но экспериментов над маленькими детьми я никогда не проводил. Мы тогда особо ничего не добились.
— Тогда? — почему-то я зацепился за это слово. — Это как-то связано тем, чем вы нас поили? Чем, кстати?
Мелькнула мысль, что за такие вопросы меня здесь и прикопать могут.
— Да, связано напрямую, — не стал увиливать Такен. — Тогда у нас ничего не получилось. На какое-то время наши пути разошлись. А спустя несколько лет, перед тем как исчезнуть в Колодце, ко мне заглядывали вологодские. Звали с собой, но к тому моменту у нас много противоречий накопилось, я отказался. Тем не менее в ходе тех бесед они поделились наработками. Если говорить конкретно, то составом, повышающим общие адаптивные качества организма. На деле это позволяет быстрее восстанавливаться, легче переносить нагрузку, усваивать информацию, обучаться.
— И что, никаких побочных эффектов? — спросил я с подозрением.
— Под присмотром Фионы — нет, никаких, — шлем повернулся ко мне.
— Мда… — выдохнул я. — Получается, этот камень ваш?
— Алисия оставила его тебе. Перед этим украв у Вологодских. Как бы Мария опять ругаться не начала, — Такен покачал головой.
— Ради чего они так надолго в Колодец ушли?
Это был тот редкий случай, когда Такен отвечал на вопросы, чем я и пользовался. Лучше любопытству потакать, чем погрузиться в пучины безнадежности.
— Мы все стремились к одному и тому же, — ответил Такен. — Спасти наш мир. Вы ещё это не проходили, но скоро начнутся лекции о том, как другие цивилизации, сталкиваясь с Колодцем, деградировали. Кто-то смог адаптироваться, кто-то вымирал. Вот мы и искали пути, как этого избежать. Я грезил идеей создания ордена, который будет способен справиться с новыми вызовами. Мария и Люций… Они хотели найти, скажем так, центр управления и закрыть Колодец. Ради этого и отправились.
— Но нашли Исток, — закончил я мысль.
— Да.
— А что это?
— Сам не знаю. Они не вдавались в подробности. Ладно, Спар. Идем. Напишешь отчет о своих похождениях и отдохни. Скоро тренировки начнутся. Главное, глупостей не натвори.
— Раз уж мы так откровенно говорили, — поспешил я вмешаться. — Не знаете, случаем, кто носит символ белого сокола или орла?
— Белого? Где ты это видел?
— Ответьте, и расскажу, — я опасался, что если скажу правду, то Такен замолчит.
— Символ мне знаком. Но не надо играть со мной в эти игры, — сказал он с легкой угрозой.
— Это важно, — я сегодня столько испытал, что меня уже ничего не испугать.
— Да я понимаю, что важно. Это как-то связано с Алисией?
— Да, — не стал я отрицать.
— Хм… Вот оно что, — я даже сквозь шлем услышал, насколько мрачнее стал его голос.
— Чей это символ?
— Разные варианты могут быть. Мало ли кто его использует, — уклончиво ответил Такен.
— Мастер… — осуждающе протянул я. — Всё равно ведь узнаю. Если надо, у Вологодских спрошу. Они точно в курсе.
— Дурак, — беззлобно ответил Такен. — Тебе это знание ничего, кроме горя, не принесет.
— И всё же.
— Как знаешь. Потом не жалуйся. Белый сокол — это символ карающего отряда клана Северус.
— Северус? — переспросил я заторможенно. — Но ведь Гатс…
— Да, он из клана Северус. Родич белых соколов.
О как.
***
Мария Гроза, совершенно не стесняясь, перебирала одну папку за другой. Иногда открывала, читала краткие характеристики.
— Кхм, — прокашлялась у неё за спиной Фиона.
— Чего тебе? — спросила женщина, не оборачиваясь.
— Чего мне? — переспросила целительница. — Чего мне в моем же хранилище, куда тебя никто не звал?
— Не звал, я сама пришла. Неужели спрятать успела?
— Если ты про папку со Спартанцем, то да. Тебя очень легко просчитать, Мария.
Та повернулась и окинула Фиону взглядом.
— С каких пор Такен любовниц на работу берет?
— С тех пор как любовницы рожают ему дочерей? — безмятежно спросила Фиона, улыбнувшись.
Чем привела Марию в тихое бешенство.
— Я хочу ознакомиться с делом, — выдохнула она. — Как там ты его назвала, Спартанцем? Что за бредовое имя?
— Если Такен разрешит, ознакомишься. А пока — попрошу на выход.
— А если не уйду, то что?
— То ничего нового, — так же «дружелюбно» улыбнулась Фиона, намекая, что касательно манер Грозы ничего нового они не узнают.
***
К моменту, когда Такен высадил меня на крыше здания, где сам жил, я чувствовал одну лишь опустошенность.
Ноль чувств. Ноль эмоций.
— Ты это, не начуди, — повторил Такен. — Справишься?
— Да, — коротко ответил я.
И шагнул с крыши. Не чтобы убиться, гравитацию-то я обнулил. Просто лень было идти по ступеням. Да и хотелось сбежать от Такена.
Если честно, то я сейчас никого видеть не хотел. Ни других учеников, ни этих долбаных маньяков Вологодских. Тем неприятнее было, когда двор пересек, встретить Гатса. Он из нашего здания вышел и остановился, на меня уставился.
По глазам увидел, что я теперь знаю. А я увидел, что он это понял.
— Думал, ты мне друг, — сказал ему.
Гатс ничего не ответил. Приняв к сведению, прошёл мимо него. Пока по лестнице поднимался, подумал, что вся наша история общения в другом свете предстала. Гатс давно догадался, что мы с ним кровники, получается. Сразу по двум причинам. Если я сын Вологодских, то учитывая реакцию Марии, между ними и кланом Северус большая кровь. Почему-то я был уверен, что так и есть. Гатс об этом знал и молчал. А вторая причина — Алисия. Я ведь ему сказал про тот символ. Он и тогда промолчал.
Общался со мной. Соревновался. Зная, что его родичи Алисию распотрошили.
Поступают так друзья? Нет.
А ведь Тич тоже знал. Хах. Забавно получается. Не удивлюсь, если знали все, кроме одного тупого Спартанца.
Закружилась голова. Что я здесь делаю? Как мне теперь вести себя?
До комнаты дошёл, ничего не видя. А ведь мне и дальше с Гатсом жить. Дерьмо.
— О, Спар, — воскликнул Шупа притворно радостно.
— Вы знали? — глухо спросил я.
— О чем? — напрягся Верс.
— Что между кланом Северус, откуда Гатс, и Вологодскими, которые были моими предполагаемыми родителями, кровь?
— Нет, — ответил Тим.
— Впервые слышу, — сказал Верс.
— Серьезно, что ли? — недоуменно спросил Шупа. — Да ладно! Гонишь! Что вообще происходит? Мы видели, как тебя эта Гроза пнула. Как-то не по-семейному.
— Они мне не родители, — ответил я.
— А сходство?
— Ну… — почему-то стало смешно. — Мои родители продали меня этим вивисекторам. Которые ставили эксперименты над детьми. Видимо, они мне свою кровь переливали или ещё как-то силы пытались передать. Вот и получил характерные признаки, — от расширившихся глаз парней стало ещё смешнее. — Меня умыкнула сестра Грозы, Алисия. Считай, тётка моя, мать заменившая. Её жестоко убили. Знак оставили, как послание белого сокола. Знак родичей
