерский город. Его будут окружать парки, сады, озера — они появятся на месте отработанных за много веков угольных карьеров. А рядом с Новым Мостом, напоминая о городе-предшественнике, будет стоять спасенный готический собор.
...История эта осталась незавершенной, и спустя несколько месяцев я позвонила из Москвы в Прагу.
— Все в порядке, — сказали мне друзья по телефону. — Собор переехал.
Л. Пешкова, наш спец. корр.
