стыдно, что я поставляю ей калек слишком часто, обеспечивая работой, так и эти уроды клинические мотают ей нервы.
- Кха!.. Кха!.. Тхы, Поттерх!!! Кха!.. - каждый раз кашлял Малфой, когда я "работал" по его корпусу.
- Что, Малфой? Не слышу? Ты, видать, что-то сказать хочешь? - в перерывах между моими ударами спрашивал я.
- Дуэль! - скрючившись у моих ног прохрипел он, когда я немного притомился обрабатывать слизеринца. - Только волшебные, палочки, и...
- Ты идиот, Малфой! Неужели ты до сих пор думаешь, что если ты дурак, то и окружающие такие же? - перебил его я. - Я, отвечающая сторона - выбор места, времени и условия дуэли за мной. Так гласит любой дуэльный кодекс! Хоть Верже, хоть Шатовильяра, но ты о таких и не слышал. Ты, наверное, и магический дуэльный кодекс не знаешь, который, между прочим, у магглов позаимствован. Давай уж наш, местный, применим, тот который "двадцать шесть заповедей"! Опустим наличие секундантов, ты, как вызывающая сторона, подаёшь официальное прошение на имя директора я, в свою очередь, делаю то же самое. Прошение заверяют в министерстве и тогда будет тебе дуэль. Так вот, мои условия: поединок без ограничений, любым оружием по выбору сторон, с любой экипировкой и любыми заклинаниями, хоть "Авадой" пользуйся, хоть бретера нанимай, мне всё равно, а я знаю, какое ты трусливое говно. В дуэли я буду участвовать лично. Время - по факту разрешения, а место... Большой зал Хогвартса, тебя устроит? После этого ты принесёшь публичные извинения!
- Пошёл ты, Поттер! Мой отец найдёт того, кто тебя прикончит! - с ненавистью выплюнул он, стараясь не смотреть мне в глаза.
- Очень на это надеюсь, и может быть мне удастся избавить этот мир от ещё одного пожирательского ублюдка! И ещё, Малфой, если ты, хоть как-то, ещё раз заденешь Грейнджер, то я тебя живьём похороню.
***
О факте дуэли я написал только Сириусу и ни слова не говорил кому-то постороннему, даже Гермионе не сказал, чтобы девчонка не волновалась лишний раз. Взял у Филча выцветший от времени официальный бланк пергамента с отметкой магической печати аж за тысяча восемьсот девяносто шестой год и заполнил необходимые графы в этом документе. Их там оказывается целая стопка в наличии имеется. Заодно, наш завхоз поделился информацией, что последний раз у него брали подобный документ семнадцать лет назад и даже была настоящая дуэль между слизеринцем Эваном Розье и рейвенкловцем Ксенофилусом Лавгудом. Батя Луны в тот раз "отпинал" слизеринца и завладел вниманием Пандоры де Реньи, будущей матери моей безумной знакомой. Заполненный бланк я отослал с Хедвиг на имя директора и копию для рассмотрения в Министерство Магии, в секретариат палаты Визенгамота. Так как с Малфоем мы несовершеннолетние, то заверять именно эти разрешения в самом конце должны родители или опекуны. Тут сразу три стороны могут отклонить заявку, но я указал в графе причину как "Поединок чести", совсем без правил. Всё же мои знания юриста даже здесь пригодились, и я очень надеялся, что намеренно оставленная дыра в формулировке сработает как наживка. Может, и клюнет Малфой-старший, соблазнившись законной возможностью меня уконтропупить, ведь я, как мог даже подводил формулировки к понятию: "Победитель получает всё". А всё - значит всё. Это и вся собственность, и все сбережения на счетах, и все открытые контракты и долги. Таким образом я подстреливал сразу нескольких зайцев. Вся моя легальная собственность по всем, даже законсервированным активам, будь то счета и недвижимость, которые отражаются во всех официальных бумагах рода Поттер, должны будут предоставлены перед дуэлью, по запросу из министерства. Моё завещание от родителей, так и неизвестно где, и вот тут, ни гоблины, ни гномы, ни Дамблдор, не смогут отвертеться и затягивать или игнорировать наши с Блэком запросы. Это всё, кстати, не касается анонимных счетов и приобретённого через такой счёт моего "Логова", в реестре недвижимости лишь отпечаток ауры собственника стоит, без конкретного имени.
С завещанием моих родителей всё и без этого всего слишком мутно, а мне необходимо знать, чем я могу располагать на самом деле и где находятся все положенные мне материальные ценности и каково их количество и качество. Ни за что не поверю, что у меня есть только счёт в сейфе номер шестьсот восемьдесят семь банка Гринготтс. Такого просто быть не может. Это ведь денежное хранилище, открытое персонально для меня, и считается лишь страховкой, этакой подушкой безопасности для форс-мажорных обстоятельств с наследником. А где накопления всей моей семьи? Где накопления рода, в конце концов? Не может быть такого, что все средства перевели на мой детский счёт. Поттеры, насколько я знаю, отнюдь не бедные были и не влачили жалкое существование, как те же Принцы или Гонты. В общем, моя семья и предки довольно состоятельные были, но несмотря на этот факт, нам с моим крёстным так и не удалось получить на руки никаких финансовых бумаг рода. Только отписки и затянувшаяся волокита.
Не знаю, получится ли этот план и действительно удастся призвать к справедливости противостоящих мне личностей, но очень надеюсь, что дело выгорит. Всё равно это была одна из возможных заготовок моих действий, обдуманных ещё летом. Правда, тогда я рассчитывал действовать максимально скрытно, но с тихушничеством как-то сразу не задалось. Буду лепить из себя образ отмороженного на всю голову и ужасно страшного... но "симпатишного" темного мага, тем более все предпосылки для этого уже созданы. Нифига я не добрый волшебник, и, как говорится: "Ну не шмогла я, не шмогла!!!" Посмотрим, какая будет реакция от всех тех, кому разошлись мои бумаги. Ожидать результата нужно не меньше недели, а после моего крайнего "разговора" с Малфоёнышем прошло всего четыре дня, и на этот раз я его "выпустил" из заточения Больничного крыла... Бедная мадам Помфри.
***
В это время в роскошном особняке, стоящем среди воспетых поэтами живописных валлийских холмов Уилтшира, разговаривали два волшебника. Один из них - длинноволосый блондин, с казалось бы навечно въевшимся в плоть лица надменным и высокомерным выражением, и второй - больше напоминающий опереточного негодяя. Правда, если приглядеться повнимательней, то весь этот театральный налёт казался насмешкой и маской, под которой притаился тот самый, всамделишный злодей. Худое лицо, изрезанное морщинами, у стороннего наблюдателя, сразу вызывало отторжение своей печатью ненависти и какого-то даже порока. Тонкие, искривлённым в ухмылке губы и такой же презрительный взгляд, как и у блондина, дополняли этот не очень приятный портрет.
- Метка темнеет, Уолден, и
