сказать ему, что ты знаешь. И еще, никогда, ни при каких обстоятельствах, не смей жалеть его! Клянусь, даже я не смогу помочь, если он узнает о том, что ты знаешь. То, что происходит сейчас, цветочки, поверь. Была бы ты парнем, он смело набил бы тебе рожу, как это вышло у нас. Первое время, когда я спрашивал его о семье, он кидался на меня, жалея о том, что по пьяни сболтнул лишнего, поэтому пьет редко, всегда старается держать все эмоции под контролем, как и ситуацию. Поэтому прошу, не сболтни, потому что в противном случае, тебе может и не прилетит, а вот меня он разукрасит как яйца к Пасхе!
— Но ты же понимаешь, что это не мы виноваты в этом? Почему мы должны закрывать глаза на то, что он психованный ублюдок?!
— Потому что он мой друг, Кэт! Я люблю его как брата, как отца, которых у меня, никогда не было, он единственный кто заботится обо мне, в своем понимании конечно, — улыбнулся он. — Он моя семья, понимаешь?
— Понимаю, что это ненормально, — пожимает она плечами.
— Просто если вдруг это случится, и он услышит это от тебя, просто беги, хорошо?
— Шутишь? — Кэти округляет глаза, когда он начинает качать головой.
— Да и еще. Никто не знает об этом, никто! Теперь знаем только мы втроем.
— Хочешь затащить меня в свою секту «Молчим о святом Мэтью»?
— Ты уже в деле детка, — он смеется и целует ее, поглядывая на часы. — Хочешь перекусить?
— Нет, но я бы вернулась домой, холодно, — она поежилась, и он кивнул, надевая ей на плечи свою куртку.
Он осторожно открыл дверь в квартиру и прислушался, вроде тихо и, взяв Кэти за руку, прошел в комнату.
— Как насчет ванны, чтобы согреться? — спросил Эндрю, и она кивнула, чувствуя, как ее тело сотрясает дрожь.
Они слишком долго просидели на пирсе, разговаривая про Мэтью. Она разделась и накинула халат на голое тело, когда Эндрю вышел к ней совершенно голым, немного смутив ее.
— Эндрю?!
— А что? Мне казалось, что мы уже прошли этот рубеж, мы вроде как спали с тобой детка?
— И что?
Румянец вводил его в ступор, и все же он кайфовал, когда видел ее такой, нежной, почти непорочной, наивной и безумно красивой.
— Ты первая, — он дает ей руку, помогая забраться в ванну, и следом опускается сам, садясь напротив. — Шампанского?
Он достает фужеры и бутылку из ведерка со льдом, которое она не увидела, потому что была поглощена, его видом и, пожав плечами, кивнула.
— За нас детка!
— За нас, — ее тихий смех и ведьмовские глаза, заставили его в два глотка осушить фужер и поставить на плитку.
— Дай мне свою ножку.
— Зачем? — спросила она, но все же сделала, как он просил, откинувшись на полотенце и упираясь ему в грудь.
Он обхватил ее пальчики руками и стал нежно массировать, поднимая выше и выше, пока его язык не коснулся их, заглатывая каждый, со стоном.
— Эндрю?!? — ее голос был прерывистым.
Он под водой нашел вторую ножку и проделал тоже самое, заставив ее выронить фужер в воду.
— Черт…
Она пыталась найти его, но он все время будто ускользал, и она приподнялась, чтобы схватить его, но вместо фужера наткнулась на руку Эндрю. Встретившись с его глазами, она сглотнула, потому что радужки его глаз потемнели и жадно ощупывали ее голую грудь.
Он лизнул сосок, и она со стоном выпустила воздух, чуть ли не падая на него. Он обхватил ее за талию двумя руками и усадил на себя, чувствуя, как входит в нее, заставляя стонать.
— Малышка, — он подхватывает ее за попку, а она его за шею, прижимаясь к нему всем телом и, откинув голову назад. — Я дико хочу тебя!
Она трется об него и ему сносят голову ее призывные движения и стоны, поэтому он помогает ей, придерживая за талию и опуская на себя, слыша как за стеной тоже что-то происходит.
— Да! Да!
Крики становится громче и громче, и Эндрю смеется, понимая, что они видимо, разбудили Мэтью и его «таблетку».
— Кто это? — спросила Кэти, продолжая движения, и он покачал головой.
— Не отвлекайся малышка, иначе я умру, — шепот Эндрю веселит ее и она утыкает его голову в свою грудь, позволяя ему играть с ее сосками, доставляя неимоверное наслаждение.
— Эндрю!? — стонет она чуть громче, когда чувствует, что еще немного, и она придет к финишу.
— Да малышка, сейчас, — он начинает врезаться в нее, расплескивая воду на плитку и совершенно не заботясь о том, что этим может как-то повредить.
— Да! Да, Мэтью! — кричит девчонка за стеной, видимо тоже ловя свой оргазм.
— Эндрю, — стонет Кэти, достигая разрядки и едва не падая на него, когда он выходит и кончает ей на спину.
После того как они довольные лежали в воде, крики из соседней комнаты вновь нарушили тишину, и Кэти удивленно посмотрела на Эндрю.
— Он всегда такой после долгой завязки, — он смеется и качает головой, когда стоны замолкают.
— И долго это будет продолжаться?
— Ну, смотря когда это все началось. Если недавно, то, скорее всего до утра, а если давно, то максимум еще пару раз.
— Придурки, — шепчет Кэти и бьет Эндрю в плечо. — Всегда так делаете?
— Нет, такое редко происходит. Ты не забыла, парень из больнички только вернулся, ему нужны положительные эмоции? — защищает он его и Кэти качает головой.
— Тебе не кажется, что он итак положил на нее все?! — спросила она, слыша, как девчонка вновь начинает заводиться и громко стонать. — Господи, он, что там с ней делает? Жрет ее, что ли?
— О нет, куни не по его части, — смеется Эндрю и Кэти удивляется. — Он, предпочитает, минет.
— Да что ты? А я думала, он предпочитает мелодрамы, розовое белье и ванильное мороженое?
— Малышка, ну что ты такая злюка? Он же просто расслабляется? И чем сильнее он расслабится, тем легче с ним будет общаться.
— Странные у вас отношения Эндрю, раз ты задабриваешь его проститутками.
— Она не проститутка, она «таблетка».
— Разница в чем?
— В ее принятии. Точнее в его. Не знаю, вообщем эти девочки у Франко только для своих, понимаешь? Он никому не дает их, ну кроме Мэтью. Просто после того как они уходят, он становится нормальным на пару месяцев, спокойный, терпимый, я б даже сказал радостный.
— Точно больной, — усмехнулась Кэти и поднялась, выбираясь из ванны. — Я пить хочу, тебе принести?
— Нет, я жду тебя для продолжения веселья, но уже в кровати,
