Так, Крей узнал, что ему следует обратить более пристальное внимание на Джейн, ту самую Джейн, которой поручено было проверять его расчеты. Почему именно Джейн? Вот об этом Крей совсем не задумывался за очевидной бессмысленностью подобного вопроса. Хронометр не ошибался: Крей встретил полное взаимопонимание со стороны Джейн. Он хорошо помнит, как в те минуты, когда он передавал Джейн очередную серию расчетов, ее рука слегка дрожала. И как только он сжал эту руку и хотел что-то сказать, то по ее глазам понял, что говорить ничего не надо. Она знала все сама, так как и ее хронометр предопределил то же решение. Так они стали мужем и женой. По общему мнению, это был необычайно рациональный и, значит, в высшей степени прекрасный союз.
Выполнение программы, над которой работала лаборатория Крея, шло намного быстрее намеченного. И на Гроссмейстерском Совете единогласным решением Крея освободили от контроля хронометра, так как тот теперь мог сдерживать потенциальную энергию, заложенную в самом Крее. Это было не только высшее признание заслуг, но и предоставление самых больших прав, которыми мог пользоваться обитатель планеты. По этому случаю Крея пришли поздравить гроссмейстеры всех лабораторий.
В честь такого редкостного события своей властью президент-директор выделил на торжественный прием 3000 секунд. Хронометры тут же списали их из довольно скудных резервов экономии, что позволило не контролировать использование этого времени.
На приеме Крей впервые увидел многих гроссмейстеров. Да и для каждого из них это был редчайший случай собраться вместе. Многие не знали друг друга по именам, но код каждой лаборатории был, конечно, известен всем.
— Куб в третьей степени, — представился Крею человек, одетый в плотно облегающий костюм серебристого цвета — обычную форму гроссмейстера. Внешне он, пожалуй, ничем не выделялся из числа собравшихся. Спокойное, холеное лицо, тренированная фигура, но в голосе чувствовалось неприкрытое самодовольство, когда он назвал код лаборатории. Почти одновременно, как равные, они положили друг другу на плечи ладони. Этот знак приветствия был занесен на планету еще их предками.
Лаборатория «Куб в третьей степени» была одним из самых отлаженных механизмов всей системы. С чувством глубокого самоуважения гроссмейстер произнес речь. Высокопарную и пышную. Совсем не похожую на стенографически краткую принятую здесь манеру общения. Речь была вполне достойна такого выдающегося события. И Крей даже слегка позавидовал впечатлению, которое производил «Куб в третьей степени». И все же, поймав взгляд оратора, он понял по его глазам, что тот был очень далек от происходящего.
«Он и здесь человек дела»,— подумал Крей. Речь его, плавная и гладкая, видно, была заучена по иному поводу давным-давно. А теперь он активно использует резервное время. Явно решает сейчас какую-то задачу. Но и он, Крей, тоже ведь себе на уме. Ни в коем случае не следует расслабляться. Пока будет идти поток обязательных приветствий, он тоже не потеряет времени понапрасну. Однако и другие собравшиеся решили про себя использовать резервное время. Наверное, потому приветствия стали тускнеть и повторяться.
Президент-директор говорил с большим подъемом, пространно и многословно. Идеальная тишина как бы подчеркивала каждую его фразу. Но это не была тишина внимания. Все хронометры отмечали предельное напряжение мысли, то есть каждый из собравшихся на чествование максимально использовал резерв времени. Ну что ж, никто не отнимал у них право на это. Президент давно уже удостоился чести немногих — работать без хронометра. И потому он искренне и всецело отдавался событию, участником которого ему выпало стать.
«Свободно располагать своим временем, конечно, великое счастье»,— подумал Крей. Тогда он смог бы подготовить великолепную речь, которая не шла бы ни в какое сравнение с тем экспромтом, что он произнесет сейчас.
Однако теперь он тоже хозяин своего времени. Но легкости он не чувствовал. Даже напротив, словно не хватало чего-то главного, привычного. Прежде, опережая своей мыслью параметры, заданные хронометром, Крей испытывал нечто похожее на гонки...
Волевым напряжением Крей стряхнул груз непривычных ощущений. Лимит отведенного для чествования времени исчерпывался. Нужно было держать ответную речь.
...С того великого в жизни Крея дня, кажется, мало что изменилось. Если не считать новой программы «Элеон-2». Но и сама программа — разве ее возникновение не было следствием того, что осуществить ее мог лишь возведенный в высший ранг? Крей видел радость в глазах обычно всегда спокойных и уравновешенных своих подчиненных и понимал, что они благодарны ему. Ведь если бы не Крей, не его выдающийся талант, разве могли бы они выполнить такое сложное и ответственное задание?
Правда, и Крей не мог упрекнуть кого-либо в нерасторопности. Ведь не так уж и просто стать сотрудником его лаборатории. Система электронной проверки действовала безошибочно. Так что не было здесь таких, кто бы терял время зря. Вот почему, как только Крей оповестил всех о новой программе, они уже жили ею. Уясняя задачу, работали все необычайно упорно. И Крей никого уже больше не собирал у себя, общаясь с сотрудниками только посредством видеостен. Он появлялся неожиданно и так же неожиданно часто ничего не сказав, исчезал. Его присутствие должно было вдохновлять, но не мешать.
В общем, дела в лаборатории Крея шли, как и всегда, великолепно. И спустя несколько недель напряженной работы Крей позволил себе даже отвлечься. За повседневными заботами он давно не видел дочери и решил навестить ее.
Крея встретил инженер сектора воспитания Антс. Хотя Крей заранее предупредил его о своем приходе, тот так удивился, что несколько секунд пристально вглядывался в лицо Крея. Обычно Антсу приходилось самому настойчиво напоминать родителям, что сроки посещения давно прошли и что общение с одними только роботами ограничивает умственное развитие ребенка. Вот почему внеочередной приход гроссмейстера вывел инженера из состояния равновесия. Но тут же спохватившись, что бесцельно теряет время, он с испугом взглянул на хронометр и мгновенно исчез в своем рабочем кабинете.
Привычно набрав знакомое сочетание цифр, Крей взглянул на экран. Перед ним прошла краткая видеозапись основных моментов жизни его дочери с того самого времени, когда он был здесь в прошлый раз. Но если прежде нередко случалось так, что Крей довольствовался этой; информацией и уходил, не повидав дочери, то теперь он мог позволить себе даже побеседовать с ней.
Помещение, где занимались дети под бдительным надзором роботов, было невелико. Но так как в нем не находилось ничего громоздкого, лишнего, создавалось впечатление простора. Когда гроссмейстер появился в зале, дети играли, подпрыгивая поочередно на пружинистых коленях роботов. Они изумленно смотрели на приближающегося Крея — ребята не были избалованы вниманием старших. Один из роботов-воспитателей моментально подскочил к Крею и, проверив предъявленную пластину-удостоверение, быстро подвел к нему дочь. Словом, все было как обычно. Но на сей раз Крея почему-то позабавила торопливость автоматического воспитателя. И вслед ему он вдруг скорчил рожу. Что тут началось! Дети хохотали, визжали от удовольствия, прыгали...
Робот растерянно поворачивал свою тяжелую голову, пытаясь оценить непонятную для него ситуацию.
Крей невольно смутился. Это было серьезное нарушение. И способствовал ему он, гроссмейстер Крей. Ему бы и в голову не пришло подобное прежде, когда он ощущал постоянный контроль хронометра.
И, укоряя себя за несдержанность, Крей подчеркнуто ровным тоном спросил у дочери: «Как успехи?» Этот вопрос вовсе не требовал ответа, так как Крей уже получил исчерпывающую информацию. Но он означал проявление отеческого внимания. Арея ответила столь же спокойно: «Отлично, папа».
Этим традиционным диалогом и исчерпывалось время общения. Но Крей медлил. Он поймал себя на мысли, что ему хочется раскружить и подбросить Арею в воздух вопреки всем строгим положениям устава сектора воспитания. Он удивился таким нелепым и непривычным желаниям. И даже испугался. Вот что значит: жить без хронометра! Невольно появляются какие-то отклонения. Необходим более тщательный самоконтроль над волей и желаниями.
Простившись с дочерью, Крей поспешил в лабораторию, где с головой окунулся в привычную работу. С тех пор ничего не менялось в жизни гроссмейстера. Он никогда больше не злоупотреблял предоставленным ему правом свободного времени. Все свои силы отдавал Крей новой программе.
И тем не менее он не забывал о своем праве. Как-то, проходя мимо охранной зоны «Ф», он остановил свой взгляд на двух одиноко стоявших вдали роботах. Крей, как и другие обитатели планеты, никогда не интересовался зоной «Ф». Это была обыкновенная свалка. Сюда доставлялся хлам, накопившийся за время заселения планеты. Сюда же отправлялись отслужившие свой срок роботы. В зону «Ф» заходили лишь роботы-уборщики. Обитателям планеты некогда было заглядывать в свое прошлое. Кроме этого, зона «Ф» была отторжена от остального мира защитной полосой, которую не могли преодолеть роботы, отправленные на свалку.
