не можешь повлиять, — он вздохнул. — Анна… Анна очень долгое время была в депрессии, Сэм, больше двадцати лет. Это тяжкий груз для человека.
Я игнорировал его, занимаясь сэндвичем. Что-то умирало внутри меня. Я гадал, смогу ли вообще когда-нибудь поверить человеку, которого всю жизнь называл папой.
— Она страдала, Сэм, и иногда люди, которые так страдают, не могут найти иного выхода. Она знала, что ее депрессии мучают ее мужа… И ее дочь. Может быть, она по ошибке решила, что делает им одолжение.
— Мама тоже в депрессии, — сказал я, не отрывая глаз от своего занятия.
Он вздохнул.
— Твоя мама хорошо справляется, и в этом вся разница, Сэм. Мама Кимбер была в депрессии с тех пор, как ей исполнилось двадцать. В первые годы брака Анна перенесла несколько выкидышей. Бесплодие может быть очень тяжким грузом для некоторых людей, даже рождение Кимбер не смогло полностью излечить ее от этой боли.
— Пап, при всем уважении, я устал и иду спать. Нам с Кайлом надо рано встать, чтобы искать Кимбер, — я с грохотом бросил нож в раковину и впервые посмотрел на отца. — Пожалуйста, скажи мне, что все еще пытаешься ее отыскать.
Шериф поднялся из-за стола. Выглядел он так же устало и потерянно, как я себя чувствовал.
— Уверяю тебя, Сэмми.
И я наконец-то поверил ему.
Когда утром я заехал за Кайлом, ко мне вышел Паркер.
— Привет, Паркер, — сказал я, опуская стекло и впуская в салон прохладный утренний воздух.
— Кайла нет дома. Он ушел около пяти утра. Угнал папин пикап. Папа очень зол, так что тебе лучше сваливать.
— Спасибо, мужик, — сказал я, поднял стекло и покатил вниз по улице. Я все утро ездил в поисках Кайла, названивая ему, но тот не брал трубку до полудня.
— Прости, друг. Не мог заснуть, — голос Кайла звучал чуть тверже, чем вчера.
— Все норм, где ты?
— Точно не знаю. В одном из немногих мест, где есть связь.
— Ты в лесу?
— Ага. Она где-то там, Сэм, где-то в горах. Я чувствую это. Я знаю это.
— Хорошо, давай пересечемся.
— Ладно. Подъезжай к Западной рудной тропе Прескотт, я встречу тебя там.
Я был в пяти минутах от указанного места. Когда я приехал, Кайла еще не было. Красный «додж рэм» мистера Лэнди был небрежно припаркован в неположенном месте, и я решил, что к моменту нашего возвращения его уже отбуксируют на штрафстоянку. Впрочем, я сомневался, что Кайла это волнует.
Я скрестил руки на груди и прислонился к своей машине, ожидая его и с нетерпением глядя на грязную бурую тропу. Наконец, полчаса спустя, появился Кайл, грязный, потный и подавленный.
— Ну? — спросил я, отталкиваясь от машины.
— Нет, ничего, чувак.
— Хорошо, давай продолжать поиски.
Мы прошли многие мили по склонам горы в тот день, но не обнаружили ни одного намека на присутствие людей. В следующие несколько дней мы вставали вместе с солнцем. Кайл все больше и больше впадал в отчаяние: он влезал на частные территории, чтобы найти лесозаготовительное оборудование, составлял планы многочисленных шахт округа, чтобы обыскать заброшенные строения. Но гора была огромной, иголка затерялась глубоко в стоге сена. И с каждым пролетевшим днем Кайл все больше терял рассудок.
При каждой встрече отец серьезно кивал мне и говорил, что они продолжают искать. Мне казалось, что даже он начинал беспокоиться. Дом Дестаро оставался таким же пустым и холодным, как космос меж горящими над ним холодными звездами.
На одиннадцатую ночь нашего существования без Кимбер я был вырван из тревожного сна пронзительными, воющими, скрежещущими звуками смерти с Борраски. Я плакал, пока не уснул под мучительные звуки агонии Кайла из соседнего дома. Мы подвели ее. Кимбер была мертва.
Когда я заехал за ним на следующий день, я понял, что Кайл сломался. Его кожа приобрела желтоватый оттенок, а голос был ровным и лишенным эмоций.
— Еще не все потеряно, Кайл, — сказал я, когда он упал в кресло рядом со мной.
— Нет, все, Сэм, — почти прошептал он.
— Нет, я не верю в это. Отец Кимбер тоже пропал, ты же знаешь. Может, это был он, а не… не… — я не мог заставить себя сказать это вслух.
— Мы живем в аду. Дрискинг — это ад в нашем мире.
Я не мог спорить с этим. Город, который я полюбил, теперь казался совершенно чужим. Уитни не была исключением, как я думал. Исчезновение людей было тут нормой.
— И это делает Джимми Прескотта королем. Он сам Сатана.
Как только эти слова сорвались с моего языка, Кайл ударил кулаком по дверце машины, просыпаясь из своего полумертвого состояния полным яростной энергии.
— Я завалю на хуй Джима Прескотта! Где этот ублюдок? Ты знаешь, что он замешан во всем этом, Сэм, ты знаешь…
— Возможно, частично, — отозвался я, глядя в окно. — Его отец создал город, в котором завелось все это дерьмо, но я уверен, Прескотты просто торгуют наркотой. Ну, знаешь, порошок.
— Да… И что, он подбирает людей для… Для перевозки наркотиков или типа того?
— Может быть, — согласился я, чтобы успокоить Кайла, но сам я всерьез в это не верил.
Звук великой и чудовищной машины Борраски отчетливо пах смертью. Хоть я и знал, что на самом деле это невозможно, я не мог воспринимать его иначе. После того, как замолкали металлические завывания, воздух пах иначе.
Мы заехали на Четвертую, в «Кофе и выпечку», и я зашел пополнить наши запасы энергетиков. Пока я расплачивался, мне попалась на глаза Мира, ждущая кофе у дальнего края стойки. Ее отличное настроение бросалось в глаза, это было большой редкостью с тех пор, как устроился к ней работать. Пожалуй, это был самый подходящий момент, чтобы попросить пятый отгул подряд.
— Привет, Мира, — негромко заговорил я, подойдя к ней. — Эм… Я опять не смогу прийти сегодня. У меня есть кое-какие… Кое-какие очень важные…
— Сэм! О Господи, ты как?
— Эм… но-нормально, — запинаясь, выдавил я.
— Боже! — жизнерадостно воскликнула она. — Не беспокойся насчет работы, я буду держать оборону и, я уверена, что смогу позвать Эмелин, если нужна будет помощь. Но серьезно, Сэм, что за важные дела у тебя в последнее время?
Вопрос поставил меня в тупик. Как раз когда я, запинаясь, начал нести какую-то чушь про помощь отцу, Кайл появился позади меня.
— Мы пытаемся найти Борраску, — торжественно провозгласил он.
— Ах да. Оуэн говорил мне, что ты спрашивал о ней. Знаешь, это же просто страшилка, Сэм. Я слышала эту легенду,
