опытный кобель.
Максим
Я прохрипел что-то невразумительное, разомкнул тяжелые веки. С шумом вздохнул и присел на диване. Голова раскалывается.
— Проснулся?
Поднимаю глаза и вижу Ермолая, растянувшегося в кресле с книжкой в руках. Слышу шум. Водитель из кухни выходит с стаканом в руке.
— Выпейте, Максим Викторович.
Пока глотаю, пытаюсь вспомнить, что было до того, как отрубился. В голове мелькают разные вспышки: Марат, клуб, звон стекла.
— Что было, Иван? — спрашиваю у водителя.
— Вы малость перепили.
Ермола хихикает.
— Ты набухался в хлам, ввалился ко мне домой, орал при Наталье, что все женщины — стервы, и угрожал Андрею, что, если он не купит тебе билеты к испанкам сегодня же, ты выпотрошишь его деда. Кстати, почему дед? Я чего-то не знаю?
— Блять.
Провожу ладонью по лицу, вспоминая все рассказанное. Еще и перед женой Ермолы орал, не красиво вышло как-то. Яркий всплеск, и в мои мысли врывается образ Сони. На мгновение перестаю дышать, а затем внутри разгорается пламя, заполняя мозг. Проклятая девка…
Волнующий голубой взгляд остужает пыл. Слезы, нежные прикосновения, наливная грудь, прижимающаяся к руке, робость, наивность, пробивающаяся через ее мысли — все это вызывает дикую тоску. Я готов вырвать себе сердце. Она так смотрела на меня: удивленно, благодарно, трепетно, с недоверием к моей доброте, что я чересчур размяк, позволил себе покориться и довериться.
Поднимаюсь с дивана. К черту мысли! Я все решил.
— Твою девочку уже заказали, знаешь? — внезапно произносит Ермола.
Я останавливаюсь, в ушах дребезжит.
— Что ты сказал?
Друг откладывает книгу и с наигранным удивлением смотрит на мое лицо.
— А чего ты взъелся, Макс? Если ее не трахнул Аварец, а так, скорее всего, и есть, ты же знаешь, как он любит блондинок, то на пути уже второе приключение. Аварец продал ее на сутки Хамутову. Он мне звонил, хвастался. Правда сказал, что несколько штук долларов дороговато для проститутки.
Я долго смотрю на друга, потом сквозь него и наконец не выдерживаю.
— Блять.
Через минуту меня уже не было в доме. Иван побежал следом, но я не пустил его в машину. Хочу поехать сам. Мне бы успокоиться. Кровь в жилах стучала сумасшедшим ритмом. Невольно всплывали образы того, как эта мерзкая тварь касается ее. Я бесшабашный придурок! Знаю. Ну и хрен с ним. Ему дороже, если он с ней что-то сделал. Она моя! Я оставил ее там, да. Неадекватный темперамент, но она меня взбесила, предала! Видимо, нужно было набухаться, чтобы понять: я не готов ее отдавать. Нет. Не готов.
Пора овладеть гневом. Стукнул по бардачку и достал пистолет. Позвонил Аварцу, но он не брал трубку. Звонил раз, два, три — он дорого за это заплатит.
Приехал. Ворота открылись. Я быстро вошел и поднялся на третий этаж, как всегда в сопровождении. Чую, как Гокола напрягается, прислушиваясь ко всему. Надо быть бдительным, он понимает куда больше, чем его господин. На третьем этаже встречает Аварец.
— Второй раз за неделю! Макс, так часто ты у меня никогда не бывал.
— Где девушка? Я забираю ее.
Он удивленно приподнимает брови, лыбится. Пытаюсь уловить, сделал ли он что-нибудь… Кулаки наливаются кровью. Паршивое дерьмо… Хочется размазать твое лицо по стенам. Держусь, смотрю на него холодно и решительно. Сука, и о чем я вчера думал?
— Макс, брат! Как так? Ты же сам мне Соню за просто так отвалил, лишь бы избавиться.
Когда он произносит ее имя, вытаскиваю и направляю на него пистолет. Гокола сзади делает осторожный тихий шаг.
— Приблизишься еще, выстрелю, — информирую его.
Аварец наконец прозревает. По мелким глазам протекает злость. Гокола замирает за спиной.
— Не делают так, брат. Уж больно не красиво. Твоя подружка уже у моего клиента. Я за ней не поеду. Если хочешь, поезжай сам.
Я подхожу ближе, не забывая про Гокола, и приставляю курок к аварскому виску. Нагибаюсь над карликом и произношу:
— Позвони своему человеку и скажи, чтобы закинул ее в машину и вез сюда.
— Не могу.
— Можешь.
Простреливаю ему ногу. Аварец орет, матерится благим матом, но я не даю ему припасть к ноге. Гокола дергается, но я хватаю аварца за горло и снова подношу к нему дуло.
— А ну брысь, — насмешливо велю аварской собачке, играя оружием.
Они переглядываются, аварец хрипит под моей рукой. Под кивок хозяина Гокола отходит. Он достает телефон и набирает человеку. Я велю поставить на громкую связь.
— И ничего лишнего, — предупреждаю обоих.
— Алло. Отмена заказа, девчонку сюда, клиенту извинения и компенсация.
Гокола кладет трубку, я поудобнее усаживаю аварца в его кресло и держа одной рукой пистолет, второй роюсь в его бумажках.
Соня
Ничего не понимаю. Мы повернули обратно? Или у меня уже галлюцинации? У водителя спрашивать боюсь, у мужика, который нас сопровождает, тоже. Они оба выглядят неприятными и плохими людьми. К моему бесконечному удивлению через какое-то время мы все-таки въезжаем в те же ворота.
Клиент отказался? Или это был способ меня припугнуть? А вдруг этот мерзкий тип решил осуществить свои намерения? Мне страшно, только бы не это. Я же умру!
— Иди быстрее! — орет в спину тот сопровождающий.
Мы поднимаемся на третий этаж. Распахиваю глаза, видя двенадцать человек по периметру коридора. Что-то случилось. Сердце трясется внутри. Неужели?
Мы заходим. Все обрывается стоит его увидеть. Холодный взгляд серых глаз скользит по мне небрежно, а я вся воспламеняюсь.
Пришел значит.
Светлые волосы растрепаны, на подбородке щетина, а лицо непроницаемое, словно и не уходил. Смотрю на сильные руки и плечи под тканью белой рубашки, перевожу взгляд на кисть, в которой оружие.
— Вот и твоя девчонка. Можешь забирать.
Он не отводит от меня взгляда, вглядывается, пытаясь что-то понять. Я стараюсь держаться, но внутри буря чувств! Хочется выдохнуть ему в лицо его имя, прижаться и уйти отсюда быстрее, но с другой стороны съедает гордость и гнев за предательство. Внезапно замечаю кровь. С ужасом смотрю на простреленную ногу Аварца, который гневно таращится на меня.
— Скажи своим людям выйти во двор, чтобы я их всех видел. Потом Соня проверит коридор, если там никого не будет, мы втроем выйдем и прокатимся немного. Оставлю тебя где-то в черте города и уверен, твои ребята тебя быстро найдут.
Ситуация накаляется. Я дрожу от страха, испуганно смотрю на двух громил рядом.
— Пусть будет так, Макс, — произносит аварец со снисходительной ухмылкой, пытаясь держать лицо при невыносимой боли.
Он пронзает меня взглядом, напоминающем о произошедшем. Становится
