Наутро погода улучшилась. Идем под склонами Нупцзе, обходя края трещин. Тропу занесло снегом. Приходится ее отыскивать, проверяя плотность снега лыжными палками. На тропе нога не проваливается, но стоит шагнуть в сторону — и ты уже по щиколотку, а то и по колено в снегу. Навстречу нам идут наши ребята алмаатинцы, руководимые Казбеком Валиевым. Вместе с ними несколько шерпов. Дорога до первого лагеря кажется бесконечной. Такой длинный переход на высоте 6400 метров, тем более в первый раз в этой экспедиции, дается с большим трудом. Наконец последний подъем — и мы у палаток лагеря. В глаза сразу бросается огромное количество мусора, оставшегося здесь от нескольких последних экспедиций. Весь сор постепенно запорашивается снегом и стекает вниз вместе с массами фирна. Еще больше мусора в базовом лагере. Загрязнение Эвереста становится угрожающим. Трудно вообразить, куда заведет это бесконтрольное засорение величественных и столь популярных у альпинистов Гималаев.
Перед нашей группой поставлена важная и ответственная задача — выбрать оптимальный вариант начала маршрута и приступить к обработке стены. Каждый раз выход на новую стену переживаешь заново. Под ее пристальным «взглядом» легко потерять присутствие духа и уверенность в себе. Выбираем вариант подъема, и вот раздается стук молотка — забит первый крюк в стену Эвереста. Стена на некоторое время становится нашим домом — не очень-то уютным и приветливым, но домом...
Отдыхаем в базовом лагере три дня. Жизнь экспедиции упорядочилась и входит в нормальное русло. По строгому расписанию работает столовая. Есть даже гелиобаня, в которой можно нагреть воду, помыться и постирать белье. У каждой спортивной группы расписан план выходов на месяц вперед. Шерпы тоже включились в работу. Они сейчас «обеспечивают тылы» — заносят снаряжение, продукты и кислородные баллоны сначала в промежуточный лагерь, а потом в лагерь № 1. Уже стоит и лагерь № 2 — на высоте 7200 метров, а группа Валиева начала обработку стены выше его.
Выступаем из базового лагеря, на этот раз на пять дней. Проходим ледопад по уже знакомому маршруту. Путь до первого лагеря проделываем раза в два быстрее, чем в первый выход,— сказывается акклиматизация и хороший отдых. В течение трех дней совершаем однообразную и тяжелую работу: утром максимально загружаем рюкзаки снаряжением и продуктами, заносим их во второй лагерь и к вечеру спускаемся в лагерь № 1. Вверх-вниз, вверх-вниз... И снова — на отдых в базовый лагерь.
По связи сообщают, что заболел Слава Онищенко. Это сообщение настораживает: любая болезнь на высоте 7000 метров быстро прогрессирует. Состояние Онищенко внушает серьезные опасения, и группа спускается вниз, не выполнив задания.
На следующий день мы узнали, что состояние Онищенко неопасное, но на ледопаде при спуске потребуется помощь. После завтрака Тамм, Романов и Трощиненко выходят на подмогу. Через два часа за ними следом выходят Бершов и Туркевич. Вечером все спускаются в базовый лагерь. Славу
ведут под руки. За работу принимается наш доктор Свет Петрович Орловский. Через сутки состояние больного заметно улучшилось. Однако ясно, что на вершину он в ближайшее время — а может быть, и до конца экспедиции — не пойдет.
Настал кульминационный момент в работе экспедиции: преодоление почти вертикального участка от третьего до четвертого лагеря. Дальше будет проще, хотя высота, на которой придется работать, значительно больше предельных высот, достигнутых когда-либо советскими альпинистами. Правда, мы «поднимались» на эти высоты в барокамерах, и все выдержали испытание, однако ставить знак равенства между пребыванием в барокамере и выполнением тяжелой альпинистской работы на вершине никак нельзя...
С окружающих склонов часто сходят лавины. В один из дней я насчитал их целый десяток. Базовый лагерь расположен достаточно далеко от опасных склонов, и ни одна из лавин не дошла до палаток.
Сверху спустилась связка Мысловский—Балыбердин. Володя Балыбердин работал на высоте восьми километров без кислорода, пользовался маской только по ночам — для восстановления сил. Это рекорд, даже двойной рекорд, поскольку на такой высоте советские альпинисты не бывали и с кислородом. Теперь каждый день будет приносить нам новые командные и личные рекорды...
Нас постоянно беспокоят снегопады: состояние маршрута ухудшается. И — новое непредвиденное затруднение: наши помощники—шерпы отказываются идти выше второго лагеря. Там постепенно скапливается все снаряжение для третьего, четвертого и пятого лагерей, и второй лагерь напоминает сейчас склад под открытым небом. У меня на глазах, когда мы забрасывали грузы, один из шерпов, пройдя несколько веревок по стене, сбросил свою ношу с плеч, привалил к камню и ушел вниз. Как выяснилось, шерпы не привыкли работать в плохую погоду, а тем более на таком сложном маршруте, как наш. Лишь двое шерпов — Темпо и Самоду — поднялись выше второго лагеря, и только Наванч дошел до высоты 8000 метров.
Место для лагеря № 4 нашли на ажурном снежном гребне на высоте 8300 метров. Утром выходим наверх. Дорогу по ледопаду проходим быстро, хотя этот отрезок узнать после снегопада трудно. Считаем пройденные веревки — между вторым и третьим лагерями их более двадцати. Этот путь я прохожу впервые. В лагере № 3 две палатки, установленные под скальной стенкой. Площадки вырублены в снежном наддуве. Мы с Валерием Хомутовым и Ервандом Ильинским разместились в нижней палатке, в верхней — Юрий Голодов и Алексей Москальцов.
На следующий день первыми выходят Голодов и Москальцов, через час — мы с Хомутовым. На контрфорсе останавливаемся, чтобы провести сеанс связи с базовым лагерем, заодно перекусываем. На этот случай у нас в карманах по кусочку сырокопченой колбасы, черный сухарь, сухофрукты и фляга с питьем. Наверху виднеются синяя и красная точки — это Москальцов и Голодов проходят трудный участок. После преодоления пятиметровой стенки они скрываются за гребешком и больше не показываются.
Теперь наша очередь. Метр за метром ползем вверх. Идти очень трудно. Увеличиваю подачу кислорода до полутора литров в минуту. На вертикальных участках рюкзак особенно оттягивает плечи, но я по опыту знаю, что снимать его нужно как можно реже.
Вот пройдена крутая наклонная полка, вся утыканная каменными «перьями»,— одно неверное движение, и они срываются вниз. Наверху каменная пробка, которую нужно обходить, цепляясь за ажурные выступы, откидывая корпус в сторону от стены и потихоньку переваливаясь вбок. Наконец видна горизонтальная полка, по которой можно даже прогуляться, держась за выступы стены. Полка, правда, узкая — всего двадцать сантиметров...
Горизонтальный траверз, снова вертикальная стенка, вылезаю на острый гребень, переваливаюсь через него, впереди относительно простой двадцатиметровый «камин» — и новая стенка, на сей раз с нависающим козырьком. Отдыхаю несколько минут. Собираюсь с силами и пытаюсь вскарабкаться. Не тут-то было. Веревка маятником уходит в сторону, и меня резко откидывает вдоль стенки. Возвращаюсь в исходное положение и делаю вторую попытку. На этот раз удалось залезть на полочку. По заснеженным скалам подхожу под козырек, подтягиваюсь руками на веревке и только теперь выхожу наверх. Я у цели — на снежной подушке виднеется желто-синяя палатка четвертого лагеря.
Предстоит тяжелая работа. При помощи лавинной лопаты и ледорубов срубаем фирновый гребень. Получается хорошая площадка. Устанавливаем палатку, заносим туда вещи и начинаем спуск вниз. В третий лагерь спускаемся уже в темноте. Завтра Москальцов и Голодов сделают еще одну ходку в лагерь № 4, а послезавтра все вниз — на отдых в базовый лагерь.
Штурм
Незадолго до праздника 1 Мая пришло время дать всем группам полноценный отдых на траве. Впервые за время работы экспедиции на маршруте никого нет. Наша четверка быстро собирается, и мы почти бегом спускаемся вниз. Сойдя с ледника, сразу же чувствуем, как надоели нам холод, камни, лед и снег. С нежностью взираем на сиротливый зеленоватый лишайник, прилепившийся к камням. Спустившись ниже, любуемся редкими кустарниками можжевельника, зеленой травкой и наконец встречаем рододендроны и хвойные деревца.
...Горит костер, вокруг темные стволы, пахнет дымком, чуть-чуть накрапывает дождик, глубоко внизу равномерно и мощно гудит река. Рано утром просыпаюсь от карканья вороны — хозяйки здешних мест. Она словно специально будит нас, чтобы мы не пропустили самые чудесные утренние часы. Кругом щебечут птицы, глаза радуются, глядя на зеленые деревья. Днем светит солнце — можно загорать, если спрятаться от холодного ветра. За два дня отдыха мы избавляемся от кашля, который все время преследовал нас наверху. В базовый лагерь вернулись 30 апреля. Наверх уже ушла двойка Мысловский—Балыбердин и четверка Иванова. Вечером сообщений от Мысловского не поступало.
