Все, лишь бы не «Хорин».
Быстро поклонившись, Харада поднялась.
С «Хорин» ее больше ничего не связывало.
Шел сильный дождь.
Сидя на энгаве, на расстеленном пледе, Харада наблюдала за тем, как в искусственном прудике карпы разбегались от каждой новой упавшей в воду капли. Шум ливня успокаивал. Уснувшая после всех разговоров между ними Оджун — тоже. Младшая дочь Вашимине, тоже неродная, но все же прибежавшая к ней с расспросами, как только Охико позволила. Оджун так смешно злилась, что волосы теперь лежали иначе, а глаз был видел только один — якобы разрушало привычной облик. Оджун была наивным милым ребенком, было странно думать, что Вашимине забрал ее у семьи человека, что когда-то давно перешел ему и «Хорин» дорогу.
Как Широ, вдруг пронеслось у нее в голове. Ведь Харада тоже перешла дорогу Тайтэну. Ирония.
Своих детей, получается, у Вашимине не было. Живущих тут.
Голова болела каждый раз из-за погоды. Особенно глаз — он ныл сильнее всего. Почему-то резкая смена окружения дурно на нее влияла, и это заканчивалось жуткой мигренью и недосыпом. Что зимой, когда внезапно начинались снегопады, что с началом осени и сезона дождей. В ядре, в тот короткий промежуток времени, который она провела там после появления на свет выродка Тайтэна, Харада не особо ощущала смены погоды, но на поверхности та била по самому больному.
Держась рукой за пульсировавший от боли глаз, она медленно проморгалась, после чего зажмурился. Ветер продолжал завывать, холод пробирал и на энгаве, хотя из комнаты несло теплом. Больше всего хотелось залезть под одеяло и уснуть, но вот Харада чуяла, что сделает это — и сон пропадет. А потому она наблюдала за двором, стараясь игнорировать тупую боль в глазу.
Затем, аккуратно уложив Оджун на подушку рядом, поднялась.
Коснувшись босыми ногами мокрой земли, Харада медленно сползла с энгавы и выпрямилась. Раненая во время потасовки с Миназуки нога все еще побаливала, но она уже могла спокойно стоять на своих двоих без костыля и помощи Охико. Несколько раз поджав пальцы, она зажмурилась — после всего влажная земля казалась очень приятной на ощупь. Особенно если это была просто лужа, а не место возможной смерти.
Пройдя несколько шагов к залитой дождем беседке, Харада остановилась. Хантэн пропитался влагой, но она не обращала на это внимания.
— Сен?
Она оглянулась, когда сзади раздался окрик.
На энгаве стояла Широ, в одной из своих модных ярких одежек. Сначала она выглядела удивленной, шокированной, но затем лицо ее переменилось на более привычное капризное выражение. Скуксившись, она скрестила руки на груди и требовательно указала на место рядом с собой, на плед, где уже начала просыпаться разбуженная криком Оджун. Широ бы манерам научить, но Харада не стала произносить этого сейчас.
— Ну и куда ты лезешь, позволь поинтересоваться?! Ты же простудишься! Тебе Охико сказал не вставать, а ты уже под дождем босиком щеголяешь! Еще и одежду намочила, ну и ну!
— Зудишь много.
Она стянула с себя мокрый хантэн и сложила рядом, после чего опустилась на край энгавы, все еще свесив ноги вниз. Все равно потом надо было идти в душ, Охико ее прибьет, если увидит цепочку грязных следов от края до постели. А Харада прекрасно знала, что ничто в этом мире, даже «Накатоми», не могли сравниться с разъяренной Охико.
Когда в нее вцепилось что-то теплое, Харада хмыкнула и опустила подбородок на макушку Широ. А та вцепилась в нее, крепко-крепко обнимая. Зажмурилась.
— Дура! Идиотка!
— Ага.
— И Ямато, блин, тоже хорош! Придурок!
— Да вообще.
— Хватит соглашаться! — Широ зло зыркнула на нее, после чего указала пальцем на комнату. — А ну вали переодеваться! А я притащу чаю, и Оджун спать уложу! А то если простудится уже она?! Совсем сдурела?! Ты чего улыбаешься?!
— Глаз болит от твоего ора.
Широ сузила глаза.
— Глаз?
Харада прикрыла второй, когда та вдруг наклонилась вперед и приложила ладонь к ноющей ране. У нее была теплая маленькая ладонь, приятная, и, прикрыв глаза на секунду, она улыбнулась. Может, боль никуда и не отступила, но стало отчего-то легче.
Заметив ее улыбку, Широ закатила глаза.
— Нет, вы посмотрите на ее. В душ вали, пиписька.
— Слушаюсь и повинуюсь.
— И без выпендрежа!
В следующее мгновение они вдвоем уже сидели за чайным столиком внутри комнаты, в сухой новой одежде; Оджун уложили спать в собственной постели, а кроме них и Охико, хлопотавшей по хозяйству, больше никого в особняке и не было: Вашимине был занят работой, а у остальных работников сегодня был, кажется, выходной.
Чай на вкус был не особо хорош, но, зная, что Широ старалась — а при ее криворукости в бытовых делах это было очень похвально — Харада не стала ничего говорить об этом. Она лишь молча пригубила кружку и вновь покосилась за дверь во двор, где дождь и не думал останавливаться.
— Еши-сан говорил, что у вас с ним был сложный разговор.
Медленно Харада кивнула.
Да. За пару часов до того, как начался ливень. Утром, когда он еще не уехал прочь разбираться со всеми делами. Они действительно говорили, и о таких вещах, какие Харада никогда не ожидала услышать.
— Расскажешь?.. Или секрет?
Широ смотрела на нее с таким видом, словно умереть была готова от желания разузнать. Прикинув, что, в общем-то, Вашимине скорее всего сам ей все расскажет рано или поздно, Харада пожала плечами и с глухим стуком вернула кружку на столик.
Заприметив это, Широ нервно забарабанила пальцами по столу.
— Да, мы поговорили.
— И? И?
— Помнишь, мама вечно ждала кого-то?
— Ага…
— Он показал мне фотографии. Старые. Это был он, — Харада продолжила говорить это, не поворачивая головы. Вспоминала людей на фото, молодых, счастливых. Таких близких и таких незнакомых одновременно. — Не твой… но мой отец.
Когда Широ широко распахнула глаза, удивленно моргая, она рассмеялась и вновь покосилась во двор, где дождь и не собирался затихать.
— Представляешь? Все это время он знал.
— Так вот, почему он забрал маму и помогал до ее смерти, после того, как ты…
— Да, — оборвав сестру, Харада помедлила и кивнула. Она крепче сжала кружку в руках и покачала головой с крайне горьким видом. — Я разозлилась, конечно же. Накричала. Почему он мне не помог? Почему, зная, что там творилось, ничего не сделал? Но, знаешь, теперь я думаю… Это же корпорации. Порой они сильнее, чем что-либо человеческое. Как я ненавидела в начале Ямато, хотя, в общем-то, до обретения воспоминаний он был самым безобидным подростком, который еще
