моменту не успели спиться от безнадежной и бессмысленной тщетности бытия. В плохо отапливаемых домах ютились пожилые бабки и деды, слегка разбавленные теми кто лишь планирует отчалить в свободное плавание.
Когти с отвратительнейшим скрежетом, пробирающим до самых костей, проходятся по одному из надгробных камней, оставляя глубокие борозды. Насквозь проржавевшая ограда и могильная плита утонули в траве и колючих кустах.
При всей своей нелюбви к похоронам должен отметить, что мне нравились кладбища. По крайней мере, когда в их пределах не было живых людей. Похоже на рыбалку ранним утром. Успокаивает и умиротворяет. Только вместо тихого шелеста наслаивающихся друг на друга волн здесь были надгробия. Старые, расколотые, поблекшие, заросшие — забытые и никому не нужные напоминания о людях, которых уже давно нет среди живых. Кто-то приходит сюда? Кто-то вспоминает о похороненных здесь? Вряд ли.
Живые живут, а мертвые…
Memento mori.
Помни о смерти.
Кладбище — отличное напоминание того, что мы все смертны.
Ладно, отвлечемся от пространных размышлений о вечном. Пора наводить суету.
Кем мне поднять около сотни относительно хорошо сохранившихся трупов?
Прижизненное качество их оставляло желать лучшего, но смерть сгладит эти условности. Новой бригадой Безвольных? Прямым рейсом отправлю их к разрастающемуся Купчино, пусть пополнят строительно-оборонные команды.
Или Голодными?
Предоставить их самим себе и на выходе получить регион где несколько десятков кровожадных и ненасытных тварей, сбившихся в единый кулак, или разбившиеся на крошечные группки, терроризируют население.
Упырями? Пара некротических плетений и спустя несколько дней, когда они созреют, близлежащие села и деревни просто вымрут.
Хотя… это слишком банально. Есть одна занимательная идейка. Вы слышали о Старших Гулях?
Из приятных мыслей, сочащихся страхом и насилием, меня вырвало нечто… странное. Нет, действительно странное и непривычное.
Кто-то осторожно подергал меня за запястье. Хотя, если быть точным, то из-за разницы в росте ухватился за когтистый палец и слегка не рассчитав собственные возможности, повис на нем. Впрочем, довольно быстро отпустив.
Я удивился. Серьезно.
Меня отвлекли не выстрелом двустволки в затылок. Не криками, матом и воплями животного ужаса пред живым покойником, что приперся на кладбище, где вроде как должен спокойно лежать и мирно разлагаться на плесень и липовый мед. А вот таким умильно-тактичным способом.
Опустить взгляд.
Удивление лишь усилилось. Я точно не сплю? Хотя да, точно, мертвым не нужен сон.
Девочка. Белокурое создание с чуть вздернутым носиком и ясными голубыми глазами. Из меня такой себе определитель возраста детей. Где-то от шести до тринадцати лет. Ходить и говорить точно умеет.
— Дядя, а что вы тут делаете? — звонкий и мелодичный голосок.
В груди вскинулось привычное желание убивать. Прямо здесь конвертировать живое в мертвое, отправив невинную душу в Райские Кущи или в кого там верили ее родители. Вцепиться ладонью в голову, зарыв когти в пышные локоны и плоть, обтягивающую кости. Одним движением размозжить череп, почувствовав на пальцах липкую кровь и кусочки мозга.
Но я не сделал этого. Не из-за человеколюбия. Живые умрут и плевать какого они возраста. Это истина и непреложный догмат владычества Мертвого бога. Люди и так неплохо придрочились к умерщвлению себе подобных без особой на то причины, неужели вы думаете, что Я докачусь до пресловутого гуманизма, о котором они орут на каждом углу и при удобном случае нагло подтираются собственными словами, лозунгами и девизами?
Во мне проснулся чисто научный интерес и почти детское любопытство, замешанное на полном непонимании происходящего.
Если я так задумался, что не заметил ее — почему она не убежала? Почему не спряталась, а подошла ближе? Почему не испугалась и заговорила? И самый главный вопрос — что она предпримет дальше?
— Гуляю, — максимально нейтральный ответ с тембром моего голоса мог заставить особо впечатлительных личностей поседеть раньше положенного генетикой срока.
Но мелкую чет не пробрало. Вообще. От слова "совсем".
— Понятно, — она серьезно кивнула, — а почему вы такой странный?
— Потому, что я Смерть, — не, ну по факту, тут особо не поспоришь.
— И каково это быть Смертью?
Она точно не накуренная? Да не, дыхание в норме и зрачок в порядке. Откуда такое железобетонное спокойствие и не по-детски серьезные вопросы?
— Неплохо, — я сам не заметил как начал улыбаться под маской шлема, — плавающий график, страховка, больничные, оплачиваемый отпуск летом и премии.
Помолчали.
— А ты меня не боишься? — мне правда стало интересно.
Не люблю женщин — они умеют заинтриговывать. А я ненавижу головоломки, намеки, ребусы, кроссворды и шарады.
— А должна? — эти глаза…
— Вроде как.
— А кому я это должна?
В принципе, логично.
— Аргумент. Тогда что ты тут делаешь?
— Пришла к бабушке.
— Она… — кивок на могилы.
— Да.
— Хочешь я ее воскрешу?
— А можешь?
— Я же Смерть, — пожал плечами.
— Не надо.
— Почему?
— Мертвые мертвы и им нет места среди живых.
Это какая-то подстава?
Посмотрел на нее иным зрением, не доступным рядовым смертным. Но нет, это не высшая сущность, не перевоплотившийся ангел или демон, не метаморф, меняющий обличья, как перчатки. Даже не восставший мертвец. Вполне себе обыкновенная девочка.
Тогда почему она говорит моими мыслями?
— Ты уверена?
— Да.
Еще помолчали.
Я разглядывал ее, а она могилы.
— Вы пришли нас убить?
— С чего ты это решила?
— Вы же Смерть.
— Логично. А ты бы этого хотела?
— Не знаю.
— Почему?
— Вы же Смерть, вам и решать, кто будет жить, а кто умрет.
Мне начинают нравиться ее умозаключения.
— А хочешь сама стать Смертью? — заманчивое предложение само собой возникло в моем черепе.
— Как вы?
— Чуть меньше.
— И что нужно будет делать?
— Убивать.
— Это обязательно?
— Нет. Что захочешь, то и будешь делать.
— А в чем подвох?
— Ты станешь не совсем человеком.
— Насколько?
— Смотрела мультики про волшебников?
— Да.
— Станешь, как они.
— Там были еще принцессы.
— Что?
— Принцессы. В мультиках были принцессы. А здесь будут?
— Не уверен.
— Это хорошо. Я не люблю принцесс. И что я смогу делать?
— Воскрешать мертвых, управлять ими, убивать десятки людей на расстоянии и все в таком духе.
— Это возможности или обязанности? — повторяется.
— Обязанность только одна — служить мне.
— Я согласна.
— Тогда не шевелись.
Я положил ладонь ей на голову.
В ней не было даже намека на страх. Спокойствие с некоторыми нотками фатализма.
Это не был стандартный процесс перекидки пары моих навыков в тушки лишенных магического дара людей. Там все было завязано на Кровавый Ливень. Вцементировать в их тела и ауры простейшие плетения, благодаря которым они могли спокойно работать с заклинаниями наподобие Игл Смерти. Немного усиления, более сложная паутина незримых символов и открываются более сложные колдунства.
