...В цехе берестяных изделий пахнет июньским лесом. Мягко стучат по дереву молоточки — это собирают шкатулки. За столами, расставленными вдоль окон, сосредоточенно работают девушки. Перед каждой мастерицей — стопка берестяных полосок-ленточек, заготовленных заранее. С одной стороны ленты матовые, бархатистые, бело-розовые, с другой — блестящие, темно-желтые. Еле заметные выпуклые «иголки» не портят отшлифованной поверхности берестяной ленты. Тут же нехитрый инструмент: слегка притуплённое шило, циркуль, линейка, короткое острое лезвие ножа на длинной деревянной рукоятке и гладкая буковая досочка размером с тетрадь.
Александра Егоровна кладет одну из берестяных полосок на доску, берет шило и мягко касается им центра ленты. Под ее рукой возникает извилистая линия — главный стебель. И вот уже на нем вырастает первый трилистник, второй, третий... Плавные, округлые стебли с расходящимися в стороны веточками постепенно оплетают всю поверхность берестяной ленты.
— Самое трудное в нашей работе — разводка,— объясняет Александра Егоровна.— Хороший глазомер мастерице нужен, чтобы равновесие в рисунке было, чтобы ничего не выпадало и не перегружало его.
Отчеркнув с помощью линейки кайму и разбросав штрихи— тычинки в цветах, прожилки в листьях,— Александра Егоровна откладывает шило и берет в руки резец. Ловко, ухватисто держит она длинную рукоять ножа. Резец точно касается известных только мастерице мест на бересте...
— Береста, она, знаете, тоже с характером,— продолжаем Александра Егоровна.— По мягкой хорошо резать, по твердой и слоистой — труднее: края задираются, чистоты фона и тонкости уже не будет. Вот почему не последнее дело — заготовка сырья. Каждый год, в начале июня, получив разрешение у лесничего, мы все вместе едем в лес. Выбираем березы не старше пятнадцати лет, обязательно в смешанном лесу. Снежно-белая, пахнущая березовым соком кора снимается легко. Только чуть надрежешь сверху вниз ствол —и готово. Деревья при этом не портятся, продолжают расти. Потом бересту просушиваем в тени, прессуем, шкурим, сглаживаем. Только после этого выкраиваем нужных размеров заготовки для шкатулок, туесов, зеркальных рам...
Дивное берестяное кружево растет прямо на глазах. Мастерицы ведут резьбу уверенно и быстро, при этом они не пользуются каким-либо типовым образцом, а держат рисунок в памяти.
Принято считать, что старые шемогодские мастера в основном резали трилистники с отделочной каймой, хотя в изделиях начала века встречаются и сложные сюжетные орнаменты — например, изображение охоты, масленицы. Сегодня Маркова и ее ученицы, продолжая лучшие традиции шемогодских мастеров, разрабатывают новые современные детали в резьбе.
Перебираю готовые к оформлению шкатулок берестяные ленты. Матрешки и мишки, ягоды и птицы, ромашки и васильки, одуванчики и подсолнухи искусно переплетены в сложной вязи орнамента.
— У каждой девушки свой почерк,— говорит Александра Егоровна, принимая у мастериц берестяные заготовки.— Вот эти свежие василечки во ржи вырезала Галина Вологдина, а эти подсолнухи выполнены Людой Баженовой — ее руку сразу узнаешь, ни с какой другой не спутаешь.
Мне хотелось проследить до конца, как делается берестяная шкатулка. Когда кружево для нее готово, мастерицы вырезают на концах ленты «замок» и, аккуратно промазав ее клеем, прикрепляют к подтемненному морилкой берестяному фону. Потом подкраивают нутрецо, тоже из бересты, и, соединив все три слоя вместе, натягивают их на сулаги, так здесь называют деревянные болванки. Немного подсушивают, потом загибают края, потом опять сушат. Когда береста примет форму шкатулки, сулаги вытаскивают, а вместо них вставляют донышко и крышку, предварительно отшкурив их и отлакировав. Осталось только приклеить на крышку кружевной берестяной кружочек — и шкатулка для чая готова.
В мастерской на гладко оструганных деревянных полках хранятся папки с эскизами, шкатулки разных цветов и размеров, берестяные туеса, деревянные поделки, сувенирные лапти, плетеные табакерки... Поймав мой заинтересованный взгляд, Александра Егоровна объясняет:
— Эти изделия подготовлены для утверждения в производство. А это — моя работа для Всесоюзной выставки народного творчества.
Я беру с полки светло-палевый, теплый на ощупь сундучок, плотно затянутый кремовым берестяным кружевом. Вглядываюсь в крышку шкатулки и вижу — кучер погоняет лошадей, и мчится, мчится тройка, взвихряя снежную пыль...
Е. Фролов А, наш спец. корр.
Потомкам для известия. Глеб Голубев
Помятую льдами дубель-шлюпку привели обратно в Якутск и стали ремонтировать. В отряд прислали нового командира — Харитона Прокофьевича Лаптева.
О нем мы тоже знаем очень немного. Лишь совсем недавно удалось историкам выяснить, что родился Харитон Лаптев в небогатой помещичьей семье неподалеку от Великих Лук. Окончил Морскую академию вместе с Чириковым и Прончищевым и плавал на Балтике.
Поначалу ему крепко не повезло. Фрегат «Митау», на котором служил мичман Лаптев, в 1734 году коварно захватили французы. После размена пленных всех офицеров за сдачу корабля неприятелю без боя сгоряча присудили к смертной казни. Но вскоре, к счастью, разобрались получше, выяснили, что никакой их вины не было, а только роковое стечение обстоятельств, и всем вернули прежние чины. А через год Лаптев так отличился в кампании на фрегате «Виктория», что молодого мичмана тут же назначили командиром царской яхты. Однако, узнав о смерти Прончищева, Харитон Лаптев вместе с мичманом Иваном Чихачевым «низко бил челом», прося назначить его командиром отряда взамен погибшего товарища. Просьбу Лаптева уважили, произведя его в лейтенанты. Чихачева направили в помощники к Чирикову, с ним он совершит историческое плавание к берегам Америки — и домой уже не вернется...
Отряду Прончищева повезло: он получил достойного командира. Харитон Лаптев и Семен Челюскин с превеликой энергичностью взялись готовить «Якутск» к плаванию. Знания, опыт Челюскина и всесокрушающая напористость нового командира — это было отличное сочетание.
Седьмого июня 1739 года подновленный «Якутск» наконец снова отправился в плавание. Но оно оказалось весьма многотрудным. Вышли в море из дельты Лены без помех и сравнительно рано. Но еще не дойдя до Оленекского залива, встретили густые «льды носячие».
Поставили впередсмотрящего, чтобы он криком предупреждал о больших льдинах. А матрос вдруг заметил вдалеке «якобы какое судно». Стали все всматриваться. Зрительная труба переходила от Лаптева к Челюскину. В самом деле, похоже, виднеется на горизонте какой-то корабль. Откуда бы ему тут взяться? Все были встревожены.
Лаптев не стал размышлять долго, приказал пальнуть из пушки. Она рявкнула довольно жиденько над бескрайним Ледовитым океаном. На загадочном судне не подали никаких признаков жизни...
— Остров это, Харитон Прокофьевич,— покачал головой Челюскин.— Или стамуха, может, или гора ледяная.
Больше порох тратить не стали. Поплыли дальше. И некогда им было гадать, что за призрак такой встретили: льды окружали их все теснее и едва не затерли. Всем пришлось потрудиться, даже иеромонаху с барабанщиком. Топорами да пешнями еле прорубили себе выход из ледяной ловушки.
Зашли все же в устье реки Оленек, поклонились могиле Прончищевых. И поспешили дальше, оставив на берегу запасной склад провианта.
Тяжелые льды преградили вход в Хатангский залив. Пробиваясь сквозь них, получили пробоину, началась сильная течь. Вода залила трюм и выгороженные в нем кубрики, поднялась под самую палубу! К счастью, на берегу оказалось зимовье. Успели устроить его тут за эти годы неустрашимые промышленные, назвав Конечным.
Поспешили подойти к берегу, шлюп разгрузить и попробовать починить. Сняли пушки, все снаряжение, провиант, бочки с пресной водой — «с великим трудом получили спасение». Наскоро залатав пробоины, отправились налегке дальше, оставив солдата сторожить сгруженное имущество. Даже ялбот не взяли, чтобы не задерживал хода.
Плыли все дальше на север мимо островов, открытых в прошлое плавание и впервые нанесенных на карту штурманом Челюскиным. Для надежности уточняли их положение. Открыли еще несколько островков. Их в прошлое плавание не заметили, приняли за превеликие льдины. Теперь решили все открытые острова для верности окрестить. Лаптев не, стал утруждать себя, давал островам имена святых, заглядывая в святцы: Петра, Андрея, Павла, Самуила, Фаддея.
Но уплыли недалеко. Не достигли даже тех широт, где прошлый раз повернули назад. Опять преградили путь густые льды.
Теперь они подготовились к путешествию лучше. Не только устраивали на всякий случай в разных местах склады провианта на берегу, но и взял Челюскин с собой нарты с собаками. Послали на этих нартах с опытным каюром на разведку по льдам геодезиста Никифора Чекина 1. Вернувшись, Чекин доложил, что дальше пути нет. Все море сковали непроходимые стоячие льды.
