По утверждениям этнографов и фольклористов, жертв было бы меньше и урон был бы не столь велик, если бы население заранее прислушалось не только к прогнозам вулканологов, но и к... индейским легендам.
У индейцев кликитат, например, есть предание о двух бравых воинах, которые добивались расположения прекрасной девушки, не подозревая, что под этим обличьем скрывается уродливая ведьма. Колдунья превратила воинов-соперников в горы, но и в каменных обличьях они продолжают свой вечный поединок, швыряя друг в друга через реку Колумбия огонь и камни. Эти горы — вулканы Сент-Хеленс и Худ.
Индейцы каулиц давно предупреждали, что Сент-Хеленс не простит святотатств, которые совершила местная водопроводная компания. В нарушение старинного договора она воздвигла дамбу на священных погребальных землях племени. Индейцы каулиц всегда знали, сколь ревностно защищает гора права здешних коренных жителей: когда-то, вот примерно в такой же ситуации, она взорвалась и оторвала голову покровителю обидчика — вулкану Рейнир, расположенному рядом.
Индейцы никогда не поднимаются на Сент-Хеленс, не приближаются к подножию. По их легендам, обязательно набросятся на опрометчивых злые духи «скукумы» и утащат в пекло.
Наконец, о названии вулкана. Нынешнее имя ему дал в 1792 году британский мореплаватель Джордж Ванкувер, исследовавший северо-западное побережье Американского континента. Гора была названа вовсе не в честь святой Елены, а в память об английском после в Испании бароне Сент-Хеленсе, который в 1790 году смог предотвратить войну между Британией и Испанией.
У индейцев, впрочем, издавна было свое название вулкана. Он именовался Лувала-клаф, что означает «дымящаяся гора». Или даже, точнее, так: «гора, извергающая густой черный дым».
В. Бабенко
Я родился и вырос в Измайлове, на острове Виноградо-Серебряного пруда. В начале тридцатых годов Измайлово было окраиной Москвы. Единственный трамвай № 14 доходил лишь до Окружной железной дороги, приблизительно до того места, где теперь станция метро «Измайловский парк». Позже трамвайная линия кончалась у пруда. За пятиглавым Покровским собором стояла деревня, а дальше, там, где теперь вырос целый город, располагалось кочковатое болото и в конце его — аэродром.
Поколесив по белу свету и завершив круг, в который входили Таймыр и Памир, Париж и Камчатка, я вновь поселился в Измайлове. Теперь уже в Измайлове-городе, в его жилом массиве. И когда после долгого перерыва пришел на родной остров, у меня защемило сердце. Я понял: никуда не уйти мне от Измайлова. В самых экзотических странах не нашел я ничего прекраснее его...
В ясный зимний день, бродя по острову, я останавливался то перед Восточной башней Государева двора, то перед Мостовой башней, а то и просто перед окном дома. Останавливался и замирал со сладким чувством узнавания, к которому примешивалось немного горечи. Сквер с чугунным фонтаном под окнами нашего дома порос высокими деревьями, а тогда здесь были клумбы и несколько кустов сирени. А где же струйки воды из позеленевших львиных морд? Где часы на башне, отбивавшие время нашего детства? Где керосиновая лавка? Впрочем, керосиновая лавка на месте. Только на ней теперь написано: «Изостудия».
Подмосковная вотчина Романовых — Измайлово — строилась не как усадьба, не как путевой дворец или крепость. Царь Алексей Михайлович задумал создать здесь большое опытное хозяйство, какого еще не бывало на Руси. Успех задуманного предприятия сулил избавление от импорта шелка и хлопка, красителей и лекарств. В период короткого расцвета годовой доход от Измайловского хозяйства выражался в ощутимых суммах. В 1676 году, например, на продажу пошло 20 тонн чистого льна, 186 тонн льна-сырца и 18 тонн пеньки. Все это отправлялось прямо в Архангельск на корабли иноземных купцов. Но свои сады и огороды царь Алексей создавал не только ради льна. В садах выращивали виноград, огурцы кизилбашские, дыни бухарские, арбузы шемаханские, миндаль, перец астраханский, кизил кавказский, дули венгерские, различные лекарственные травы и тутовое; дерево. Долго недоумевая, как можно в Измайлове вырастить виноград, который шел не только к царскому столу, но и на продажу, я наконец обнаружил сведения о сооружении здесь первых на Руси теплиц. Покрывались они слюдой, а отапливались печами.
Царь Алексей Михайлович умер, когда осуществление его планов по созданию Измайловского хозяйства подходило к концу. Но и то, что было сделано, вот уже триста лет не перестает удивлять многие поколения русский людей.
До наших дней, к великому сожалению, от того Измайловского сохранилось немногое: испорченный пристройками XIX века Покровский собор, Мостовая башня и двое въездных ворот Государева двора. А ведь тогда существовали и церковь Иосафа Царевича Индийского, и мост, и плотины, и мельницы, и стекольный завод. Не говоря уже о трехэтажных царских хоромах и стрелецких палатах.
Можно предположить (сохранились описания Измайловского дворца), что в своем первоначальном виде он напоминал Коломенский, построенный из дерева в древнерусском стиле. Как выглядел Коломенский дворец, мы хорошо знаем. В этом замечательном сооружении были использованы для покрытия каждой отдельной клетки все изобретенные в.Древней Руси формы: четырехскатные крыши, кровли скирдом или епанчой, пирамиды-колпаки, пирамиды-шатры, кубы, бочки, крещатые бочки, «баня» — приплюснутый граненый купол и так далее. Так же богат древнерусскими архитектурными формами был и Измайловский дворец.
Завершал строительство Измайлова сын Алексея Михайловича — Федор. Он не обладал энергией отца и не увлекался хозяйствованием. После его смерти Измайлово становится излюбленной резиденцией правительницы Софьи. Шла ожесточенная борьба за престол, и ей удобно было следить за своими противниками из партии Нарышкиных, обосновавшихся вместе с юным Петром и его матерью неподалеку от Измайлова — в селе Преображенском. В Москве в это время было неспокойно: бунтовали стрельцы.
...В 1691 году Петр вместе со своим учителем голландцем Францем Тиммерманом забрел как-то в Измайлове на льняной двор и обнаружил там ботик, построенный мастером Брандтом. Историк С. М. Соловьев так описывает происшедший при этом разговор между Петром и Тиммерманом: «Что за судно?» — «Бот английский».— «Где его употребляют?» — «При кораблях для езды и возки».— «Чем лучше наших?» — «Ходит на парусах не только по ветру, но и против ветру».— «Против ветру?! Быть не может!»
Петру захотелось починить ботик и испробовать его. К счастью, корабельный мастер голландец Карштен Брандт был еще жив. Он починил снасти, и кораблик спустили в пруд. Петр с Брандтом и Тиммерманом плавал на нем по ветру и против ветра, испробовав все паруса. Впоследствии Петр приказал этот ботик, прозванный «дедушкой русского флота», перевезти из Измайлова в новую столицу на Неве. Кораблик торжественно встречали 23 корабля и 200 галер, он обошел под штандартом Петра весь флот, и каждый корабль салютовал ему выстрелом. Управляли ботом царь-адмирал и вице-адмирал Меньщиков.
Каменный Измайловский собор Покрова Богородицы был освящен в 1679 году. Тысячи людей любуются теперь его куполами, когда поезд метро выходит из-под земли перед станцией «Измайловская». По своим архитектурным формам Покровский собор архаичен даже для своего времени — так строили еще в XV веке. Чтобы ощутить его грандиозность, надо подойти к храму вплотную и постоять перед его крыльцом. В стенах высокие и узкие окна «в два света», на массивных барабанах пять огромных куполов. Они так велики, что теснят друг друга...
Признаюсь, я побаивался в детстве Покровского собора и никогда в него не заходил. От мальчишек слышал, что стены его расписаны ликами и белые глаза их следят за тобой неотступно. Много раз во сне я видел эти ужасные глаза и долго не мог избавиться от детского страха перед собором. На самом деле никаких фресок в соборе нет и никогда не было. В 1680 году был изготовлен в Оружейной палате деревянный иконостас, а «царские изографы» Карп Золотарев, Автоном Иванов, Яков Иванов и другие украсили его иконами с позолоченными венцами. То есть это было собрание произведений древнерусской живописи XVII столетия. Сохранился полный перечень и описание этих икон и даже их изображения на гравюрах и фотографиях. Дорогая церковная утварь храма Покрова Богородицы была разграблена французами в 1812 году.
Покровский собор необычайно щедро разукрашен изразцами коричневых, желтых, зеленых и синих непрозрачных тонов: они не только обходят фризами вокруг глав Покрова, ими сплошь покрыты широкие поля закомар. Взлет русского изразцового убранства происходил в те же самые годы, когда строилось Измайлово. И потому, когда в других, городах — Ярославле, или Ростове Великом, или Сольвычегодске — я вижу похожие изразцы, они сразу напоминают мне Измайлово, век XVII...
