полноценное смирение с этим к ней ещё, к её сожалению, не пришло. По её мнению, она точно не тот человек, которого нужно было назначить на это задание, — всё же до этого она работала в совершенно другом направлении и в других условиях. И отсюда же и прорастает её непонимание в отношении решения культа по этому вопросу — среди свободных кандидатов на эту роль было множество более подходящий вариантов, чем она.
Да и будь её воля, она бы точно отказалась от этой работы — слишком уж она не привыкла работать с другими, являясь всегда одиночкой. А тут ещё, помимо того, что нужно работать с другими членами культа, руководя ими, так ещё и нужно следить за служанками и обучать детей магии в столь юном возрасте, как когда-то её наставница обучала её и других детей, что были тогда вместе с ней в похожем на это месте.
Вспомнив об этом, на её лице проскользнула лёгкая улыбка и, хмыкнув, она ненадолго предалась столь приятной ностальгии о тех временах.
Теперь же уже она находиться на месте её наставницы и не видит в таком времяпрепровождении ничего особо занимательного и чудесного — на ней сейчас висит слишком много ответственности и нужно решать слишком много проблем. Впрочем, как оказалось, смотреть на то, как дети, которых она обучает, преодолевают трудности и постепенно познают магию довольно… интересно. И помимо этого, смотря на каждое их маленькое достижение, она словно сама ощущала гордость и радовалась, будто бы… это были её собственные достижения.
Но поскольку до этого она никогда ничего подобного не испытывала, то не была наверняка уверена в этих чувствах, что она ощущала во время занятия. Тем не менее, она отлично помнила прощальные слова своей наставницы, после того, как та сообщила ей, что именно её избрали на это задание: «Главное — не привязывайся к ним. Помни, ради чего всё это.». Тогда она на это ответила лишь усмешкой в сторону наставницы, которая, по её мнению в тот момент, из-за возраста уже начала говорить глупости.
Где она и где — привязанность к кому-либо?
И до последнего она была уверена в своих словах. Её вера в них не поколебалась, когда она забирала из домов ещё только новорождённых детей и набирала служанок, невзирая на их личную жизнь; её вера не поколебалась, когда она проводила обряд со священной водой, который многие бы наверняка сочли ужасно жестоким; и её вера не поколебалась, даже когда пришлось избавиться от одной из служанок — она сделала всё это, даже не поведя бровью, потому что цель для неё и её культа превыше всего.
А сейчас же, стоило ей провести первое занятие с этими детьми, как она уже не была столь уверена в своих словах, зная, что их ожидает в дальнейшим…
— Впрочем, за некоторых из них точно беспокоиться не нужно… — задумчиво произнесла она, прикусывая мизинец. — Интересно, стоит ли об этом сообщить наставнице?..
Вот и подошёл к концу пятый год со дня моей реинкарнации.
Учитывая, как медленно шло время в первые два года моей реинкарнации, когда я ещё не дотянулся до магии и даже не был уверен в её существовании в этом мире, то последующие два года, которые погрязли в самостоятельном изучении магии, для меня словно незаметно пролетели.
А что же до пятого года моей новой жизни, то он… его будто бы и не было. Будто бы прошла неделя, месяц… но не год точно. Вот настолько он незаметно прошёл для меня.
И так это, разумеется потому, что этот год был связан целиком и полностью с магией. Причём, в отличии от двух прошлых лет, в этом году у меня, и по совместительству других детей, был учитель.
Архаидэс.
С виду очень красивая, но при этом невероятно строгая, холодная и совершенно равнодушная к чужим проблемам девушка, лет двадцати трёх. Поначалу именно так я о ней и думал, из-за чего рядом с ней всегда был настороже и старался держать дистанцию. Однако время шло, проводилось занятие за занятием, и она раскрывалась для нас, её учеников, с новой, неожиданной для такой, как она, доброй стороны.
Когда у кого-то из нас что-то не получалось, она в очередной раз повторяла своё объяснение и саму поставленную ею задачу, а после, если и это не помогало решить задачу, давала полноценную подсказку, чего практически всегда и всем этого хватало, чтобы решить задачу. Если же и этого не хватало, то более подсказок она не давала, однако при этом она и не бросала ученика на произвол судьбы, оставаясь с ним в аудитории до самого победного конца — пока этот ученик не выполнит всё же поставленную ею задачу. Но такие случае всё-таки были крайне редкие.
Правда, однажды, помню, один из детей вернулся в комнату аж только к самому сну, когда же наши занятия начинаются всегда после обеда. То есть, он провёл с ней в аудитории порядка восьми часов, непрерывно пытаясь выполнить поставленное ею задание. Как ни посмотри, но это очень много для четырёхлетнего ребёнка. С другой стороны — всё это время она была вместе с ним, отложив все свои другие, наверняка довольно важные дела, и при этом, я уверен, она ещё и без конца использовала на нём успокаивающую магию, которая помогала нам всегда сосредоточиться на занятии и не давать эмоциям, захватить контроль над разумом.
В общем, как минимум, в большинстве своём — она, на мой взгляд, довольно хороший преподаватель, действительно озабоченный будущим своих учеников. Даже в моём прошлом мире такие преподаватели были довольно большой редкостью, а тут это в таком… средневековом мире…
И помимо того, что её действительно заботит наше будущее, ещё и её способности преподавателя не оставляют у меня вопросов: у неё нет проблем с доходчивым объяснением довольно сложной, тем более для четырёхлетних детей, теории, из-за чего почти что все дети практически всегда всё отлично понимают; также она хорошо помогает с практикой, буквально проводя каждого из нас по ней за руку; а ещё, что очень важно, — в ней нет какой-то озлобленности на весь мир, которая зачастую была у учителей и преподавателей из моего прошлого мира, от чего они на постоянно основе огрызались, иногда даже срывались и кричали, а иногда и вовсе полноценно мучали своих учеников — скажем, не отпуская до последнего в туалет или медпункт.
Последнее, как по мне, вообще верх
