хищника в лапах.
Аккуратно повожу плечом, пытаясь выкрутиться. А в груди начинает ужас подниматься: если не отпустит? Алекс не отпускал… Он сразу дергал к себе и бил по лицу при малейшем намеке на сопротивление.
Тело помнит это, сжимается, ожидая дальнейшего.
А Каз, словно опомнившись, отпускает.
— Слушай… Давай отвезу все же… Или давай приеду на работу к тебе…
— Зачем? — голос хрипит, я все еще переживаю волны дрожи от того, что готова к удару. Столько времени прошло, а я готова. Я жду его, этот удар!
— Просто… — Каз удивленно моргает, явно не привычный объяснять причины своего желания встретиться с женщиной, — пообщаться…
— Простите, — торопливо отступаю я, безотчетно боясь, что он сейчас меня опять схватит, — у меня нет времени. До свидания.
Разворачиваюсь, оттесняю Ланку от ручек коляски и хватаюсь сама, стремясь занять себя делом.
И не смотреть больше в сторону молчаливо стоящего у обочины тротуара Каза.
Стоящего и смотрящего на нас с Ланкой, удаляющихся в сторону автобусной остановки.
Я везу коляску, гляжу строго перед собой, вся сосредоточенная лишь на том, чтоб унять дрожь в теле, только теперь поймавшем откат от стресса и подозрительно мягком в коленях. И коляска нужна сейчас мне даже больше, чем Вальчику. Она дает необходимую опору.
А еще опору дает сестра, понятливо не пытающаяся ничего выяснять у меня.
— Н-да… — критично осматривает меня старшая медсестра Марина Павловна, — тебя ветром не уносит, случайно? — переводит взгляд на Ланку, — ты говорила, что она потянет…
— Я потяну, — с готовностью выступаю я вперед, — я обязательно потяну…
— Марин Пална, — говорит Ланка, — она сильная, и это к тому же на месяц только… Пока. Чисто на подработку. Уж месяц она выдержит…
— А мне какой смысл человека на месяц брать? — резонно возражает медсестра, — потом опять ищи новую…
— Ну очень надо, Марин Пална… — Ланка отводит начальницу в сторону и начинает что-то тихо, но очень убедительно объяснять.
Я стою, переживаю, потому что вся затея наша внезапно кажется глупой.
В самом деле, зачем начальнице брать меня на месяц? Обучать, вводить в курс дела, тратить время на человека, который через месяц уйдет?
О чем я думала вообще, когда шла сюда? И Ланка сейчас в очередной раз за меня подставляется…
Вспоминаю свои наполеоновские планы помочь ей с Вальчиком и становится стыдно. Потому что пока только она мне помогает. Отнимая время от себя и сына…
Правда, сейчас ей определенно должно быть полегче, потому что Вальчик находится в саду.
Мы заходили туда сегодня утром, и мне понравилось небольшое здание в центре Старо-речного района, совсем недалеко от дома Ланки. При хорошей погоде и свободном времени даже пешочком можно гулять…
— Нет, Лан, — доносится до меня голос Марины Палны, — нет. У меня есть на примете одна уже девочка, просится из терапии…
Ну вот…
Вот и все.
Вздыхаю, принимаясь лихорадочно обдумывать свои дальнейшие действия.
Где жить.
Где искать работу.
Деньги на первое время.
— Хотя… — Марина Павловна поворачивается, смотрит на меня опять, оценивающе, затем кивает Ланке, — хорошо. Ты иди работай, а я сейчас с Аней из детского созвонюсь. Она говорила на днях, что вообще никого нет… У них там медсестры то в декрет, то в увольнение, то в отпуск… А санитарки — вообще редкие звери… Может, перехватит твою худышку как вспомогательный вариант.
— Мариночка Пална, — складывает ладони на груди Ланка, — я прямо так благодарна буду…
— Иди уже… — вздыхает медсестра, а затем манит меня ближе, — а ты иди сюда…
Расправляю плечи, улыбаюсь.
Может, все и обойдется.
Через пятнадцать минут, после разговора с Мариной Павловной и недолгого ожидания, иду к корпусу детской больницы.
В небольшом прохладном холле взгляд в первую очередь цепляется не за детские рисунки на стенах и веселенькую, очень современную и стильную мебель, а за двоих, сидящих в стороне, так, чтоб не мешать посетителям, мужчин.
В одинаковых костюмах, строгих, темных, с одинаковыми короткими стрижками и одинаково сканирующими взглядами.
Охрана?
Здесь?
В детской?
Нет, к тому, что сейчас охрана сидит везде, я уже давно привыкла. Времена такие, по-другому никак. Но обычно это или дед в камуфляже, или вообще женщины в форме с надписью “Охрана”. А здесь ребята словно банк стерегут, и лица такие строгие, собранные, и фигуры тоже внушительные…
Прохожу в регистратуру, спрашиваю Аню — старшую медсестру. Только теперь приходит в голову, что мне Марина Павловна ее фамилию не сказала даже. И отчество.
Черт…
— По какому вопросу? — уточняет девушка в регистратуре.
— От Марины Павловны, — объясняю я, — по работе… Она должна знать…
— Хорошо, подождите тут… — девушка снимает трубку телефона и одновременно кидает взгляд мне за спину.
Поворачиваюсь и ловлю на себе внимательные, жесткие взгляды мужчин в костюмах. Они изучают меня так, словно в любой момент ожидают, что я… ну, не знаю… пистолет выхвачу или гранату…
Это внимание напрягает, в основном потому, что не понимаю его причин.
И вообще… Обстановка тут, надо сказать, необычная. Само отделение разительно отличается от центрального, взрослого. Ощущение, будто в какую-то хорошую частную клинику попала, а не в муниципальную больницу. Ремонт, мебель, освещение… Все очень гармонично, все продумано. Явно дизайнерский проект. Что это? Спонсор, что ли, здесь какой-то богатый? Какому-то особенному ребенку тут жизнь спасли, вот родители и отблагодарили?
Раздумываю над этим вопросом все то время, пока жду ответа от неведомой Ани.
Отвлекаюсь, чтоб не искать причин, почему охрана глаз с меня не сводит.
— Здравствуйте, — слышу тихий голос за спиной, поворачиваюсь… И удивленно смотрю на подошедшую девушку, невысокую, с короткой ассиметричной стрижкой, очень красивую, такую… Броскую. Это , пожалуй, самое правильное определение, которое можно придумать.
Она в голубом медицинском костюмчике, маска опущена на подбородок, улыбается.
Светлая такая, приветливая…
— Добрый день, мне нужна Аня, — уточняю я на тот случай, если девушка все же не она.
— Это я, — кивает мне Аня, — Марина Павловна говорила, вам на месяц работа нужна…
— Да… — соглашаюсь я, — только на месяц… Примерно… Но я очень быстро все схватываю! И работы не боюсь!
— Был опыт работы в этой сфере?
