намеревался поговорить. Пока же оставалось радоваться, что стражи не стали, из-за любовно взращенной паранойи, убивать пришельцев. Такой поступок вряд ли бы понравился Совету. И даже скрытый, рано или поздно вышел его наружу. Это точно испортило бы отношения тилвита с Советом, серьезно осложнив выполнение намеченных планов.
По счастью, конфликт не привел к кровавой развязке, а сам Дэр Стилин смог смягчить последствия первой встречи с сидом. И даже более того, поведал посланцу Совета о событиях на Альбионе. О том, что в нем «на самом деле» происходит.
При воспоминании об этом, в душе тилвита разлилось глубокое удовлетворение. Ведь пусть он четко видел, что посланник не поверил ему на слово, это не имело значения, так как тот должен был передать слова Дэр Стилина Совету. Поведать точку зрения тилвита из еще одного источника, помимо поступавших ранее. Еще на шаг утвердив легенду кропотливо созданную самим Дэр Стилином и его единомышленниками.
История, рассказанная сиду, была целиком и полностью ложью, мистификацией. Она была поведана не только посланнику, но и жителям сидхе Гворн. Да еще и подкреплена необходимыми доказательствами, почти не оставившими у тех сомнений в правдивости сказанного. Однако тот факт, что тилвит солгал и своим жителям, и посланнику Совета его ни капли не беспокоил. Лицедейство, обман, ложь являлись главными инструментами его расы, намного более полезными, нежели магия. Использованные во благо лучшей части фейри, они уже не раз служили интересам сторов, укрепляя их позиции, защищая простых жителей. Ложь была важна и сейчас, защищая души фейри от пагубного влияния хаоситов. Дэр Стилин и сам иногда удивлялся тому, с какой легкостью ему это удавалось.
Потребовалось всего лишь найти нескольких талантливых фейри, которые были назначены сыграть выживших жителей сидхе, а затем провести их по поселениям Альбиона, после чего поддержать вспыхнувшее возмущение правильной риторикой. И вот уже набиравшее силу влияние невидов встретило достойный отпор. А число перешедших на сторону врага сидхе составило всего одно за три года. Что не шло ни в какое сравнение с прежними брожениями среди фейри.
При этом пущенные слухи имели и вторую цель. Они должны были не позволить Совету и королеве Маб пойти на примирение с невидами, сохранить противостояние. Не то чтобы Дэр Стилин столь не доверял своим правителям, что считал возможным от них такое предательство. Но все же он полагал необходимым предотвратить даже малейшую возможность подобного развития событий. И по тем сообщениям, что поступали к тилвиту, его усилия попадали в благодатную почву. Противостояние между сторами и невидами накалялось. Две идеи, две мощные силы сталкивались друг с другом, уже пролилась меж ними кровь. И это полностью уничтожало какую-либо возможность единения, какие-либо послабления для чуждых взглядов.
Оглянувшись вокруг, Дэр Стилин вновь, как и тысячи раз прежде, обозрел родные просторы сидхе, вздохнул сладостный аромат дома. Этот вид, эта атмосфера навевали на него покой. Тилвит не хотел ничего менять. Фейри не нужны были перемены, и лишь на возвращение утерянных традиций он мог дать согласие. Только на это и ничто другое.
Широкая долина тянулась на юго-восток, зеленея весенней травой. По краям ее очерчивали серые горы, пологие, обтесанные ветром. Деревья попадались лишь малыми островками, в остальном путника подавляло невероятно обширное пространство лугов, простиравшихся под ногами. Глубоко вздохнув, Глэд почувствовал запах моря и покачал головой. Сложно было представить, но это место находилось всего в нескольких часах пути от моря. А до этого он уже преодолел дремучий лес и каменную равнину, покрытую вереском. Воистину, природа Уэльса была поразительна в своем разнообразии.
Вдоволь налюбовавшись пейзажем, Глэд коснулся холки коня, и Саэф не торопясь пошел по каменистому склону. Сейчас они были в мире Теней, но это почти не ощущалось. Лишь чуть размытые краски, немного хаотичные движения. Скаф различался в зависимости от той природы, отражением которой он являлся. Лес представал буйством красок, море — бездной метущейся энергии. Горы же и долины даже здесь сохраняли незыблемость, лишь в мелочах выдавая свою природу. Отчасти такая особенность местности была удобна, так как являлась привычной. Однако в то же время по такому ландшафту не удавалось двигаться быстро. Как из-за камней, попадавшихся под копыта коня, так и из-за потоков энергии, находившихся слишком глубоко под землей. Вот и сейчас Глэд едва чувствовал тропу, по которой шагал конь, осознавая, что двигается со скоростью лишь чуть большей, чем в Пархейме. Впрочем, даже так Скаф оставался предпочтительней для путешествий, ведь здесь была мала вероятность наткнуться на людей, намного более опасных, чем все вместе взятые хищники мира Теней.
Словно в подтверждение этих мыслей, вспышка энергии пришла с севера. Глэд напрягся, но успокоился уже в следующий миг, узнав сущность проявления. Это была смерть. Несколько разумных умерли в Пархейме, вызвав отражение в теневом мире. Сид готов был поставить свое оружие на то, что были это люди, которым никогда не надоедало воевать друг с другом. А в нынешнее время они начинали конфликты вовсе по малейшему поводу. Многие говорили, что вина в том лежит на невидах. Правда же заключалась в том, что по крайней мере в Альбионе хаоситы были ответственны лишь за малую часть столкновений. Люди прекрасно справлялись и без их помощи. Голодные, злые, они сражались за крохи еды, за охотничьи угодья, за новые клочки земли и места рыбной ловли. Веками лелеемые традиции племен были отброшены, неписанные правила забыты. Так было восемь лет назад, когда Глэд жил на Альбионе, с тех пор положение на Великом острове ожесточилось еще сильнее, иначе и быть не могло. Так что не стоило удивляться тому, что сид проехал лишь малое расстояние и уже почувствовал происходившее сражение. Радовало то, что Скаф отсекал его от большинства людей, угроза их нападения здесь являлась куда меньшей. Правда в этом мире имелись и иные опасности.
Предупреждающий птичий крик привлек его внимание. Мельтия пролетела над головой сида и направилась на северо-восток. Проводив ее взглядом, Глэд тут же вычленил посторонний объект на фоне травы и камней. Серую шкуру, распластанную на земле. А помимо шкуры там также должны были быть кости, мясо и острые клыки. В этом не стоило сомневаться.
— Стой, Саэф, — тихо проговорил сид, беря в руки копье.
Конь замер, раздувая ноздри. Запаха он не почувствовал, а зрением уступал своему хозяину, а потому не мог увидеть врага, но по возникшему напряжению понял, что возможна схватка и был готов к ней. Сверху, над хищником,
