уезжаете?
Слова даются нелегко, а к горлу подступает противная горечь. Я хотела услышать от него совсем не это.
— Скорее всего, да, — кивает он. — Пока нет конкретики, но, возможно, я даже останусь там насовсем.
Его признание выбивает у меня почву из-под ног. Оно подобно удару обухом по голове — неожиданное и крайне болезненное.
— Насовсем? — переспрашиваю глухо.
В сердце будто вонзили стрелы с отравленными наконечниками, и яд медленно расползается по телу. Голова гудит, и нечем дышать. Именно с такими ощущениями рушатся едва зародившиеся мечты.
— Да, — скорбно подтверждает Вавилов.
Ситуация складывается пренеприятная. Нас обоих тянет друг к другу, но скорая разлука не дает ни единого шанса нашим отношениям. Кажется, они закончатся, едва начавшись. Как же это несправедливо, черт возьми!
Я снова зябко ежусь, и Вавилов касается рукой моего предплечья:
— Ты замерзла. Давай зайдем внутрь.
Мы заходим в подъезд, и я нажимаю кнопку вызова лифта. Должно быть, Александру антураж моего неказистого панельного дома кажется непривычным, но он совершенно не подает виду.
Оказавшись зажатыми меж стен крохотного лифта, мы с Вавиловым на какое-то время застываем в неловкой нерешительности, а затем его ладонь находит мои пальцы и сжимает их. Так ласково и участливо, что из моей груди вырывается тихий всхлип.
— Хотите чаю? — не ожидая от себя подобной дерзости, предлагаю я. — Или, может быть, кофе….
Глаза Вавилова вновь вонзаются в мои, и от нашего напряженного зрительного контакта в кабине лифта становится душно. Воздух начинает искрить и потрескивать.
— Хочу, — хрипло отвечает он.
Двери распахиваются на моем этаже, и я первая выхожу наружу. Дрожащими руками достаю из сумочки ключи и просовываю их в замочную скважину. Не говоря ни слова, босс следует за мной, и его молчаливое присутствие сводит меня с ума. Внутренности сворачиваются морским узлом от волнения, а пульс, очевидно, уже давно достиг критических значений.
Раньше я всегда относила себя к категории порядочных девушек, которые, позвав мужчину на чай, действительно идут ставить чайник. Однако сейчас я отчетливо понимаю, что если Вавилов перешагнет порог моей квартиры, то нам будет явно не до чаепитий.
Этот мужчина слишком хорош, слишком привлекателен, а его энергия слишком сильна. Он обезоруживает меня одним взглядом. Рядом с Вавиловым катастрофически сложно сохранять трезвый рассудок и действовать правильно. Да и надо ли это? Я уже совсем не уверена.
Ну сами посудите, я все жизнь поступала так, как надо, а не так, как хочется. В отношениях с Димой старалась быть идеальной спутницей, во всем ему угождала, заталкивая свое «я» на второй план. И к чему меня это привело?
Он разбил мне сердце и в грязных ботинках прошелся по осколкам. Не просто изменил мне, а сделал это с моей подругой. Что может быть хуже этого? Что может быть ужасней?
Именно поэтому я больше не верю в навязанное «делай все правильно, и будет тебе счастье». Как показала жизнь, это правило работает далеко не всегда. Так почему бы мне не рискнуть поступить так, как просит сердце? Пойти на поводу у собственных желаний и хоть бы раз в жизни быть счастливой без оглядки на чужое мнение?
Я захожу в коридор своей простой, но уютной квартиры и, клацнув по выключателю, вопросительно смотрю на Александра, который по-прежнему стоит на пороге.
— Ты уверена, Ангелина? — спрашивает он, пытая меня пристальным взглядом.
Смотрю на него, красивого, статного, а сама трепещу, как осиновый лист на промозглом ветру. Если Вавилов сейчас войдет, пути назад у меня точно не будет. Я в одном шаге от того, чтобы сорваться в манящую бездну.
— Абсолютно, — отвечаю я и вздергиваю уголки губ в улыбке. — Проходите.
Вавилов повинуется, плотно закрывает за собой дверь, и в его лице вновь появляется что-то от породистого хищника. Что-то опасное, дикое и невероятно притягательное.
Глава 21
— Лин, ты просчитала финансовую модель? — над мои столом нависает Антон Зарецкий. — Меня интересуют ключевые показатели прибыли.
— В процессе, — отзываюсь я, покусывая губы от напряжения. — Еще буквально полчаса.
— Долго, Лина, долго, — руководитель недовольно дергает плечом. — Невзорова ждет отчет к половине третьего, а мне еще заключение написать надо.
— Я понимаю, Антон. Очень спешу. Даже на обед не ходила.
— Ладно, жду, — парень поправляет очки в модной оправе и отходит обратно к своему столу.
Вот уже который день работа финансовом отделе работа кипит аж с семи утра до позднего вечера. На носу у «Омега групп» крупная сделка, и нужно срочно провести анализ ее потенциальной прибыльности. Без понятия, почему договор подписывается в такие сжатые сроки, но руководству, вероятно, виднее. Я, как и другие мои коллеги, пытаюсь сделать все, что от меня зависит. Выжать предел своих физических возможностей, чтобы успеть.
С одной стороны, мне даже нравится чрезмерная загруженность работой, ведь теперь у меня совсем нет времени на личные переживания, которые громоздятся в душе. Едва я успела отойти от предательства Димы, как на голову обрушилось очередное потрясение: ночь с Вавиловым, которая стала без преувеличения лучшей в моей жизни.
Если честно, каждый раз, когда я закрываю глаза, то отчетливо вижу фрагменты того чудесного вечера: ужин при свечах, взволнованное откровениями лицо моего босса и его сильные властные руки на моем теле… Удивительно, это всего лишь воспоминания, но даже от них меня бросает в дрожь. Сердце наполняется сладостным трепетом, а пальцы начинают трястись, то и дело промахиваясь мимо нужных клавиш на клавиатуре.
В ту необыкновенную ночь Вавилов был со мной очень нежен, а наутро даже собственноручно сварил мне кофе. Я медленно цедила горячий ароматный напиток, приготовленный боссом, и никак не могла поверить, что это все происходит наяву. В лучах рассвета брутальный и мужественный Александр виделся мне чем-то нереальным, непостижимым, невозможным. Я боялась зарыть глаза, опасаясь,
