Я почувствовал, как кто-то рядом со мной вздрогнул. Это была Энн, которая в темноте зала только и смогла что прижаться сильнее ко мне. До меня долетел далекий голос Кина:
— Есть еще несколько других сцен принесения в жертву, Хэвиленд, но я их еще не смонтировал, за исключением той, что вам только что удалось посмотреть. Как я уже говорил, фильм не окончен.
Я промолчал. Мои глаза не отрывались от экрана, на котором продолжало развиваться фантастическое действие.
Действующий на экране Кин привел в свое подземелье новую жертву. Это был маленький толстый человечек с напомаженными волосами. До того момента, как он оказался запертым по ту сторону решетки, мне никак не удавалось увидеть его лицо. И внезапно, снятое, судя по всему, телеобъективом, оно заслонило весь экран. Жирная физиономия, торчащие в разные стороны усики — я сразу же узнал Энди Борта.
Это был исчезнувший несколько дней назад журналист, но первый раз в жизни я видел его без характерного внешнего лоска. В его глазах читался неподдельный животный ужас, и я невольно подался слегка вперед, увидев отвратительную бочкообразную тень, начавшую ползти по стене в его сторону. Ворт тоже заметил ее появление, и его выражение лица привело меня просто в шоковое состояние. В зале зажегся свет, экран погас, а я встал с кресла.
Арнольд Кин стоял в дверях. В его глазах читалась холодная жестокость. В правой руке он сжимал револьвер, ствол которого смотрел мне прямо в живот.
— Советую вам снова сесть в кресло, Хэвиленд,— сказал он спокойным голосом.— К вам, мисс Ховард, это тоже относится. У меня есть что вам рассказать, и я никоим образом не хочу превращать все это в мелодраматическую сцену со слезами. К сожалению, без револьвера никак не обойтись. Вам, Хэвиленд, необходимо узнать много различных мелочей, причину этого вы поймете чуть позже.
— Слушайте, Кин, к вам обязательно скоро придут, — сказал я ему.— Неужели вы думаете, что я пренебрег самыми элементарными предосторожностями?
Он пожал плечами.
— Конечно, без всякого сомнения, вы лжете. К тому же у вас при себе нет оружия. Если бы у вас был пистолет, то вы бы давно им воспользовались. Я ждал вас только завтра вечером, но ничего страшного, я готов принять вас и сегодня. Короче говоря, хочу открыть вам тайну: фильм, который вы только что посмотрели, является самой настоящей правдой и не содержит ни доли вымысла.
Энн укусила себя за губу, но не произнесла ни слова. Я продолжал молчать, и Кин вновь заговорил:
— Мне не важно, верите ли вы мне или нет, ибо через некоторое время, хотите вы того или нет, вам придется это сделать. Я рассказывал, что двигало мною все последние годы, о своем желании создать непревзойденный шедевр жанра, где все будет настоящим. Это именно то, что я хотел бы скорее всего закончить завтра. Уже исчезло много всяких бродяг, просто обыкновенных рабочих, помогавших мне, да и бедняга Ворт тоже бесследно пропал. Я принял все меры предосторожности, чтобы никто и никогда об этом не узнал. Вы и ваша подруга исчезнете из этого мира последними.
— Но вы же никогда не сможете показать этот фильм, — сказал я ему.
— Ну и что, в конце-то концов. Хэвиленд, вы просто бездарность и никогда не поймете, что это такое — создать шедевр. Разве произведение искусства становится хуже, если оно скрыто от людских глаз? Я увижу этот фильм, после моей смерти его будут смотреть люди и оценят мой дар, даже если будут бояться и ненавидеть это творение, через которое мне удалось самовыразиться. Игра моих актеров естественна, это нормальная человеческая реакция... вот в чем кроется ее успех. Будучи режиссером, вы сами должны знать, что не существует ничего такого, что способно подменить или повторить реальность. Реакция актеров не была игрой, и это очевидно. Первой жертвой оказался глубокий невежда, все основные страхи которого в основном сводились к вере в плохие приметы. Второй был более образованным бродягой, пришедшим просить милостыню у меня под дверью несколько месяцев тому назад. Что касается вас, то вы как бы подытожите весь процесс моих исследований, так как абсолютно точно будете представлять, с чем имеете дело, и сделаете все возможное, чтобы свести на нет ужас, с которым вам придется столкнуться. Это придаст моей работе интересный заключительный штрих. Сейчас встаньте, поднимите руки и следуйте передо мной в этот проход.
Все это было сказано очень быстро, монотонным голосом, словно повторялось уже сотни раз и было выучено наизусть. Его рука на ощупь нашла черный прямоугольник, который выделялся на стене слева от него. Я встал с кресла.
— Делай то, что он говорит,— сказал я Энн.— Может
быть, я что-нибудь придумаю...
— Нет, ничего у вас не получится,— прервал меня Кин, делая нетерпеливый жест рукой, в которой держал пистолет. — У вас не будет ни малейшей возможности. Итак, давайте поспешим.
Мы вошли в наклонный, вырубленный в скале проход. Последовавший за нами Кин нажал на спрятанную где-то кнопку, и коридор залил неизвестно откуда струящийся свет. Узкий тоннель заканчивался резко обрывающейся крутой лестницей. Закрыв входную решетку, он подтолкнул нас вперед.
— Здесь все здорово замаскировано,— с уверенностью заявил он, указывая на металлическую облицовку тоннеля.— Вот этот рычаг открывает дверь изнутри, но как открыть ее снаружи, знаю только я. Полиция может снести дом до основания, но все равно ничего не найдет.
Казалось, это было бы неплохо и запомнить, правда, на данный момент это не представляло большой практической ценности. Мы с Энн спустились по лестнице и оказались еще в одной, небольшого размера, комнате, перед железной решетчатой дверью, которую Кин открыл, достав ключ из кармана. В том месте, где мы находились, света почти не было.
Открыв решетку, он сделал мне знак войти внутрь. Затем закрыл за моей спиной дверь и повернулся к Энн, которая была очень бледна, что было видно даже в сумерках подземелья.
То, что произошло минутой позже, заставило меня грубо выругаться. Без всякого предупреждения Кин замахнулся и сильно ударил Энн рукояткой пистолета по голове.
Она слишком поздно поняла его намерение, и ее поднятая рука не смогла защитить от удара. Энн беззвучно опустилась на каменный пол, из ее виска темной струйкой потекла кровь. Кин, держа за ноги безжизненное тело, оттащил его к стене, у которой находился пульт управления.
Ярчайший свет ослепил меня, было просто невыносимо светло. Я закрыл глаза и через несколько мгновений открыл их, осторожно оглядываясь вокруг. Я находился в жертвенном гроте, именно в том подземном зале, где разворачивалось действие фильма. Под потолком я заметил несколько камер, которые застрекотали, как только я поднял голову к потолку. Отовсюду на меня начали светить круги прожекторов и осветительных ламп.
Серый занавес, закрывающий самую отдаленную стену, внезапно раскрылся, открывая глубокий альков. В глубине ниши стояло уже знакомое мне нечто в форме бочки с торчащими отовсюду шипами и с большим камнем наверху, что мерцал, излучая холодный мертвый свет. Этот бог Кина весь как будто был покрыт лаком невнятного серого цвета.
Сам не знаю почему, но я почувствовал себя на удивление уверенным и внимательно разглядывал это непонятное создание. Это могло быть только какой-то технической поделкой, механическим трюком, потому что ни одна живая форма не могла существовать в таком чудовищном виде. Возможно, Кину удалось установить внутри какое-нибудь механическое устройство.
— Посмотрите внимательно, Хэвиленд,— раздался голос из-за железной решетки,— оно существует реально. Я впервые столкнулся с упоминанием о нем в одной из старых книг, которую мне случайно удалось получить в Хантингтонской библиотеке. Это явление всегда считалось частью народного фольклора, я же взглянул на него с другой стороны. Снимая в Мексике «Божью обезьяну», я обнаружил развалины старинного храма, а внутри то, что вы видите сейчас перед собой.
Он нажал на кнопку, и яркий свет залил весь альков. Я резко обернулся. На стене за собой я увидел собственную тень, смешно деформированную и вытянутую, а в стороне черное неподвижное пятно, как две капли воды похожее на то, что я видел на киноэкране наверху.
Я повернулся спиной к Кину, а моя рука скользнула в карман и пальцы крепко сжали металлическое пресс-папье, которое я стащил из гостиной в самом начале вечера. Поначалу мне хотелось изо всех сил швырнуть его в Кина. Но, подумав, я решил отказаться от этой мысли: промежутки между прутьями решетки были очень узки, и при первом признаке опасности для своей жизни Кин наверняка будет стрелять.
Мой взгляд привлекла тень на стене. Она немного качнулась, потом выпрямилась. Охваченный оцепенением, я развернулся и увидел невероятные изменения, начавшие происходить с созданием, отбрасывавшим тень.
